8
«На Афоне каждый находит то, что ищет. Кто стремится увидеть святость места и его жителей, получает это в избытке. Кому важно самооправдаться, найти кого-то ”хуже себя”, отыщет и это…» Что и как искать на Святой Горе и зачем люди вообще туда ездят, рассказывает архиепископ Обуховский Иона.
Архиепископ Иона (Черепанов)
На Афоне я был много раз, и буквально после первого же посещения отчетливо понял: Богородица здесь явным образом Сама обо всех заботится.
Когда делюсь этой мыслью с людьми, которые регулярно ездят на Святую Гору, все соглашаются. На Афоне действительно можно пребывать в полном спокойствии, не переживая, что куда-то не успеете, где-то травмируетесь, случится что-то плохое, опоздаете на паром или на самолет, не попадете в какое-то святое место. Божия Матерь всё устраивает. И что бы ни произошло, я всегда уже знаю, что ситуация все равно изменится, и даже искушения Господь по молитвами Пресвятой Богородицы обратит во благо.
Самый яркий пример – путь на Афон и обратно. Традиционно паломники добираются туда по морю из Уранополиса. Это последний светский город перед Святой Горой, оттуда регулярно ходят большие паромы, которые перевозят грузовики и легковые машины, а также многочисленных посетителей афонских монастырей. Хотя залив находится между двумя ответвлениями полуострова Халкидики — Афоном и Ситонией, — однако и там регулярно бывает волнение, не позволяющее паромам выходить в море.
Сколько знаю случаев, когда у людей всё по минутам расписано: в такой-то день в Уранополисе их ждет микроавтобус, и времени ровно столько, чтобы добраться на материк и доехать до аэропорта. И вдруг штормовое предупреждение, и паром не ходит. У паломников — отчаяние; но не у тех, кто на Афоне бывает часто. Кто ездит регулярно, не переживают и не волнуются, зная, что Богородица всё устроит.
И действительно, обязательно что-то происходит: или открывают навигацию в самый последний момент, или находится машина, которая отвезет в Уранополис по горной грунтовой дороге. (В силу своей слабой проходимости она используется только в крайнем случае. На ней часто случаются осыпи, ее размывает дождями, и в целом она малопригодна для транспортного сообщения.)
Конечно, первый раз лучше ехать с теми, кто уже был и сможет помочь увидеть Афон. Мы знаем выражение: в чужой монастырь со своим уставом не ходят. В любом месте есть определенные стандарты поведения, и Святая Гора – не исключение. Должна быть соответствующая одежда, на службе нужно придерживаться конкретных правил, на многие вещи стóит обратить особое внимание.
Также надо подсказать, какой маршрут выбрать, потому что монастырей много, и хотя внешне они похожи, но различаются внутренним устройством и отношением к паломникам. Для начала хорошо бы попасть в наиболее гостеприимные, где будет возможность пообщаться с братией и настоятелем.
Наш Ионинский монастырь больше десяти лет дружит с монастырем Дохиар на Афоне. Это греческая обитель, известная тем, что в ней прославилась чудотворная икона Божией Матери «Скоропослушница», а также своим настоятелем старцем Григорием. Я обязательно бываю там дважды в году: весной Великим постом на праздник Входа Господня в Иерусалим и осенью на престольный праздник Дохиара, Собор Архангела Михаила.
В поездки стараюсь брать с собой тех священников или монахов, кто ни разу не был на Афоне и вряд ли попадет. Это становится возможным благодаря помощи фонда «Православное наследие Украины на Святой Горе Афон», который каждый год помогает поехать на Святую Гору нескольким священнослужителям.
Поскольку все мои спутники едут впервые, я общаюсь с ними, рассказываю об Афоне, занимаюсь расселением, договариваюсь о службе, помогаю сориентироваться, сопровождаю в пеших прогулках. Как правило, поездки сопряжены также с особенно длительными богослужениями: уже рассказывал когда-то, что служба на престольный праздник в Дохиаре длится в общей сложности 22 часа. Начинается в четыре часа дня, а снимают облачение с меня по окончании братской трапезы около двух часов следующего дня.
Вот такие получаются насыщенные молитвой и общением дни.
Но помимо этого раз в несколько лет (к сожалению, чаще не получается) я стараюсь приехать на Афон так, чтобы в одиночку походить по монастырям и помолиться. Очень хочется в месте уединения многих отшельников также уединиться, ведь наш Ионинский монастырь расположен в центре города, и местом покоя его назвать сложно.
Когда еще не стал епископом, было значительно проще: меня никто не знал, я мог приходить в любую обитель на Святой Горе, молиться тихонечко в уголке, не привлекая внимания. В совершенном благодушии перемещался от монастыря к монастырю, каждый день причащался — потому что когда присутствуешь на всех богослужениях, ничего не препятствует приобщаться Святых Христовых Таин. И это действительно была большая радость.
Сейчас сложнее, потому что там, где знают, что ты епископ, приходится нести трудности, связанные с архиерейским саном. Отвертеться невозможно: «Пожалуйста, у нас так положено, исполняйте устав…» Во время богослужения тебя ставят в игуменскую стасидию, ты должен читать в храме определенные молитвословия, такие как предначинательный псалом, «Ныне отпущаеши», «Сподоби, Господи», «Свете тихий»… Несколько раз за службу благословляешь всю братию и паломников, на трапезе сидишь на первом месте, после трапезы опять благословляешь паломников.
Сложность в том, что постоянно находишься в центре внимания. Если раньше, когда совсем устал, я мог прийти на половину службы, или уйти раньше, или подойти уже на литургию, сейчас хочешь-не хочешь необходимо присутствовать от начала и до конца. Как архиерей, ты на виду и должен быть «при исполнении».
Но в тех монастырях, где меня не знают, всё значительно проще.
В чем отдельная радость хождения пешком по Святой Горе, так это в соприкосновении с удивительной природой. Настоящее буйство афонской субтропической растительности, панорамы и виды, открывающиеся на море и соседние острова — это поистине красивейшее место, и не только в духовном отношении.
Еще в древности между монастырями были проложены дорожки. Идешь по тропкам, и на протяжении километра, двух, пяти – камушек к камушку на высокогорье аккуратно уложены булыжники. Поразительно, сколько поколений монахов здесь жили, и какое наследие они оставили: километр за километром тянется мостовая, вымощенная по горам, склонам, а иногда и по совершенно непроходимым местам. Какой это титанический труд!
Вокруг изумительная тишина, спокойствие и… полностью остановившееся время.
Практически все, кто бывал на Святой Горе, отмечают, что действительно время там идет по-другому. Нам, живущим в плотном ритме города, это сложно представить. У нас проснулся, помолился, вышел на работу, поделал текущие дела — уже полдень. Еще пару дел начал, по телефону поговорил, с кем-то пообщался — наступил вечер. День проходит мгновенно.
На Афоне не так. Рано утром ты сходил на длинную службу, потрапезничал, пообщался со старцем, настоятелем монастыря, чуть отдохнул — и только десять часов утра. Сходил в соседний монастырь, поклонился святыне, посидел на берегу моря, полюбовался красотами, прошелся по горным тропам, почитал правило ко Причастию — всего час дня. И так насыщенно, очень плотно проходит каждый день.
Мне это напоминает ощущение, как было в детстве. Тогда час казался колоссальным промежутком времени. Ведь дети пребывают в ангелоподобном состоянии, к чему, собственно, стремится каждый христианин — незлобию, простоте, искренности, чистоте. Может быть, поэтому Господь и на Афоне дает особое, «детское» время, которое течет неспешно, медленно — как в детстве.
…Идешь по тропкам, любуешься красотами, и молитва сама приходит на ум и в сердце. Славословишь Господа, просишь Его о милости — иных чувств в такой обстановке просто не возникает.
Интересно попадать в заброшенные кельи. Как известно, на Афоне действуют двадцать монастырей, между которыми распределена вся территория полуострова. (Кстати, таким образом монахам удается сохранить «аватон» (запрет) для женщин на посещение Святой Горы. На западе, как известно, очень серьезно относятся к частной собственности. Поскольку на Афоне нет ни одного квадратного метра общего пользования — вся земля принадлежит монастырям, то здесь на полностью законных основаниях действуют правила, установленные владельцами, то есть монахами.)
Почти при всех монастырях существуют скиты, келии и каливы. Скит — небольшая обитель, которая находится в подчинении у монастыря, на территории которого находится. Келья — это домик с небольшой церковью, калива — домик без церковки, где живут несколько монахов.
Афон переживал периоды как расцвета, так и упадка. Как известно, на рубеже XIX-XX веков монашество здесь процветало. Русские иноки, которых уже не вмещал Пантелеимонов монастырь, построили огромные Ильинский и Андреевский скиты, несколько десятков отдельных келий.
После революционных событий 1917 года приток наших земляков на Святую Гору прекратился, и многие кельи пришли в запустение. Когда жившие здесь монахи умерли, здания стали разрушаться. Редко где на Афоне кельи строились капитально — как правило, строительным материалом служил камень, скрепленный глиной. Поэтому едва повреждается крыша, как вода тут же размывает кладку, и сооружение буквально за несколько лет приходит в негодность.
Время от времени попадаются по дороге такие кельи.
Я вообще очень люблю бывать в заброшенных местах: интересно представлять, как здесь кипела жизнь, как люди это строили, молились, подвизались. Заходишь и видишь: тут была трапезная, стоит стол, на стене светлое пятно — вероятно, от иконы. Рядом крепления для лампады, потертость на полу — место для чтеца. Смотришь в окно и думаешь, что этим же видом на море любовались и твои земляки сто лет назад…
Помню, когда-то в Пантелеимоновом монастыре в Покровском соборе стоял на службе у окна, за которым виднелись купола других церквей, море, и подумал: вот, сейчас собор наполнен паломниками, молодыми монахами. Жизнь кипит, монастырь восстанавливается, причем стремительными темпами. Но как ощущали себя в этих стенах монахи тридцатых, сороковых, пятидесятых годов ХХ века? Хоть они и были оторваны от Родины, но знали, что там происходит. Понимали, что здесь они, хоть и в бедственном положении, но пребывают в спокойствии, в мире, а верующим в СССР приходится терпеть за веру такие гонения… Какие чувства испытывали святогорские иноки, что при этом думали? Могли ли предположить, что когда-то коммунизм рухнет, что вновь из теперь уже бывшего Союза приедут монахи, и обитель начнет возрождаться? Или посещали их отчаянные мысли: вот, мы умрем, и ничего после нас не останется…
Сами собой приходят на ум мысли о вечности. Всё течет, всё меняется, неизменен только Господь, ради Которого и несли свой подвиг целые поколения монахов.
Все дела рук человеческих рано или поздно уйдут в небытие, но души любящих Господа живы и продолжают славословить своего Создателя.
Примечательно, что в Украине разрушенных или заброшенных храмов и монастырей, слава Богу, практически не встретишь. В России, в частности в Архангельской области, где живут мои родственники, таких — огромное количество. Русская деревня в советское время была практически уничтожена, и сейчас огромные храмы — без крестов, с прохудившимися крышами — остались стоять буквально посреди леса. Бывая там, не могу не думать о том, как сотни крестьян по крохам собирали деньги, чтобы построить святыню. Как молились в этих стенах, исповедовались, причащались, крестили своих детей.
Что интересно — мне очень часто снится сон, в котором я восстанавливаю какой-нибудь заброшенный храм. Хожу, вижу его запустение и думаю, с чего начинать, что делать, где что обустроить.
Подобные мысли возникают и в заброшенных афонских келиях. Интересно, что некоторые из них опустели не так давно, сохранились многие детали обстановки, а кое-где даже одежда осталась висеть на крючках. Всё это — невидимая связь с бывшими жителями.
Мне кажется, путешествуя по Святой Горе на машине или на автобусе, понять всю тишину и сосредоточенность Афона совершенно невозможно.
Безусловно, у скорости есть свои плюсы: за день можно поклониться в Ватопеде Поясу Пресвятой Богородицы, Её иконе «Отрада и Утешение»; затем съездить в столицу Афона Кариес приложиться к иконе «Достойно есть», оттуда — в Иверский монастырь к чудотворной иконе Пресвятой Богородицы «Вратарница».
Однако когда по пыльной дороге в трясущемся автобусе приезжаешь весь измочаленный, особенно если на Афоне недавно, трудно сходу понять, чем монастыри друг от друга отличаются. Те же стены, архитектура, храмы и иконостасы.
Да, святыни разные, но ощущение, почему обителей так много и как в них протекает жизнь, полностью теряется.
На мой взгляд, у интенсивного передвижения по Афону больше минусов. Теряется спокойствие, сосредоточение. Нет возможности переночевать в монастырской гостинице, побыть с братией на трапезе, увидеть, как ведут себя монахи во время богослужения. Ведь хотя устав практически одинаковый, каждая святогорская обитель имеет свои особенности, традиции, характерные черты.
Приезжая туда лишь на час, ничего этого, конечно, не увидишь.
В этом году маршрут своего пешего путешествия по Святой Горе я выстроил таким образом, чтобы посетить монастыри, расположенные на расстоянии пеших переходов. Афон большой, и его за раз не обойдёшь. Поэтому начать решил с сербского монастыря Хиландар, а закончил переход в монастыре Ивирон.
В Хиландаре остановился на два дня. Монастырь очень уютный, гостеприимный, а сербы близки нам по менталитету. Здесь, как и в болгарском монастыре Зограф, служат на церковно-славянском языке, поэтому богослужение полностью понятно.
Была возможность походить и посетить красивые места в окрестностях: скиты Святой Троицы и святого Василия. Один расположен в горах, возле ущелья, другой на берегу моря. Прогулка к этим святым местам получилась совершенно незабываемой.
Из Хиландара направился в Ватопед. Тропинка идет по берегу моря, и паломники по ней ходят не так часто, поэтому за всё время пути — больше трех часов — я не встретил ни одного человека. Можно представить, какое это отдохновение от городской суеты и утешение!
Ватопед на сегодня — самый многочисленный афонский монастырь. Огромное количество братии, паломников; пение, богослужение, гостиница — всё идеальное, всё на «пять с плюсом».
Следующий монастырь, где останавливался, был Пантократор — в честь Преображения Господа Вседержителя. Он более спокойный, в нем значительно меньше посетителей, и на богослужении удалось сосредоточиться и побыть в уединении.
Последним в этот раз стал Ивирон — удивительная обитель, где находится чудотворная Иверская икона Божией Матери.
Что интересно, служба на греческом языке совершенно не мешает внимательной молитве.
Ведь если знать православное богослужение и не относиться к происходящему в храме как к тому, что «сейчас поют, а сейчас читают», то даже на другом языке практически всё будет понятно. Ты знаешь, что служится вечерня, только что пели «Господи, воззвах», теперь будет «Свете тихий», затем «Ныне отпущаеши», шестопсалмие и так далее. И литургия везде одинаковая: понятно, где Херувимская, «Тебе поем» и «Достойно есть».
И когда молишься с теми, кто умеет молиться, сам как бы попадаешь в общий поток молитвы. Тебя буквально подхватывает и несет это состояние общения с Богом, любви к Богу, благодарности Богу, радости о Господе.
Даже не понимая дословно, о чем молятся те, кто рядом, ощущаешь, как тебе удивительным образом передается их молитва.
И на Святой Горе есть вещи, которые, возможно, могут смутить, вызвать неприятие. Однако нужно понимать, что Афон — это в первую очередь люди. Да, они пришли, чтобы служить Господу. Но что говорил преподобный Иоанн Лествичник о приходящих в монастырь? — «Их приводит или любовь к Богу, или плач о грехах».
Понятно, что идут люди несовершенные. Но они стремятся к совершенству. По одному только факту пребывания в монастыре человек мгновенно не меняется, однако он более серьезно борется со своими страстями, немощами и слабостями.
На Афоне все духовные проблемы монаха обостряются, ведь он выходит на единоборство с врагом рода человеческого. В миру какие-то немощи маскировались тщеславием, другие не замечались, потому что все вокруг так живут. И наоборот, достижения в иных случаях подпитывались тщеславием, самолюбованием («я лучше — не таков, как прочие человецы»).
И только на Афоне, среди подавляющего большинства людей действительно святой жизни, никак невозможно чем-либо тщеславиться, и тщеславие, как «двигатель подвигов», здесь уже не работает.
Если не ошибаюсь, преподобный Арсений Великий, когда пришел в монастырь, через какое-то время заметил, что значительно хуже молится, меньше подвизается, стал ленивее, чем тогда, когда, будучи вельможей, находился в миру и стремился к монашеству. Он спросил у старца, почему так происходит, и получил ответ, что в монастыре его окружают люди, которые также пришли подвизаться, тогда как раньше он пребывал среди живущих во грехе. «Твои подвиги во многом были обусловлены тщеславием, потому что ты сравнивал себя с этими людьми».
На Святой Горе человек напрочь лишается этого «стимулятора подвигов» — тщеславия — и учится уповать на благодать Божию, а не на свои силы.
На Афоне каждый находит то, что ищет. Кто стремится увидеть святость места и его жителей, получает это в избытке. Кому важно самооправдаться, найти кого-то «хуже себя», отыщет и это.
Но абсолютно все, кто туда попадает, чувствуют особый покров Богородицы. В мире нет больше места, где так любят Божию Матерь, так уповают на Ее заступничество и предстательство. Это состояние любви к Богородице моментально тебе передается. Будто побывал на руках у Божией Матери — я бы так описал общее впечатление от посещения Святой Горы.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML