2
“Я спрашиваю парижан и слышу снова и снова «боль», «печаль» «любовь». Здесь нет равнодушных. Перефразируя знаменитые слова Джона Донна о колоколе, можно сказать, что пожар Нотр-Дама опалил каждого. И не только во Франции. Каждого человека в мире”. Корреспондент “Правмира” Мария Строганова во вторник вылетела в Париж в запланированную поездку.
Лететь в Париж было страшно. Когда в понедельник вечером весь мир онлайн наблюдал пожар в Нотр-Дам, казалось, что горит не собор, а вся Франция. Как ехать в горящую Францию? Теперь, оказавшись в Париже, я понимаю, что это правда – в тот день горела вся Франция, горела и молилась. Как никогда, как давно не молилась. Когда ночью в 00:12 пришла новость, что основные конструкции собора устояли, я думаю, это был результат той коленопреклоненной молитвы.
И ехать, конечно же, было надо, чтобы стать свидетелем не только трагедии, но и возрождения, прежде всего самого Собора, который восстал из пожара, смертию смерть поправ. Но обо всем по порядку.
Утром в среду мы направились к Собору Парижской Богоматери. Признаюсь, я шла немного со страхом, ожидая увидеть черные стены, следы огня и разрушений. При входе в метро молодая негритянка за стойкой информации предупредила, что станции, ближайшие к собору, закрыты. Мы выходим на станции Chatelet и идем к острову Сите. Уже с моста Менял видны башни Собора. Очень много людей, очень много корреспондентов и камер. На всех языках слышны комментарии по поводу пожара.
Переходим через мост и оказываемся на левом берегу Сены – остров Сите полностью перекрыт и оцеплен полицией. На него не пускают, Собор можно увидеть только с берега. Вокруг по-прежнему очень много полиции и стоят несколько пожарных машин. Позже один из продавцов открыток скажет мне, что первые сутки после пожара – самое напряженное время: огонь в любой момент может вспыхнуть вновь, нельзя терять бдительность. Впрочем, французские пожарные и не теряют.
Толпы людей фотографируют Собор и фотографируются сами на его фоне. Наверное, никогда еще к Нотр-Даму не было приковано столько внимания.
А теперь расскажу о том, что я увидела. Прекрасный белый корабль Собора, окруженный зеленью деревьев и цветущим кустарником. Никаких, совсем никаких, следов пожара – обугленных камней, закопченных стен, мертвых деревьев внизу. Да, с Собора будто каким-то непонятным образом исчезли шпиль и крыша. Можно фантазировать, как это произошло, но представить, что чуть больше суток назад здесь бушевал пожар и столп пламени поднимался на десятки метров в небо, невозможно.
Вдоль берегов Сены, напротив Собора, тянутся лавочки продавцов открыток, фотографий и сувениров. Один из продавцов, седовласый и сероглазый парижанин, рассказывает мне, что деревья у основания собора и не должны были пострадать: «Пожар шел по верху, внизу огня не было. И еще – наши пожарные работали очень правильно, они знали, как справиться с огнем». Мы говорим на английском, и я напоминаю собеседнику совет президента Трампа сбрасывать на собор воду с вертолетов, тот только смеется: «Могу только посочувствовать, что у вас такой президент, вы же американка? Если бы не наши парни, мы бы больше не увидели собор, он бы рухнул».
Через дорогу кафе с претенциозным название “Нотр-Дам”, пытаюсь спросить спешащих с заказами официантов были ли они в день пожара на работе, но они отвечают: «no madam» и бегут дальше. Зато продавец магазина сувениров рядом с кафе охотно рассказывает, о том что видел: «Я был на рабочем месте, в магазине, стоял прямо здесь, и вдруг почувствовал запах дыма, выбежал на улицу и увидел пламя над собором. Пожарные приехали примерно через полчаса, пламя становилось все сильнее. Уже в 8 часов вечера полиция потребовала, чтобы мы закрыли магазины и начала оцеплять периметр. Вокруг летели искры, казалось, что все вокруг может вспыхнуть. В любой момент. Что я чувствовал? Печаль».
Хозяйка турецкого кафе “Истанбул” вниз по улице рассказывает, что искры долетали прямо до входа ее ресторана: «Мы все стояли и смотрели, с каждым часом ситуация становилась все хуже. Конечно, мы не католики, но я знаю, что для них сейчас особая неделя, предпасхальная, поэтому мне было очень жаль людей, которые плакали и молились».
«Когда начался пожар, я очень разозлилась», – говорит смуглая, восточной внешности, девушка-продавец картин на набережной Сены перед Собором. «Разозлились? Почему?» – «Я подумала, что это не несчастный случай, а намеренный поджог, теракт. Потом нам сказали, что возгорание произошло из-за ремонтных работ, и я успокоилась. Я очень люблю это место, это мое сердце, я очень боялась, что собор полностью разрушится, что стены упадут, ведь в какой-то момент казалось, что это случится».
Молодой человек в очках говорит, что считает произошедший пожар знаком для всех христиан. «Я живу неподалеку, и когда начался пожар был уже дома, но я пришел на набережную и видел как горит Собор. Я верю в Бога, я верующий человек. Мне кажется, случившиеся – знак для всех нас. В Париже за этот месяц горит уже вторая церковь, а огонь – символ Святого Духа. Бог что-то хочет сказать нам».
«Что я чувствую? Боль, – говорит пожилая француженка и показывает на сердце, – простите мой английский – катастрофа».
Я спрашиваю еще нескольких парижан, и слышу снова и снова «боль», «печаль» «любовь». Здесь нет равнодушных. Перефразируя знаменитые слова Джона Донна о колоколе, можно сказать, что пожар Нотр-Дама опалил каждого. И не только во Франции. Каждого человека в мире.
Полицейские машины уезжают, но оцепление не снимается. Пока никто не знает сколько оно продлится. Туристов и камер все больше и больше. А собор плывет как белый корабль по волнам вечности. В прежней славе.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML