2
Для ответа на вопрос, что сейчас происходит во взаимоотношениях Русской и Константинопольской Церквей, стоит обернуться назад, вспомнить историю столетней давности. 
Священник Александр Мазырин
Поражение Турции в Первой мировой войне с надеждами на скорое вытеснение ее из Константинополя и части Малой Азии способствовали резкому росту шовинизма греков.
В официальных изданиях Константинопольской и Александрийской Церквей публиковались пафосные статьи о том, что «греческая нация будет счастлива и горда лицезреть, как Константинополь станет наконец центром православия, а епископ его, возвышающийся над нациями и племенами, станет видимым главой всех Православных Церквей».
Последующие события жестоко разочаровали греков. Их авантюрный военный поход в Малую Азию закончился в 1922 г. страшным разгромом и фактическим геноцидом греческого населения в возродившейся Турции. Сама Константинопольская Патриархия едва не была изгнана из Стамбула.
В такой критической ситуации она, как могла, пыталась сохраниться в своем традиционном местопребывании и одновременно приступила к беспрецедентной экспансии в мировом масштабе с целью наполнить свое почетное «Вселенское» титулование реальным содержанием – стать своего рода восточным Ватиканом, подчинив себе все остальные Православные Поместные Церкви. Реализовать эту амбициозную программу можно было только при условии утраты Русской Церковью ее былых позиций и главным образом за ее счет. При этом в гонителях Русской Церкви – большевиках – Фанар (Константинопольская Патриархия) увидел инструмент своего выживания и укрепления.
Патриарх Мелетий
В 1922 г. новоизбранный Константинопольский Патриарх Мелетий (Метаксакис) перешел от слов к делу и начал проводить активную захватническую политику. Им был издан томос о праве Константинополя на управление всеми без исключения православными приходами, находящимися вне пределов Поместных Православных Церквей, в Европе, Америке и других местах. Было осуществлено вмешательство в жизнь епархий Русской Православной Церкви в Польше, Финляндии и Эстонии (разумеется, без какого-либо согласования с Московской Патриархией и даже вопреки ее протестам).
Еще одной характерной приметой деятельности Мелетия (Метаксакиса) стал крайний модернизм и экуменизм. Приспособить Православную Церковь к новым реалиям грекам хотелось во многом ради заключения унии с Англиканской Церковью. Прикрывалось это красивыми словами о христианском единстве, но в реальности цель была более прагматической: опереться на военно-политическую мощь Великобритании (в то время еще бывшей мировой державой № 1) в решении все той же задачи возвышения Константинополя.
Патриарх Александрийский Мелетий II на встрече с архиепископом Кентерберийским Космо Гордон Лангом
Один из англиканских епископов, участников переговоров с фанариотами, впоследствии вспоминал, как греческие представители кулуарно говорили ему: «Если Англия сможет заполучить для нас Святую Софию, мы с удовольствием признаем любые рукоположения и согласимся практически с любым учением». Такова была цена православности Фанара.
Нет ничего удивительного в том, что, как только большевиками в мае 1922 г. в Русской Церкви был спровоцирован обновленческий раскол, Константинопольская Патриархия в лице своего официального представителя в Москве архимандрита Иакова (Димопуло) сразу же проявила к нему повышенный интерес и предложила свои услуги. В июне 1922 г. главного куратора церковного раскола по линии Политбюро ЦК РКП(б) Л. Д. Троцкого информировали, что архимандрит Иаков несколько раз являлся к обновленцам с сообщениями, что «его господин, святейший Вселенский Патриарх», мог бы прибыть в Москву на планируемый обновленческий собор, признать раскольническое «Высшее церковное управление», участвовать в суде над Патриархом Тихоном и сделать все, что нужно обновленцам, «вплоть до низложения Тихона по всем каноническим правилам».
За такую услугу представитель Фанара просил вернуть муниципализированное здание московского подворья Константинопольской Патриархии, ранее использовавшееся греками как доходный дом, и выплатить ему сверх того 10 000 турецких лир. Обновленцы были бы рады видеть Мелетия на своем сборище, но тот в Москву не поехал и даже лицемерно выступил в защиту гонимого Патриарха Тихона. Связано это было с проанглийской ориентацией Метаксакиса, а Великобритания в тот момент заняла жесткую антисоветскую позицию, в том числе и в вопросе о намечавшейся большевиками расправе над святым Московским Патриархом.
Однако от дальнейшей поддержки раскольников Константинопольская Патриархия не отказалась. В 1924 г. из Стамбула в Москву должна была отправиться «особая патриаршая комиссия», причем специально оговаривалось, что она «в своих работах должна опираться на те тамошние церковные течения, которые верны существующему в России правительству», то есть на обновленцев.
Патриарх Тихон
Одновременно восшедший на Константинопольский престол после Мелетия IV Григорий VII пожелал, чтобы Патриарх Тихон «пожертвовал собой, немедленно удалившись от управления Церковью», и чтобы вообще московское патриаршество было упразднено.
Уровень взаимодействия обновленцев с фанариотами характеризуется уже тем, что занявший место умершего в начале 1924 г. архимандрита Иакова его племянник Василий (тоже Димопуло) состоял в лжесиноде раскольников, принимал участие во всех их важнейших мероприятиях и – что совсем скандально – регулярно им сослужил, то есть вошел уже не просто в протокольное, но и в евхаристическое общение с безблагодатным псевдоцерковным сообществом. Причем это не было с его стороны какой-то самодеятельностью, а осуществлялось с ведома и одобрения его патриархии, что порождало вопрос: оставалась ли она сама после этого православной?
При этом если пределом мечтаний Димопуло было здание бывшего Константинопольского подворья в Москве, то его начальство мыслило более глобально.
Главным же инструментом утверждения гегемонии Константинополя в православном мире по замыслу фанариотов должен был стать новый «Вселенский Собор».
Фанар был заинтересован, чтобы вместо представителей Русской Церкви в нем приняли участие дружественные ему обновленцы. Особое усердие здесь проявлял ставший в конце 1929 г. новым Константинопольским Патриархом Фотий II, который попытался извлечь максимум выгод из бедственного положения Русской Церкви. Однако резкое ухудшение международной обстановки в связи с приближением и началом Второй мировой войны сделало на время «вселенские» инициативы Константинополя неактуальными.
После войны Фанар полностью переориентировался на Соединенные Штаты. Продвинутый ими на Константинопольскую кафедру американо-греческий архиепископ Афинагор прямо заявлял в 1953 г. генконсулу США в Стамбуле, что «краеугольным камнем его деятельности как Патриарха он видит продвижение американских идеалов». С той поры едва ли что-то существенно изменилось в плане зависимости Фанара от политики США. Изменилось то, что, если в 1950-е Америка еще могла именоваться христианской страной, то теперь уже однозначно нет.
Между тем натиск фанариотов, стремящихся утвердить свое первенство не просто чести, но власти в мировом Православии, с каждым годом усиливается. Важнейшим инструментом этого является так называемый Всеправославный Собор. Регламентом этого мероприятия Константинопольскому Патриарху (именуемому в документе исключительно Вселенским) усваиваются чрезвычайные права. Он созывает Собор, назначает его время и место, председательствует на нем, направляет ход дискуссий, предоставляя (или не предоставляя) слово членам Собора (подчеркнуто, что «никто не может говорить, предварительно не испросив и не получив разрешения председателя Собора»).
Подписанные решения Собора, как сказано в регламенте, «направляются патриаршими письмами Вселенского Патриарха Предстоятелям Автокефальных Православных Церквей, которые доводят их содержание до сведения своих Церквей». То есть без получения санкции Константинопольского Патриарха другие Предстоятели даже не вправе известить свои Церкви о том, какие же документы они подписали.
Фото: rublev.com
Разумеется, в регламенте нет ни слова о возможности соборного суда над главой Фанара, вся установленная процедура это категорически исключает.
До римо-католического подхода не хватает разве что тезиса об учительной непогрешимости Вселенского Патриарха.
Конечно, с подлинно православной экклезиологией навязываемый Церкви константинопольский папизм совершенно несовместим. Понятно, что смысл проведения «Святого и Великого Собора» на Крите летом 2016 г. заключался не в подписании нескольких деклараций, не принимаемых всерьез даже самими фанариотами, а в утверждении новой модели управления мировым Православием, в которой Фанар обретает господство над другими Поместными Церквами, а через него – те силы (только весьма мутировавшие), которым в свое время клялся в верности Патриарх Афинагор. По милости Божией в последний момент Русская Православная Церковь (вслед за Антиохийской, Грузинской и Болгарской) отказалась участвовать в критском действе, что автоматически лишило его статуса Всеправославного Собора.
Очевидной местью Константинопольской Патриархии Русской Церкви стало грубое вмешательство фанариотов в дела Православной Церкви на Украине. Так же, как в 1920-е годы Фанар поддерживал раскольников-обновленцев, сейчас он встал на сторону раскольников-автокефалистов. Так же, как и тогда, и даже более, очевидна политическая подоплека его действий.
Конечно, нельзя отрицать принципиальную возможность автокефалии Украинской Православной Церкви. Но обусловлена эта автокефалия должна быть именно церковными потребностями, а не интересами политиков, от Православной Церкви далеких, а порой и явно враждебных ей. Кроме того, крайне сомнительно, что сколь-либо конструктивную роль в этом может сыграть Константинопольская Патриархия. Когда-то она действительно была оплотом Православия, но за последние сто лет, а может быть и больше, до крайности себя скомпрометировала и уже не может претендовать на ведущую роль в решении церковных проблем.
Буквально на глазах Фанар утрачивает признаки православности. Практически одновременно с антиканоническим направлением «экзархов» Константинопольской Патриархии в Киев, принято решение о допустимости второбрачия духовенства.
Тем самым фанариоты вопиющим образом попрали уже не только вековые каноны Православной Церкви, но и само Священное Писание (см.: 1 Тим. 3, 2, 12, Тит. 1, 6). Нельзя сказать, что это принципиально ново: подобный проект в свое время продвигал еще печальной памяти Мелетий (Метаксакис) и некоторые другие деятели. Но тогда этот проект реализовали только обновленцы, за что были презираемы православными верующими. Теперь это возвещает, так сказать, ex cathedra сам Патриарх, именующийся Вселенским.
Причем есть сильные опасения, что это только первый шаг Фанара, за которым последуют и другие, более гибельные: «венчание» однополых браков, посвящение «венчанных» таким образом в иерархические степени и т.д. Словом – все то, что можно видеть сейчас в западных протестантских деноминациях, поскольку происходит это под воздействием тех же сил, в фарватере политики которых движется Фанар. Конечно же, Русской Православной Церкви с ним в этом апостасийном движении не по пути. Не по пути с ним и православным верующим Украины, равно как и других стран.
Поэтому, даже если бы у Константинопольской Патриархии были формальные права на вмешательство в дела других Поместных Церквей (а их нет), в складывающейся ситуации ничего, кроме вреда, это вмешательство не принесет, тем более на Украине, каноническая Православная Церковь которой и без того страждет. Фанар же эти страдания стремится усугубить, так же как он действовал в отношении всей Русской Церкви в 1920-30-е годы, поддерживая раскольников обновленцев и заигрывая с богоборцами большевиками.
Но так же, как тогда подвигом новомучеников и исповедников наша Церковь выстояла, посрамив безбожников и церковных иуд, выстоит, Бог даст, и Украинская Православная Церковь во время нынешнего тяжелого испытания!
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML
