54
Министр образования Ольга Васильева заявила о том, что в прошлом году на уроках физкультуры погибли 211 детей. Почему учитель физкультуры не должен быть крайним и что происходит на уроках с современными детьми - рассказывает преподаватель физической культуры Сергей Реутский, педагог «Хорошколы». Две недели он учил завязывать третьеклассников шнурки, чтобы хоть как-то поставить на лыжи.
Мне трудно сказать, правдива ли эта статистика – 211 умерших за год детей на уроках физкультуры. Странно, что только сейчас вдруг эта тема возникла. Чтобы понять, как относиться к этой цифре, надо знать, во-первых, какое количество детей погибло на уроках в прошлом году, какова динамика. Во-вторых, надо соотнести эти цифры с чем-нибудь другим – допустим, с тем, сколько детей погибает на улице. Ни у меня, ни у моих знакомых учителей никогда на уроках не было смертельных случаев, хотя случаи травматизма у всех у нас бывают.
Причина роста травматизма – в том, что общий уровень здоровья ухудшается, это ни для кого не секрет, и постепенно детей с ослабленным здоровьем будет становиться все больше и больше.
И смертность из-за некомпетентности учителей, которые не готовы к массовому ухудшению здоровья, тоже будет увеличиваться. Учителя старой школы подготовлены в основном по профилактике травмы; когда их учили, еще не было такого количества проблем со здоровьем детей, поэтому их слабо готовили по части реанимации.
Фото: ТАСС/Юрий Белинский
Сегодня многие дети не любят физкультуру, но раньше такого не было. В моем детстве, в 50-60-е годы, все бегали, прыгали через скакалки, играли с удовольствием в волейбол, пионербол, это было постоянным фоном нашего детства. Сейчас этого нет. Но у ребенка есть потребность в движении, и она должна удовлетворяться в культурной форме.
Опасность на уроке физкультуры для неподготовленного ребенка может представлять все. Допустим, у ребенка плохо с пространственной ориентировкой, он не может учитывать движущиеся объекты вокруг себя и интуитивно рассчитывать свои силы – столкнулись, ударились головой – сотрясение мозга. Могут и руки-ноги ломать, могут и более серьезные травмы быть.
Опасность может представлять ситуация, когда учитель из лучших побуждений дает детям повышенную нагрузку, потому что хочет повысить их уровень подготовленности, а ребята к этому не готовы.
Чтобы для детей это все не представляло опасности, мы должны с детского сада воспитывать у них потребность в движении. Чтобы они сами хотели прыгать, бегать и знать, как удовлетворить эту потребность.
Но если у нас на уроках учитель диктует, что делать, и нет простора для инициативы ребенка, что будет? Ребенок сможет двигаться только под диктовку. У нас в школе четверть обязательно начинается со свободного урока: дети играют, занимаются, чем хотят, учителя им помогают в этом, и в этой тестирующей ситуации сразу видят, с какими запросами и возможностями пришли дети.
В конце четверти – снова свободный урок: мы смотрим, что из того, чем занимались в течение четверти, дети освоили и начали делать сами по себе. Мы общаемся с тьюторами, они нам рассказывают, в какие игры дети играют на улице, чем они занимаются.
Учитель должен отслеживать нагрузку для тех детей, которым показана другая медицинская группа. Их количество растет, ему приходится следить за группами с разными показаниями, урок физкультуры преображается.
Способность детей удерживать себя в рамках на уроке тоже ухудшается. Если бы у детей была хорошая дисциплина и если бы можно было сказать: ты делаешь то, ты – это, и они бы занимались тем, что сказал учитель! А так – не очень понятно, как в такой ситуации одному педагогу выстроить индивидуальную траекторию в рамках одного урока.
Например, мы в нашей школе не освобождаем детей от физических нагрузок. Если ребенок пришел в школу после болезни, значит, он не может бегать, но может ходить, и если все пробегают, допустим 4-5 кругов, то этот ребенок проходит в том темпе, в котором ему комфортно, сколько может. Но если ребенок не соблюдает дисциплину, то он может и побежать, и это проблема. Получается, учителю нужно останавливать его, следить за ним, за другим, за третьим…
Может, по мере нарастания двух этих проблем встанет вопрос о том, что урок должны вести, например, два учителя или что детей надо делить не на мальчиков и девочек, а по группам здоровья.
Если у ребенка и сердечная болезнь, и гиперактивность – это большая проблема, потому что у него есть высокая потребность в движении, но для него это опасно. Но если у такого ребенка хороший самоконтроль и есть контакт с учителем, то мы с ним договариваемся, что он все делает без нагрузок. Весь класс бросает мячик в кольцо – и он бросает, класс отжимается – он не отжимается, класс бегает – он ходит, класс кувыркается 10 раз – он 1-2 раза по самочувствию. Когда дисциплина в классе хорошая, это не проблема.
Фото: The Press Democrat
У нас в школе есть две универсальных темы, которые показаны всем, в том числе детям с освобождением: это упражнения на жонглирование и баланс. Жонглирование – это координация с нагрузкой мозговой структуры, оно повышает интеллектуальные способности, а баланс – это работа на уравновешенность. Эти упражнения у нас отработаны, и когда приходит ребенок с освобождением, мы их ему даем.
Еще одна причина травматизма и трагических случаев – нарушение контакта с педагогом. Он, допустим, вынужден зарабатывать, вести много часов и поэтому теряет контроль над ситуацией. Он устает – и это тоже может способствовать и повышению травматизма, и ухудшению ситуации с детьми, нуждающимися в особом контроле.
Однажды я проводил открытый урок на физкультурном комплексе, на «лазилках». Проводил его очень интенсивно, потому что хотел показать все возможности этого пространства нашему иностранному гостю. Все прошло замечательно, дети уже выходили из зала, и один увлеченный мальчик спросил: «Сергей Владимирович, можно я пройду по ребристой доске?» – у нас была такая доска на возвышении между двумя стремянками.
Я сказал: «Можно», потому что они до этого выделывали такие сложные вещи, почему бы и не пройти перед выходом. Поскольку урок закончен, я уже расслабился полностью, этот ребенок пошел, упал и ударился промежностью об эту доску.
То, в каком состоянии находится учитель, всегда невидимым образом влияет на то, как проходит урок, насколько он эффективен, а, в случае с физкультурой, и на травматизм детей. В случае с ребенком, ударившимся на моем уроке, я ослабил внимание, поэтому так произошло. Когда я внимателен и собран, своим состоянием я наоборот помогаю детям.
Нормативы на уроках физкультуры разрабатываются институтами, которые, видимо, исходят из среднего уровня детей. Для тех, кто занимается в спортивных секциях, эти показатели не проблема. А если ребенок все время сидит за компьютером, то ему даже средние нормативы не сдать.
Надо заниматься два-три раза в неделю по полтора часа общей физической подготовкой, которая у нас почему-то не пользуется популярностью. А нужен бег, отжимания, подтягивания, упражнения на пресс и спину. У детей не должны расцепляться руки на кольцах, они должны удерживать себя в каком-то положении, иметь крепкие ноги и спину, которая позволит им держать баланс.
И задача учителя физкультуры – не в том, чтобы дать им задание бегать. Важно, чтобы им понравилась общая физическая подготовка и захотелось больше отжиматься, подтягиваться, бегать.
И это самая большая трудность, потому что очень многие учителя физкультуры приходят в школу из спорта, а спорт — это селекционный подход: справился – проходишь на следующий уровень и там тренируешься, опять справился – на уровень еще выше. А в школе основной задачей должна быть мотивация ребенка.
Фото: horoshkola.ru
А мотивация начинается с базового доверия. Может ли учитель устанавливать доверие с учениками? Есть ли у него такие способности? Понимает ли он этот механизм, знает ли, как доверие возникает и как пропадает? Или это учителя вообще не интересует, он замучен нагрузкой и считает, что дети обязаны у него на уроке что-то делать?
Разрывы между нормативами и реальными способностями детей возникают еще и потому, что у детских садов одни задачи, у начальных школ – другие, у средних – третьи, у старших – четвертые, у института – пятые.
Здоровьесберегающие технологии часто превращаются в ограничения для детей, а ограничения ведут к тому, что функциональные, моторные и психологические возможности детей адекватно реагировать на какие-то ситуации тоже снижаются.
Меня больше всего беспокоит то, что у нас первая реакция на все самая простая – очередное ограничение в подвижности детей, и я боюсь, что после этого заявления министра последуют очередные запреты.
Конечно, проблему нужно поднимать, но прежде чем ее поднимать, я бы исследовал причины и динамику этого явления и обсудил бы, какими способами ее можно решать: увеличить количество учителей, осуществлять их подготовку по оказанию первой помощи, разработать методики, позволяющие проводить урок, когда есть очень большой разброс по здоровью детей. А запретительные меры приведут только к одному – к увеличению количества несчастных случаев.
Фото: rivald.ru
Когда мы что-то запрещаем, ребенок не получает этого опыта и в дальнейшем не может им пользоваться. Простой пример: в свое время дети стали слабее, но им очень нравится качаться, они раскачивались на кольцах в гимнастическом зале, падали и получали травмы. Самым простым способом решить эту проблему было не разработать программу по укреплению кистей детей, а убрать кольца, и они из физкультурных залов незаметно исчезли.
Боюсь, что то же самое произойдет по той же причине с канатом: где-то с кем-то что-то случится, и их запретят. Я боюсь реакций управленцев на заявление министра.
Как показывает практика, родители часто скрывают диагнозы детей, особенно психологического плана. Но, естественно, в школе есть информация о состоянии их здоровья, и в начале года учителя физкультуры получают списки детей с пометками. Те родители, у чьих детей серьезные проблемы со здоровьем, могут подойти к учителю и персонально с ним об этом поговорить, если они хотят, чтобы ребенок все же занимался физкультурой.
В группе риска находятся, в первую очередь, конечно, дети с сердечными проблемами, при которых противопоказаны большие нагрузки, с астматическим компонентом. В моей практике таких случаев было достаточно немного, но всегда, когда такое случалось, родители беседовали со мной по этому поводу.
Я очень приветствую участие родителей в этих вопросах, потому что без контакта с родителями никогда не бывает серьезных результатов.
Я обратил на это внимание тогда, когда занимался с детьми, у которых были расстройства аутичного спектра. Если родитель принимает болезнь ребенка, у ребенка есть прогресс, если родитель принимает болезнь и понимает, что делает педагог, прогресс еще больше, если родитель понимает, принимает болезнь и помогает учителю, то происходят вообще чудесные случаи.
Если на уроке физкультуры что-то произошло, конечно, виноват учитель, но общество и родители берут ли на себя ответственность? Или здесь только один крайний?
Пока крайним будет учитель физкультуры, у нас и будет запретительная педагогика, чтобы ничего не случилось.
Она уже приводит к трагическим последствиям, и приведет к еще более трагическим. Учитель создаст такие условия, чтобы у него на уроках ничего не случалось, а за то, что происходит за дверью зала, он не отвечает. И в результате ребенок на уроках не приобретает тот опыт, который ему нужен во всей остальной жизни. Поэтому если что-то случается, мы с родителями вместе несем за это ответственность.
Сегодня, как я уже говорил, падает уровень здоровья, детей окружает комфорт, в их жизни произошло уменьшение двигательной активности, потому что в ней больше нет потребности. Но на самом деле у ребенка такая потребность есть, а мы ее гасим ограничительными мерами. Более того: сейчас количество рисков уменьшилось, а потребность пробы сил осталась, поэтому сегодня огромное количество людей занимается экстремальными видами спорта. Кто готов – отлично, но ведь многие не готовы, и это приводит к трагическим случаям.
Это системные проблемы, проблемы общества. Пока аналитики, люди с интуицией, методисты и методологи не будут внедрять в общественное сознание понимание реальных проблем и крайними будут учителя, это ни к чему не приведет.
Часто за проблемами с физической активностью скрываются психологические. Например, если у ребенка удовлетворена потребность в телесном контакте с родителями, у него все хорошо, и он не виснет на учителях, но мы все знаем детей, которые виснут на всех учителях или толкаются со сверстниками и нарушают нормы поведения. Или эту проблему надо решать с помощью психолога, или это системное явление в масштабах общества, и тогда в физкультуре должны появиться новые компоненты, ранее ей несвойственные – не только подготовка к нормам ГТО, но и то, что относится к психофизике.
И получается, что проблема назревает в обществе, а решать ее должны инструкторы по физической культуре в саду и учителя физкультуры в школе.
Что-то происходит – например, уничтожение дворовой культуры, где происходило физическое, психологическое и социальное развитие ребенка, которое он сейчас нигде не получает, – и этого никто даже не замечает, а потом вдруг появляется масса проблем.
Отсутствие игровой среды привело к тому, что у детей ухудшилась память, внимание, я даже не говорю про физические качества, про взаимодействие друг с другом. Сегодня один из дефицитных навыков у детей, называемых учителями в числе основных, – это самообслуживание. Когда я хотел, чтобы у меня дети катались на лыжах, я две недели занимался тем, что учил третьеклассников завязывать шнурки.
Слово директора
Новокрещенов Илья
Новокрещенов Илья Владимирович, директор московской школы «Покровский квартал»
Важно понимать, в каком контексте министр привела печальную статистику. С ее точки зрения именно незнание учителями конкретных диагнозов учеников может поставить под угрозу их здоровье и жизнь. Ведь зачастую летального исхода можно было бы избежать, если бы учитель четко понимал: что ребенок делать может, а чего нет.
Информация о группе здоровья ребенка, которой владеют учителя, носит слишком общий характер. В моей практике был случай, когда незнание мной диагноза ребенка привело к возникновению довольно опасной ситуации.
Я тогда еще учился в педагогическом университете и проходил практику в летнем лагере. У ребенка, как позже выяснилось, стоявшего на учете в психоневрологическом диспансере по поводу шизофрении, началось обострение, ребенок попытался убежатьиз лагеря и заблудился. Знай я заранее о проблемах мальчика, я гораздо внимательнее отнесся бы к реакции ребенка на ситуацию, которая спровоцировала это обострение. Так что в этом вопросе я скорее на стороне министра.
Но при этом очень важно понимать, чтоодновременно с предоставлением такого рода конфиденциальной информации, если соответствующее решение будет принято, необходимо будет и усилить ответственность учителя за ее неразглашение. Потому что, увы, иногда бывает, что учитель вольно или невольно делает эту информацию достоянием гласности, что может вызвать дополнительные, и иногда очень большие, трудности у самого ребенка в общении со сверстниками. Дети, а особенно подростки, очень ранимы к подобного рода вещам.
Если же говорить об обеспечении безопасности на уроках физической культуры, то мы в Москве договорились о том, что: во-первых, в случае любого травмирования ребенка (даже если травма кажется неопасной, например, падение с небольшой высоты) учитель первым делом должен вызывать бригаду скорой помощи.
Очень важно, чтобы диагноз все-таки ставили профессионалы. Потому что учитель – не врач, он не может адекватно оценить текущее состояние ребенка, он может вызывать скорую и оказать первичную помощь, если это необходимо (например, он может попытатьсяостановить кровотечение, но при этом упавшего с каната ребенка трогать он не должен, потому что при падении мог быть поврежден позвоночник).
Ошибочно пытаться прежде всего позвонить родителям и пытаться передать решение о вызове скорой помощи им, по той же самой причине – родитель не видит своего ребенка, он не может адекватно оценить его состояние. Так что правило №1 – учитель сразу должен вызвать бригаду скорой помощи.
Во-вторых, мы решили установить в спортивных залах видеокамеры. Конечно, невозможно себе представить ситуацию, при которой директор и его заместитель целый день сидят и контролируют посредством видеотрансляции ход урока, так что я бы не назвал это формой какого-то дополнительного жесткого контроля. Но в ситуации травмирования ребенка, мы всегда можем просмотреть видеозапись и оценить действия педагога.
Учителей это дисциплинирует и заставляет более серьезно относиться к вопросам соблюдения техники безопасности. Бывали случаи, когда такая видеозапись помогала и защитить учителя от обвиненийв его адрес со стороны расстроенных родителей, в ситуации, когда педагог все делал правильно и травмирование ребенка произошло не в результате халатного отношения учителя к своим обязанностям, а по трагической случайности. Хотя такие случаи довольно редки. Как правило травма – как раз следствие пренебрежения к правилам.
Ну и, наверное, самый действенный способ профилактики травм – профессионализм учителя. Если урок физкультуры проходит интересно, учитель видит каждого ребенка, с большой ответственностью относится к соблюдению правил техники безопасности, грамотно действует в случае возникновения чрезвычайной ситуации – случаи получения ребенком на уроке физкультуры серьезной травмы, тем более, несовместимой с жизнью, останутся все же единичными.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML
