7
Чему учатся дети на «страшилках» и почему эпатажное празднование Хеллоуина – не более, чем подростковая провокация – рассказывает семейный психолог Петр Дмитриевский.
…Одна девочка любила зеленый цвет. Мама купила ей в магазине зеленую куклу и такую же пластинку и сказала: «Без меня не играй этой куклой и не слушай эту пластинку». Но дочь не послушала маму и включила пластинку. А та запела: «Бегут, бегут по стенке зеленые глаза…»
Жила-была девочка. Однажды она осталась дома одна. Вдруг по радио передают: «Девочка, девочка, Гроб на Колесиках выехал с кладбища, ищет твою улицу. Прячься».
Страшилки про «Красное печенье», «Синий ноготь» и «Черные занавески» хорошо помнит поколение, заставшее пионерские лагеря. Их рассказывали после отбоя. Пугали ими вечерами во дворах, и обязательно была история, финалом которой становился резкий, пронзительный крик, сопровождавшийся хватанием за плечо и словами: «Отдай мою руку».
Никому из нас не приходит в голову ни отменять, ни запрещать эти страшилки или детскую сказку про (о ужас!) съеденного Колобка. Однако Хеллоуин, который наполнен символикой смерти не меньше детского фольклора, становится камнем преткновения.
Социологи ведут подсчет участников Хеллоуина, клубы и музеи устраивают хеллоуин-пати и выставки, рестораны предлагают хеллоуин-меню с тыквой в качестве главного ингредиента, а Церковь протестует, опасаясь, что дети приобщаются к миру демонов, но этим лишь вызывает негодование у светской части публики.
Петр Дмитриевский. Фото: Facebook
– Вы встречали детей, травмированных Хеллоуином?
– Не встречал никогда.
– Почему же детей тянет к страшному?
– Детям и подросткам важно и интересно бояться. Маленький человек очень многого боится в этом мире. Игры, в которых можно пугать – для ребенка это возможность побыть на стороне не того, кто хронически испуган, а на стороне того, кто сам может пугать.
Существование сказок «Волк и семеро козлят», «Гуси-лебеди», в Европе – «Мальчик с пальчик», «Кот в сапогах», для более позднего возраста – страшилок про «Гробик на Колесиках» и прочих историй о смерти – это игровой способ приучить детскую психику проживать страх и найти собственные способы совладания с ним.
– И как сказки или празднование Хеллоуина помогает?
– Есть две естественные реакции, доставшиеся нам от животного мира: атака на обидчика и бегство. И не стоит пугаться этой формы психической тренировки. Если взрослые не дают этот опыт детям в виде сказок, дети сами организуют его себе в виде страшилок в пионерском лагере.
Даже фильмы ужасов – это возможность взрослому встретиться со своим страхом в моделируемой игровой ситуации. Встречаться с ним в реальной ситуации насилия, землетрясения, аварии куда страшнее.
Детей тянет к страшному, потому что это естественно. Нормальный ребенок хочет прикоснуться к своему страху в безопасных лабораторных условиях.
– То есть это эксперимент?
– Да. Когда вы читаете ребенку сказку, то он может сказать: «Стоп. Мама, закрываем книжку, больше читать сегодня не хочу». Если подросток слышит страшную историю в пионерском лагере, он может сказать: «Ребята, здорово, но мне хватит, я пошел».
Это ситуации, когда дозирование страха находится во власти ребенка. При этом даже рассказы про Кота в сапогах – это область, где подросток овладевает стратегиями поведения в ситуации страха.
– Как это происходит?
– Через персонажей, конечно. Учимся у них. Одни убегают, другие находят способы дать отпор. Например, в случае с людоедом Кот в сапогах применил хитрость, а обычно персонажи убегают от угрозы смерти.
Убегать, давать отпор и звать на помощь – это три стратегии, которым нужно и важно учиться. Любому человеку важно уметь выдерживать страх, а не падать сразу в обморок.
Сказки, да и участие в Хеллоуине можно сравнить с игрой тигрят, которые мутузят друг дружку по-игрушечному, но в этой игре научаются реальному поведению в охоте, от которого в будущем будет зависеть их жизнь.
В игровой форме человек получает навык. Когда ситуация наступает в реальной жизни, ребенок, который читал страшные сказки и рассуждал про них, имеет чуть больше вероятности среагировать на угрозу эффективным способом.
– Неэффективный способ реакции – это какой?
– Замирание, когда мы превращаемся в нечувствительную гусеницу, прикинувшуюся палочкой в надежде, что птичка не заинтересуется ею и улетит. Опыт показывает, что реакция замирания чаще всего не является оптимальной.
– Вы с этим сталкивались?
– Я таким образом в самых общих чертах рассказываю про механизм формирования посттравматического стрессового расстройства, когда в момент серьезной угрозы человек склонен выдавать травматичную реакцию замирания, вместо того, чтобы убегать или контратаковать.
Если детям разрешать дозированно прикасаться к страху, будь то страшные сказки или фильмы ужасов, это будет эффективной профилактикой реагирования детей в ситуации реальной угрозы…
– В какой ситуации может помочь подростку, например?
– В ситуации школьной травли, когда старшеклассник пугает или угрожает младшему по возрасту. Если человек имеет способность выбежать из помещения, где происходит эпизод травли, с криком «помогите» – это более конструктивная реакция, чем замереть в оцепенении и ждать, пока агрессор насытит свой кровожадный аппетит.
В ситуации теракта натренированный человек ищет выход, предпринимает усилия ко спасению, стучит в ответ на стуки спасателей. Это все приходит в том числе из опыта знакомства со страшным «в лабораторных условиях».
Прикасаться к страху, к страху смерти – это естественно, нормально и важно для психики детей.
– Но Хеллоуин – это праздник. Вряд ли дети хотят в нем участвовать ради прикосновения к страху.
– В России это еще и протест. Дергание тигра за усы. Родители – против, Церковь – против, много кто – против. Это подогревает интерес подростков, которым становится особенно приятно, что им удается встревожить окружающих. В этом подросток видит свою власть.
Тема власти для молодых людей вообще очень важная. Их логика: «Я – тот, кто заставляет взрослых выходить из равновесия. У меня есть веревочки, дергая которые, я заставляю их беспокоиться, осуждать, орать. Главное, я заставляю их отвлекаться от своей жизни и в большей мере интересоваться моей».
Быть властелином взрослых душ, иметь возможность ощущать себя значимым и большим – это то, что приятно и важно подростку.
– А как к этому относиться близким?
– Если это единственный способ для подростка почувствовать свою значимость, на это нужно обратить пристальное внимание.
– Как и что делать?
– Нужно предоставлять детям и другие способы ощущать значимость, предлагать пространство для творческой и социальной реализации.
Когда подросток имеет иные способы совершить что-то, а взамен получить замеченность, признанность, похвалу, да пусть бы и критику, то есть главным образом реакцию неравнодушия, тогда празднование Хеллоуина не становится провокацией, которая гарантированно вызовет много возбуждения во взрослом мире.
Чаще всего это является способом возбудить взрослых. Вот мы, подростки, и мы думаем про смерть. Хеллоуин – это про смерть, про мир мертвых, которые к нам приходят, но, главным образом, это способ попугать всем этим родителей.
– Это способ попугать родителей и он характерен для России?
– Для России особенно. У нас сразу вспыхивает дискурс «мы-они», «черное–белое», «традиционные ценности – предатели этих ценностей, продавшиеся Западу». Это вообще свойство нашей российской культуры – любой чих возводить до битвы Бога с сатаной.
Но даже такие чихи, которые не имеют под собой почвы, скоро превращаются в настоящую битву, которая не может не нравиться подросткам. Подростки вообще любят яркие эмоции, им сложно жить в полутонах.
– Хотите сказать, что у подростков есть неочевидные цели участия в Хеллоуине?
– Да. Эта тема может использоваться, чтобы объединиться против родительского сообщества. Противопоставить себя и сказать: «Есть мы – есть вы. Мы не похожи». Подростки все время щупают, на какие кнопки давить, какие импульсы родительское сообщество больше будоражат.
Ответное родительское возбуждение подогревает их интерес. Представьте, что подростки увлекутся двусторонним обматыванием скотча. Если родители отреагируют на это не улыбкой, а злостью и тревогой, то подростки тут же начнут с двойной силой уматываться этим скотчем. Но достаточно сказать: «Весьма экстравагантно – весь в скотче! Ну ладно, ходи так». И тогда подросткам будет уже не так интересно.
Фото: Ariel Lustre / Unsplash
– Есть ли границы, которых нужно держаться, чтобы это не стало проблемой?
– Родители всегда имеют власть устанавливать правила дома. Они главные и вполне могут сопротивляться попыткам посягнуть на эти правила. Например, они могут не хотеть праздновать Хеллоуин, не хотеть, чтобы кухня была украшена паутиной, летучими мышами и светящимися тыквами…
Власть дома должна быть реализована в твердой, но дружелюбной форме. «Пойми, сынок, вот это мы поддерживаем, а это – нет». К тому, что творится вокруг: на улице, в магазине, даже в школе – родитель может и должен показать свое отношение, но не рваться в бой, пытаясь закрыть и отвлечь ребенка от всего этого.
– Считаете, не стоит вставать в позу: «Ты мой сын, ты православный, не пущу на Хеллоуин».
– Авторитарность, директивность всегда замешана на собственном страхе. Большой страх, который стоит за родительской авторитарностью, – это тот вид пугания, который для психики совсем не полезен. Считать, что мир полон опасностей и чуть не туда наступил, как тут же пропал – это наивно.
Мир разный, есть разные мировоззрения и культуры, есть искушения и соблазны, есть вещи, с которыми мы не соглашаемся. Задача родителя не в том, чтобы заставить ребенка никуда не смотреть, а чтобы у ребенка сформировался стойкий иммунитет к этому.
Учите: у нас дома так, у этих ребят – эдак, и мы сосуществуем. До ребенка нужно донести, что с собственной идентичностью, с собственным пониманием того, что ему подходит или не подходит, он может в этом мире выдерживать разницу между собой и другим. Он способен выдержать различие, оставаясь верным себе, не ужасаясь и не падая в обморок от того, что кто-то считает по-другому.
– А как с подростками говорить об этом? Сегодня мы идем в храм, а завтра в школе Хеллоуин?
– Нужно делать акцент на то, почему мы это не поддерживаем дома. Не стоит нагнетать градус паники. Стоит рассказать про людей, которые дергают тигра за усы и пытаются совладать со своим страхом смерти, но… стоит вместе с тем рассказать, что наш аналог Хеллоуина – Пасха. Именно тогда мы говорим: «Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа?» Мы насмехаемся над смертью на Светлой Седмице.
– Считаете, что ужастики, страшные сказки и участие в Хеллоуине не могут ничем психологически грозить ребенку? Риски есть?
– Конечно. Но лично я в практике имел дело лишь с гипервозбуждением как реакцией на страшные сказки и фильмы, но не празднование Хеллоуина. Бывает, что произведение, с которым сталкивается ребенок, оказывается не подходящим по возрасту или по устройству нервной системы.
Однажды с дочкой мы смотрели пиксаровский мультфильм «Корпорация монстров». На мой взгляд, в нем изображены очень милые монстры, которые сначала жили за счет энергии детского крика ужаса, а потом за счет энергии детского смеха. Классная и интересная психотерапевтическая история. Выяснилось, что для моей пятилетней дочки эта история не смешная, не веселая, а пугающая. В тот вечер она дольше засыпала, просила стереть мультфильм с флешки.
Эмпирическим путем было показано, что интенсивность стимула оказалась для ее психики избыточна. Она не «побоялась всласть», как я ожидал, не чувствовала про себя «как здорово, что я побоялась и оказалась такая смелая». Сигнал оказался превышающим ее возможности. Очевидно, что это может произойти в любом возрасте.
Тогда речь идет о необходимости родителей следить за экологией и градусом пугания. Порой нужно вовремя убрать из поля зрения и из жизни ребенка те виды произведений искусств (сказки, мультфильмы, праздник), которые ему пока не по силам. Например, про Бабу-ягу под силу, а про монстров – не по силам.
– А каковы маркеры?
– Когда ребенок признается, что слишком страшно, когда неожиданно уходит, прячется, закрывает глаза, прижимается к родителям, когда перед сном на вопрос, как прошел день, ребенок вдруг выделяет книжку, мультфильм, событие, которое его слишком напугало.
Вообще, избыточность эмоций – это видимая вещь. Перед вами не розовощекий ребенок, который с довольной физиономией говорит: «Ух, классный и очень страшный фильм. Там такой монстр, просто ах».
– Можете дать родителям рекомендации, как правильно относиться к детским страхам и Хеллоуину?
– Мы живем в смешанной культуре. Нам кажется, что внешний мир ужасно воздействует на наших детей и способен их испортить. Но в целом по моему опыту, родители склонны пугаться за детей сильнее, чем следует. Психика ребенка способна совладать с пестротой и многообразием внешнего мира, а вот родительская психика – не всегда.
Первое. Родителю важно разобраться со своими страхами и понять, что они сильно отличаются от детских. Стоит учиться совладать со своей тревогой и не вываливать ее на ребенка. Обычно родители сразу инвестируют усилия в педагогические шаги, не успев сделать паузу и сортировку, не успев отделить собственный страх, недоверие миру, Богу, ребенку от той объективной реальности, которая требует к себе внимания.
Попробуйте поверить, что уже сделанный к данному моменту ваш родительский вклад в ребенка – это основа, способная обеспечить ему безопасность. Помните, что у ребенка есть собственный иммунитет, который что-то пропускает в сердце, а что-то нет. Не забывайте, наконец, что есть Господь Бог, который тоже присматривает за вашим ребенком.
Второе. Родителю важно фокусироваться на том, что «могу контролировать» и «не могу контролировать» сейчас. Контролировать мы всегда можем то, что происходит дома. Все, что случается на улице, в интернете, в школе – не в нашей власти, и все это – работа по принятию собственного бессилия.
Третье. Не забывайте о естественности детского интереса к страшному и к желанию «побояться». Помните о тяге подростка к протесту и любви подразнить взрослый мир, посмотреть на то, как взрослый мир возмущается, возбуждается и осуждает. Разделяйте эти вещи и не поддавайтесь на провокацию.
Четвертое. Со вниманием относитесь к общему психическому и физическому состоянию ребенка. Наблюдайте за его сном, питанием. Отмечайте, нет ли у ребенка внешних признаков испуга. Не стесняйтесь спросить, не пугают ли ребенка сказки, фильмы, события.
Если окажется, что есть что-то пугающее, предложите это обсудить: «Мне кажется, ты чем-то расстроен, давай поговорим, придумаем, как быть». Предлагайте помощь и помните, что когда ребенок не справляется с впечатлениями, родителю нужно становиться эдаким дополнительным контейнером детских переживаний.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML