20
4 ноября исполнилось 90 лет со дня рождения Евгения Алексеевича Карманова (4.11.1927 – 20.09.1998), издателя, библиофила, ответственного секретаря «Журнала Московской Патриархии» (1960-1982), «Богословских трудов» (1962-1982), а затем сотрудника Отдела внешних церковных сношений.
Прочитав этот послужной список, большинство читателей пожмет плечами, недоумевая, для чего нужно вспоминать церковного чиновника, занимавшего посты, которые в те годы находились под столь пристальным вниманием властей, что сохранить безупречную репутацию здесь, кажется, было просто невозможно. Но к счастью, реальность, как всегда, оказалась глубже и интереснее расхожих стереотипов.
Евгению Алексеевичу удалось не только сохранить репутацию, но, вопреки всему, протащить в подцензурные издания огромное количество текстов, донесших до читателей целый пласт церковной культуры, но бывших до этого совершенно недоступными.
Наверное, нужно напомнить, что в те годы «Журнал Московской Патриархии» и «Богословские труды» были единственными церковными периодическими изданиями, легально выходящими на территории СССР. Поэтому ЖМП совмещал функции, которые при нормальной ситуации должны были бы распределяться между несколькими периодическими изданиями.
Здесь помещалась и официальная информация о жизни Церкви, и тексты проповедей, и богословские статьи, и исторические материалы, и информация о творчестве дореволюционных русских богословов, и рецензии на выходящие за рубежом богословские и церковно-исторические работы. Официальное издание, которое власти терпели в основном ради пропаганды (нужно же было показать Западу, что в СССР имеется полная и окончательная религиозная свобода), превращалось в работающий церковный орган.
Е.А.Карманова прекрасно знали люди, связанные с церковной наукой и книгоизданием, но публичной фигурой он никогда не был. Свое служение – и человеческое, и христианское – он видел в том, чтобы содействовать церковной науке и просвещению. При этом сам он всегда оставался в тени.
Ему удалось реализовать средневековый идеал книжника, от которого остались тексты, но не осталось имени. Кажется, он сам прекрасно отдавал себе в этом отчет. В конце жизни он надиктовал на магнитофон мемуары, которые назывались «Незаметная жизнь». Он действительно пытался жить незаметную жизнь издателя, собирателя, просветителя.
Он не писал книг, не был фигурантом громких политических процессов, не давал интервью. От него остались книги, на обложках которых стоят имена других людей, а он в лучшем случае числится редактором или упоминается в предисловии после слов «автор благодарен».
В конце 80-х годов мы с А.А.Плетневой начали заниматься той версией церковнославянского языка, на которой в настоящее время совершается богослужение. На тот момент единственная работа, посвященная исправлению богослужебных книг в XVIII-XX веках, принадлежала эмигранту Б.И.Сове, статья которого была напечатана в 1970 году в «Богословских трудах». В публикации имелось глухое упоминание о том, что где-то существует архив Б.И.Сове, с которым мне очень хотелось ознакомиться.
Москва – маленький город, и найти телефон ответственного секретаря сборника, где была напечатана эта статья, оказалось несложно. По правде сказать, я не верил, что из этого звонка что-то получится, не верил, но позвонил. Евгений Алексеевич меня выслушал и сказал, что архивные материалы находятся у него и я могу их забрать. То есть мне, человеку, с которым он первый раз в жизни говорил по телефону, он обещал передать уникальный архив.
Прежде у меня не было случая близко общаться с церковными чиновниками, и отправляясь в Люберцы, где жил Евгений Алексеевич, я ожидал чопорного и вычурно-благочестивого стиля. Но этот стереотип сразу же был разрушен.
Я оказался в крохотной квартирке в пятиэтажке, где абсолютно все пространство было занято книгами и рукописями. И в этой квартире жил человек, которому было радостно от того, что собранные им книжные сокровища интересны кому-то еще. Готовность делиться была совершенно поразительной.
После первой встречи я стал довольно часто ездить в Люберцы. Понятно, что основной целью моих поездок были расспросы об истории церковного книгоиздания, обстоятельствах редактирования богослужебных книг и других интересующих меня предметах. И периодически происходило так, что, отвечая на мои вопросы, Евгений Алексеевич подходил к одному из бесконечных закутков, набитых книгами и рукописями, и извлекал оттуда папку с подлинными документами, посвященными интересующей меня теме.
В итоге из Люберец я уезжал, груженый папками и подаренными книгами – как старыми, так и только что вышедшими. Свежие книги он дарил с такой радостью, что казалось, будто в этом доме они самозарождаются – так их было много и так легко они раздавались.
Хотя вообще-то я мог бы и догадаться, откуда взялись эти книги. Периодически, когда мы договаривались о встрече, он просил меня купить десяток экземпляров той или иной новинки. И пунктуально возвращал деньги. А мне тогда просто не приходила в голову очевидная вещь, что щедро раздариваемые книги часто покупались на последние деньги и что семья едва сводила концы с концами.
При общении с Евгением Алексеевичем меня поражала его незашоренность, невключенность в групповые споры и общественные склоки. В 1997 году православная общественность дружно протестовала против планов телекомпании НТВ показать фильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа».
Как известно, христиане, принадлежащие к разным конфессиям, сочли этот фильм оскорбительным. Страсти кипели. Равнодушных не было. Не помню уже, в какой связи я упомянул про эту историю и с удивлением услышал спокойное: «Не понимаю, чего они возмущаются. По-моему, хороший фильм».
Как-то речь зашла об опубликованных на Западе отчетах уполномоченных Совета по делам религий, из которых следовало, что советские архиереи не только не препятствовали антирелигиозной политике властей, но зачастую поддерживали ее. Естественно, я не мог преодолеть любопытства и спросил Евгения Алексеевича, знавшего многих из тех архиереев, которые упоминались в этих отчетах, что он обо всем этом думает.
И услышал примерно такой ответ: «А вы представьте себе хорошего епархиального архиерея, который на епархиальные деньги отремонтирует уполномоченному квартиру, привезет ему ящик коньяка, а уполномоченный, в свою очередь, закроет глаза на новые рукоположения и даже не заметит, что разрушающиеся храмы кто-то отремонтировал. А что лояльный уполномоченный в отчете напишет? Что архиерей пассивен и целиком поддерживает линию партии».
Сейчас мы знаем, что отчеты деятелей советских спецслужб – это очень сложный исторический источник, в котором правда тесно переплетена с ложью и отделить одно от другого – непростая задача. Но тогда это не было столь очевидным и слова Карманова произвели на меня сильное впечатление.
Но самым поразительным было его постоянное желание поделиться всем, что он знает. И окружающих он призывал делиться знаниями. «А напишите про это», – регулярно звучало во время наших разговоров. Постоянно упоминались люди, которых Карманов консультировал и снабжал разнообразными материалами.
Он считал своим долгом помогать всем, кто что-то изучает и о чем-то пишет. Незадолго до смерти он отдал мне наш с А.А.Плетневой учебник церковнославянского языка, заполненный примечаниями, дополнениями, уточнениями и вклейками.
Е.А. Карманов – человек, о котором естественно говорить, перебирая его книги и бумаги. Так случилось, что после смерти Евгения Алексеевича я паковал в картонные ящики, принесенные из ближайшего продуктового магазина, материалы его архива, а затем делал предварительную опись этих материалов. Сейчас этот архив находится в Российской государственной библиотеке и доступен для исследователей (опись фонда см. здесь).
Если просматривать опись его архива, бросается в глаза значительное количество машинописных переводов зарубежных исследований по истории Церкви, патристике, литургике, церковной археологии и т. д.
К появлению значительной части этих переводов Евгений Алексеевич имел самое непосредственное отношение. Он был одним из тех сотрудников Московской Патриархии, которые заказывали и оплачивали такие переводы. Переводы тиражировались на пишущей машинке, а затем передавались в библиотеки духовных академий и другие церковные структуры.
Такая переводческая деятельность, с одной стороны, знакомила узкий круг церковной интеллигенции с этими произведениями, а с другой – давала работу переводчикам, в ряде случаев из-за политических преследований не имеющим официального заработка.
Среди переводов есть и труды русских богословов (Флоровского, Шмемана, Мейендорфа), и зарубежные исследования, и новые переводы патристических текстов. В 90-е годы некоторые из этих переводов были напечатаны.
Другую часть коллекции Е.А.Карманова составляют материалы по истории Русской Церкви, в первую очередь советского периода. Здесь и самиздатовские материалы, посвященные церковной жизни, и подлинные документы (например, указы Патриарха Сергия), и неопубликованные исследования. Какие-то тексты попали за рубеж и были напечатаны там.
Именно Евгений Алексеевич способствовал передаче на Запад биографического справочника русских архиереев, составленного митрополитом Мануилом (Лемешевским). Он передал машинописный экземпляр этой книги покидающему СССР М.С.Агурскому. Вскоре все шесть томов были изданы в Германии.
Довольно многое удавалось напечатать в «Журнале Московской Патриархии» или «Богословских трудах». Но преодолеть противодействие Комитета по делам религий, искоренявшего всяческую крамолу, удавалось не всегда. Так, например, в 1981 г. «Богословские труды» готовили публикацию неизданных текстов Л.П.Карсавина, а в 19-м выпуске этого издания предполагалась публикация нового перевода «Триад» Григория Паламы в переводе В.Бибихина и С.Хоружего. Но эти публикации были сняты и сохранились в кармановском архиве в виде подготовительных материалов и корректур.
Аналогичная судьба постигла и сочинение прот. Петра Гнедича «Догмат искупления. Об ошибках митр. Антония (Храповицкого) в понимании догмата искупления». На машинописном экземпляре этого труда имеется сделанная Е.А.Кармановым приписка: «Из-за таких имен, как Антоний (Храповицкий), С.Булгаков, Н.Бердяев, Совет по делам религий отклонил работу о. Петра».
Поскольку Е.А.Карманов участвовал в большей части издательских проектов, осуществляемых Московской Патриархией, в его коллекции оказалось огромное количество материалов, связанных с историей патриархийных изданий. Среди них и первое послевоенное издание Библии, и знаменитый патриархийный Молитвослов, и многое другое.
Историки, работая с материалами этого архива, обнаружат на полях документов многочисленные записи Евгения Алексеевича. Иногда это дополнительная информация, а иногда примечания личного характера.
Так, например, машинописное письмо священника Льва Лебедева, в котором содержится не особенно корректная критика взглядов С.С.Аверинцева, имеет вот такую приписку: «Бедный о. Лев! И тебя били и ругали в газетах, и ничему ты не научился, – сам лезешь в драку и бьешь своих. А считать других глупее и подлее себя – мягко выражаясь – нескромно. Глупость не является признаком богоподобия».
Фото из архива Евгения Карманова
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML