Есть иллюзия, что на детей – очереди родителей, из которых можно выбирать

21.08.2018 3:42 3

Есть иллюзия, что на детей – очереди родителей, из которых можно выбирать

Мама троих кровных и четырех приемных детей Ольга Оводова о том, чтобы ждало ее приемных детей, если бы законопроект, согласно которому предлагается ограничить количество детей, которые могут передаваться в приемную семью, был бы принят.

Если бы обсуждаемый законопроект был принят, то наших четверых приемных детей нам бы взять не позволили: в семье всегда было больше несовершеннолетних детей, чем нужно. Все они так бы и остались в системе ждать других родителей.

Шанс попасть в другую семью был только у Арины, второго нашего приемного ребенка – она миловидная и здоровая девочка. До нас она уже побывала в семье. Но через четыре месяца бездетные родители девочку вернули. У остальных шансов не было абсолютно точно никаких.

Когда мы брали первого, мало кто решался взять в семью подростка.

В интернате нам тогда говорили, что это второй случай за всю историю, и первый кончился тем, что ребёнка вернули.

Варвара попала к нам в шесть с половиной лет. За время ее в жизни в детском доме только одна семья приезжала познакомиться, но они не решились. У Вари, действительно, сложный диагноз артрогрипоз: скрюченные ноги и неработающие руки.

За судьбу Анжелы переживала Диана Гурцкая и девочку несколько раз показывали по Первому каналу. Многомиллионный охват аудитории и… ребёнка не забрали.

Понятно, что те, у кого нет детей, хотят маленького и здорового, это совершенно нормальное желание. Я бы тоже не решилась взять в семью детей с ограниченными возможностями здоровья, если бы у меня не было здоровых и благополучных.

Воспитали так, что семья – самое главное

Мы познакомились с Серёжей, когда у нас было трое кровных детей: мальчики семи и трех лет и новорождённая дочка. О том, чтобы взять еще ребенка, не думали – вон сколько своих маленьких. Но было ощущение, что дети-сироты есть, и надо же что-то с этим делать.

Мы пошли на компромиссный вариант – брать ребенка в гости. В течение года девятилетний Сережа приходил к нам на выходные, и в итоге мы поняли, что оставлять мальчика в детском доме нельзя, оформили опеку.

Когда мы забирали Сережу, он учился в коррекционной школе. Сотрудники школы считали, что ее выпускники становятся ворами и проститутками. У нас Сережа окончил обычную общеобразовательную школу, пусть и не блестяще. Потом окончил училище, получил среднее профессиональное образование. Сейчас работает на складе, пошел на повышение. До женитьбы жил с нами, хотя официально мы уже не были опекунами. Но все равно же – он наш.

На свадьбе Сережа, совсем не склонный к сантиментам, сказал нам очень важные слова: «Вы меня воспитали так, что семья для меня – самое главное».

Есть иллюзия, что на детей – очереди родителей, из которых можно выбирать

Сергей с супругой

Да, с ним было трудно, были слезы в подушку от того, что, казалось, ничего не получается, ведь, когда мы взяли Сережу – в 2005 году – не были никаких Школ приемных родителей, не было тренингов, книг и статей. Но потраченные нервы того стоили – хороший мальчишка получился!

С Ариной, как я уже сказала, бездетная семья не справилась. Хотя она просто девица со вздорным характером, и нам пришлось ко многому привыкнуть, притерпеться и очень мягко и аккуратно её направлять.

Она громко кричит, топает ногами, бросается обвинениями, потом просит прощения, обнимает. Милая, добрая, хозяйственная, старательная девочка, мы ее очень любим. Очень повзрослела и посерьезнела за время жизни у нас, хорошо учится, красиво рисует.

Есть иллюзия, что на детей – очереди родителей, из которых можно выбирать

Арина

В детском доме сказали: «Ходить она не будет никогда»

Ребенок с проблемами со здоровьем появился в семье шестым. Варю я присмотрела ещё до Арины, я видела анкету, девочка мне понравилась, но тогда я не решилась: по видео было видно, что это очень тяжёлый ребёнок. Мы пошли традиционным путём: «Дайте нам из тех, кто у вас есть, поздоровее».

До решения взять ребенка-инвалида надо было дозреть. Мне понадобился год.

Состояние у девочки тяжёлое, когда я лежала с ней в профильной клинике, то видела, что она слабее всех других детей с похожим диагнозом. Не знаю, изначальная ли это тяжесть поражений или это из-за того, что с ней не занимались с раннего детства.

В детском доме мне сказали: «Ходить она не будет никогда». И так бы и было, конечно. Лечение при этом диагнозе очень кропотливое. Надо сделать операции, а потом ребёнок должен обязательно находиться в ортезах, это вроде пластмассовых сапог на всю ногу. Если они где-то жмут, натирают, ребенок в них ходить не может. За последней парой этих «сапог» мне пришлось трижды съездить с Варей в Санкт-Петербург, что-то изменять, подправлять. В детском доме так заниматься просто не смогут. В самом лучшем случае сделают ортез, увидят, что ходить ребёнок в нём не может, скажут: «Ну, такое заболевание, очень жаль».

Есть иллюзия, что на детей – очереди родителей, из которых можно выбирать

Выступление Вари

В детском доме Варе предстояло учиться по коррекционной программе.

На мое удивление, ведь она умная, почему так, мне ответили: «У нас школа коррекционная, а для одного ученика никто обычный класс не откроет».

В этом беда системы. Варю в детском доме любили, прекрасно к ней относились. Там действительно хорошие отношения между детьми и воспитателями, директором и всем коллективом. Но детский дом не может быть хорошим местом для ребенка в принципе, даже самый лучший.

Что мы имеем сейчас? Мы поставили Варю на ноги, она может ходить с поддержкой, пока на небольшие расстояния, но в нашем случае это спасение, потому что девочка стала тяжёлой, и я уже не могу её носить на руках. Она хорошо учится, много путешествует вместе с нами, участвует в вокальных конкурсах. Мечтает стать программистом, это прекрасно подходящая для нее специальность.

В этом году у нас случилось значительное событие – Варя впервые поехала в летний детский лагерь «Академия безопасности» без меня. Это лагерь для обычных детей, но там не побоялись ответственности за такого ребёнка. У Вари легкий характер, с ней весело, она не участвует в спортивных мероприятиях, но так активно болеет, что её команда побеждает.

Появилась идея, что я смогу вырастить слепого ребенка

С Анжелой совершенно другая история. У меня сначала возникла именно идея, что я готова вырастить слепого ребёнка. Потому что Божий мир прекрасен, и показать его человеку, который не может видеть, это интересная творческая задача. Конкретного ребенка на примете у меня не было, но был план. Я не могла немедленно приступить к его реализации – тогда еще не было проведено лечение Вари, я знала, что впереди много госпитализаций. Сейчас мы через все это прошли и надеемся, что больше операций ей не потребуется.

Весной этого года (успели!) у нас в семье появилась Анжела. Вылечить ее невозможно, нужно просто растить, развивать и приспосабливать к жизни.

Есть иллюзия, что на детей – очереди родителей, из которых можно выбирать

Анжела

Каждый день Анжела открывает что-то новое. Она слушает аудиосказки, узнала, как готовится еда, полюбила прыгать на батуте, научилась собирать палатку – это все лишь небольшие моменты из того, с чем постоянно знакомится девочка.

В детском доме мне сказали, что у нее тяжёлая умственная отсталость, но я с этим категорически не согласна. Я уверена, что она сможет получить профессию. Например, детского массажиста, Анжела очень любит детей.

Страшно представить, что нам могли не дать кого-то из наших детей

Что ждало Варю и Анжелу, не окажись они в семье?

У них одна дорога – психоневрологический интернат. Вариант – дом престарелых. Поддерживаемого проживания инвалидов у нас в стране нет, и абсолютно интеллектуально сохранная Варвара не получила бы профессию, у нее не было бы шансов найти работу, чтобы служить Богу и людям.

Мне страшно представить, что нам могли не дать кого-то из наших детей.

Часто спрашивают, а зачем вам вот это всё? Чужие дети, особенно больные. И так много. Странно это как-то.

Попробую объяснить.

Вот ты приводишь домой бледного заморыша, испуганного, злобного зверька, который не умеет половины положенного по возрасту, не знает элементарных вещей. И наблюдаешь, как день за днём с него опадает – медленно, с болью – корка, и открывается прекрасный человек, такой, каким он был задуман Богом. И ты немножечко имеешь к этому отношение. Хотя иногда кажется, что вообще само, а ты так, рядом стоял.

И это завораживает. И хочется ещё. И ещё. Именно поэтому я считаю разумной существующую норму, что приемных детей, как правило, дают в семьи, где воспитывается не более восьми детей. Важно, что с оговоркой «как правило». Есть люди, которые могут больше, я таких знаю.

Норма «не более трех» перекроет возможность многим и многим детям попасть в семью.

Есть какая-то иллюзия, что на детей – очереди родителей, и можно будет выбрать из множества кандидатов самых лучших – обеспеченных, не обремененных кучей детей.

Но бездетные родители ищут маленького, здорового и похожего на себя, и мы не можем их за это упрекнуть. А детдома полны инвалидами, подростками и «паровозиками» из нескольких братьев и сестер. Тысячи и тысячи детей останутся в детдомах, если туда закроют вход опытным родителям.

Это не единственный недостаток обсуждаемого законопроекта, но меня он шокировал больше всего. Я от всей души надеюсь, что этот чудовищный закон никогда не будет принят.

Источник

Следующая новость
Предыдущая новость

Создание новой православной церкви на Украине отложили до декабря Лидер движения за передачу Исаакиевского собора РПЦ, ставший фигурантом уголовного дела об угрозе убийством, отлучен от епархии Из-за снижения покупательной способности населения снизились доходы храмов, признал митрополит Иларион Синод РПЦ разрешил отпевать некрещеных младенцев В уральской пещере обнаружили "подпольный" храм (ФОТО, ВИДЕО)

Православная лента