“Пусть будет много фондов Доктора Лизы”

11.04.2018 4:51 6

“Пусть будет много фондов Доктора Лизы”

10 апреля помощница Елизаветы Глинки Наталья Авилова и муж Глеб Глинка объявили об открытии нового фонда, который будет носить имя Доктора Лизы, он уже прошел регистрацию в Минюсте. О том, чем будет заниматься новый фонд и чем будет отличаться от продолжающего работу фонда «Справедливая помощь Доктора Лизы» и «Дома друзей» – Наталья Авилова. «Правмир» планирует серию интервью с руководителями всех трех фондов – наследия Елизаветы Глинки.

Сколько бы фондов мы ни открыли, на все беды не хватит

– Наталья, почему вдруг вы открываете новый фонд? Ведь продолжает же существовать и работать МОО «Справедливая помощь Доктора Лизы», которая до сих пор частично находится в знаменитом подвале на Пятницкой, есть «Дом друзей», который осенью открыли друзья Елизаветы Петровны?

– Потому что бездомных, несчастных и отверженных людей так много, что, сколько бы фондов мы ни открыли, все равно на всех и на все беды не хватит. Есть направления деятельности, которые были традиционно дороги для Лизы, но в фондах, продолжающих дело Доктора Лизы, они не востребованы по объективным и субъективным причинам: что-то признано неэффективным, что-то очень трудно сделать в силу кадровых вопросов.

“Пусть будет много фондов Доктора Лизы”

Наталья Авилова. Фото: Валентин Спринчак / ТАСС

– Какие это направления, которые оказались невостребованными и которые будут в вашем фонде?

– Работа с паллиативными пациентами, нуждающимися в тщательном уходе, и их семьями, которым нужна опека, с людьми, которые в результате различных заболеваний находятся дома в малоподвижном состоянии, с уходящими больными.

Поскольку Лиза была паллиативным врачом-онкологом, она всегда сама вела эту работу до последних дней пациента, и речь шла не о том, чтобы обеспечить их простынями и памперсами, а об участии в судьбе этого человека и его близких, о помощи тем, кто знает, что близкий человек скоро уйдет, о медицинской и психологической поддержке того, кто уходит.

И сейчас перед нами стоит очень серьезная задача – найти такого врача, который сможет продолжить эту работу на тех принципах и по тем методам, которыми пользовалась Лиза, потому что это был действительно чудовищно тяжелый труд. И, конечно, назвать его эффективным нельзя, и он не укладывался в схему той благотворительности, о которой мы сейчас часто слышим, с ее «транзакциями с бездомными», «инвестициями», «краудфандингом» и Дэном Паллоттой.

Лиза работала по-другому: своими руками, решала проблемы человека сама и не жалела на это ни времени, ни сил. Она никогда не думала, сколько будет стоить одна транзакция с этим уходящим больным – она думала о том, чтобы он умер в хороших условиях, умер счастливым, и о том, чтобы в его семье смогли пережить эту трагедию.

“Пусть будет много фондов Доктора Лизы”

Вообще, она говорила, что умирающие больные – такие же люди, как и мы с вами, и отличаются только тем, что приблизительно знают, когда их не станет, и все, никакой другой разницы нет. И по этому принципу она строила работу киевского хосписа. Это был уникальный проект – там были открыты двери, и родственники пациентов могли их постоянно навещать, никаких запретов не было… Все эти истории описаны в ЖЖ Лизы, а сейчас они вышли в книге «Доктор Лиза Глинка: я всегда на стороне слабого», которую нужно прочитать, чтобы понять, чем она занималась, как она помогала людям, ради чего жила.

– Это книга записей Елизаветы Петровны в ЖЖ, которую собрал ее муж, Глеб Глинка?

– Да. Лизин ЖЖ – это уникальное явление, и его всем стоит почитать. Я прочитала эту книгу в первый раз за два часа в самолете, когда летела в Донбасс эвакуировать детей, на одном дыхании, и я провела эти два часа с Лизой. И благодаря этой книге мы, когда собирались только что на Лизин день рождения, провели очень теплый вечер.

“Пусть будет много фондов Доктора Лизы”

Лиза была очень позитивным человеком, поэтому ее день рождения – это совсем не день горя. Он всегда был днем помощи людям, когда мы сидели и обсуждали, что мы еще можем сделать, куда двигаться. И этот вечер был таким же – был момент, когда мы поплакали, но очень много смеялись и вспоминали Лизу, вспоминали, какой она была энергичной, что обычно делала 20 февраля.

– Что она делала?

– В первую очередь всегда вешала пост в фейсбуке: «Никаких цветов, никаких конфет, все повыкидываю. Принесите мне памперсы, зеленку, перекись водорода. Нужна помощь колясочнику – купите коляску, у него сломалась коляска».

И на этом импульсе проходили ее дни рождения. Многие люди, кто был знаком с Лизой, говорят: «У нас 20 февраля с утра срабатывает какой-то инстинкт: куда побежать и кого бы спасти?» Лиза за 10-12 лет выработала в тех, кто ее окружал, эту потребность помогать.

– Вышла еще вторая книга о Елизавете Петровне, которую сделал Александр Бондарев.

– Да, совсем маленьким тиражом, буквально 300 экземпляров – для своих. И когда я взяла в руки вторую книгу и снова провела время с Лизой, я поняла, что я скверный писатель, у меня нет таланта, но я умею делать что-то другое, чему Лиза меня научила, и я должна Лизу, которая есть в этих книгах, сохранить, должна сохранить как можно больше Лизы.

Я – часть нашей старой команды, которая работала с ней, и раз уж мы обучены, раз уж мы безумно любим эту работу, то почему бы не сделать новый фонд, в котором мы будем все делать так, как делала Лиза, так, как мы привыкли. Пусть нас критикуют – мы, конечно, не Дэн Паллотта по эффективности инвестиций, но у нас будет маленький мобильный коллектив, который все будет делать своими руками.

У нас не будет никаких бюджетных денег, не будет больших спонсоров, которые могут прийти и указать: «Нет, в Донбасс ты не поедешь, мне там ситуация не нравится» или: «Ты не будешь помогать бездомным, а будешь помогать детям». Чтобы такого не было, Лиза уходила от таких пожертвований.

И мы надеемся, что с Божьей помощью, с помощью людей, которые очень позитивно восприняли идею создания такого маленького фонда по образу и подобию того, что было «Справедливой помощью» Доктора Лизы, у нас все получится. С помощью этих людей мы сможем решать те задачи, которые будут перед нами стоять, и помочь тем нуждающимся, с кем мы будем работать.

Мы продолжим работу с детьми, пострадавшими от войн и катастроф

– Какие еще предполагаются направления в новом фонде, кроме паллиативной помощи? Работа с бездомными?

– Мы не будем отдельно выделять бездомных. У нас будет программа помощи малоимущим, инвалидам и бездомным гражданам, мы их всех называем людьми, попавшими в беду, – это те, которым нужно помочь решить их проблему здесь и сейчас.

– Что еще будет?

– Третье направление – тоже традиционное для Лизы, а теперь уже и для меня. Поскольку я после гибели Лизы больше года отработала на программе помощи детям, пострадавшим в результате военных действий и катастроф, у меня появился свой опыт, свои наработки, я вижу, как вести эту работу. Поэтому мы не останавливаем работу с детьми, пострадавшими от войн, катастроф и стихийных бедствий.

Более того – у меня был неплохой опыт работы летом, когда были пожары в Ростове. Это как раз то, для чего нужна маленькая мобильная команда: чтобы вечером загорелось, а утром вы уже сели в самолетик и поехали или отправили какой-то гумгруз. Поэтому это направление мы будем сохранять.

“Пусть будет много фондов Доктора Лизы”

Наталья Авилова. Фото: liza.fund

– Будете ли вы продолжать вывозить детей с Донбасса?

– Мои коллеги из «Справедливой помощи», я уверена, справятся с эвакуацией после моего ухода, и смысла там толкаться и эвакуировать нет. Тем более что после того, как я в прошлом году летала в Донбасс раз в месяц, пообщалась там с чиновниками, докторами и родителями, я поняла, что сейчас главное – помочь им отстроить инфраструктуру на месте так, чтобы они этих детей там же, в Донбассе, и лечили.

Поэтому у нас в планах есть замечательная программа, но ее мы сможем потянуть только всем миром, если сподвигнем на участие несколько других организаций, в том числе государственных, если нас поддержит крупный или средний бизнес. В Донецке есть прекрасная республиканская детская клиническая больница, она на 80-85% укомплектована всем необходимым. И если довести ее до ума, достроить, привезти недостающие 2-3 аппарата (например, томографы), обучить врачей, повысить квалификацию тех, кто работает с детьми, то нам не надо будет эвакуировать этих детей, разве что в случаях редких патологий.

В 2017 году мы продолжили начатую Лизой работу – вывозили небольшое количество врачей оттуда в Россию на повышение квалификации.

– И после этого они вернулись обратно?

– Да. Мы понимаем, что, когда мы возим сюда врачей на обучение, есть риск, что врач здесь обучится, вернется домой, соберет чемодан и уедет с войны в Крым или Петербург. Такие случаи бывали. К счастью, из тех врачей, которые ездили к нам на обучение, ни один этого не сделал.

“Пусть будет много фондов Доктора Лизы”

Наталья Авилова на открытии мемориала в честь Елизаветы Глинки в Донецке. Фото: Татьяна Каралева

Там, на Донбассе, потрясающий костяк врачей. Например, один из героев – доктор Евгений Жилицын, глава детской травматологии, – это к нему попадают раненые дети. Он делает суперсложные операции. В марте мы приехали к нему вместе с директором клиники Рошаля Валерием Митишем – он сам оперирующий хирург, он посмотрел, какую работу делают там врачи детской травматологии, и сказал, что это очень высокий уровень. Поэтому мы только надеемся на то, что те, кто остался сейчас, спустя три-четыре года войны, уже не уедут.

У Жилицына был штат – 18 врачей в травматологии, сейчас у него их 7. Я не знаю, когда он спит, – сколько бы дней я ни провела там, он всегда в клинике, всегда что-то делает. Трудно представить себе, как там остаются эти люди, как они работают в чудовищных условиях, особенно как работали в первые годы, когда медикаментов не было, когда стреляли, в том числе и по больнице. А он с выбитыми стеклами должен оперировать ребенка, например. И при этом он умудряется проводить какие-то вечера для детей, выбивает кондиционеры, добывает переносной аппарат УЗИ…

Все мне говорили: «У них есть аппарат УЗИ, зачем им портативный?» А он работает по тому же подходу, по которому работала Лиза, и этот подход правильнее, чем любые эффективные менеджменты. По бумагам, конечно, им аппарат УЗИ не нужен, потому что у них он есть. Но у них детки, месяцами прикованные к постели, детки в аппаратах Илизарова, подключенные к приборам, и представьте себе, какие нужно приложить усилия, чтобы отвезти такого ребенка из одного в другой корпус, где стоит аппарат УЗИ, какой это стресс для детей.

И Евгений Жилицын выбивает этот аппарат УЗИ, потому что он привезет его к ребенку, а не наоборот. Или взять хотя бы кондиционеры – казалось бы, роскошь на войне, у нас в России даже во многих областных больницах нет кондиционеров. Но у него дети месяцами прикованы к постели, они потеют, особенно летом, чешутся – и поэтому он идет и добывает им кондиционеры.

У человека призвание – и такие люди там остались. Я только на них и надеюсь, мы будем с ними работать. Последний год показал, что мы можем им доверять, что они могут нам доверять. У нас есть все шансы поднять эту республиканскую детскую клиническую больницу – и тогда почти все дети смогут лечиться по месту жительства. Для них эти эвакуации – не увеселительная поездка, это огромный стресс для мам, для родителей.

“Пусть будет много фондов Доктора Лизы”

С Евгением Жилицыным. Фото: Facebook

– И четвертая программа?

– Четвертая программа – новая для нас, мы ведем по ней переговоры, но, тем не менее, я ее анонсирую, потому что если я о ней не расскажу, мы не сможем на нее в дальнейшем собрать средства. Это помощь детям, пострадавшим от насилия и жестокого обращения. Это уникальная работа, которую нужно вести с профессионалами.

У меня, к счастью, есть контакт с очень хорошими специалистами, которые работали с детьми, находящимися в кризисных ситуациях, – психологами, юристами, представителями опеки, – поэтому мы будем сейчас с ними разрабатывать эту программу. И это снова случай, когда вопрос не решается пачкой денег или оплатой лечения, и нужно быть вовлеченным в беду и стараться помочь в этой конкретной ситуации.

И самое главное для нашего фонда – это та часть нашей деятельности, которая будет отражаться во всем, что мы делаем: для нас важны не только пациенты, которым Лиза помогала и которых мы попытаемся сейчас сохранить и восполнить пробелы в работе с ними, но и сама Лиза, то, что я называю ее подходом, ее методиками.

Поэтому спасибо Глебу Глебовичу Глинке за то, что он поддержал эту идею, – мы будем создавать фонд-архив, фонд-музей Лизы. Помещение, которое мы найдем, будет работать в открытом режиме, мы соберем там материалы, фото- и видеоархивы, записи, библиотеку Лизы, обобщим ее интервью.

Мы с этим уже работаем, отбираем необходимые документы. Зная Лизу, невозможно назвать это место ее музеем – это будет просто дом, такой дом, где будет жить частичка Лизы, куда смогут приходить люди, которые знали о ней, и вспоминать ее, и которые не знали ее – чтобы узнать о ней побольше и, может быть, находить свое призвание через нее.

Я уверена, что мой долг перед Лизой – выполнить эту миссию, рассказать людям про этот пример, про ее дело, и через него многие просто поменяют свою жизнь и изменят к лучшему жизни многих других людей, как это часто бывало с теми, кто с ней соприкасался.

“Пусть будет много фондов Доктора Лизы”

Мы будем жить на маленькие частные пожертвования

– На какие деньги будет существовать ваш фонд? Частные пожертвования?

– Мы не рассчитываем на крупные пожертвования и тем более на бюджетные деньги, и они нам объективно не нужны.

Однажды Лиза сказала: «Как только я начну брать бюджетные деньги, я стану чиновником и докажу свою несостоятельность как благотворитель. Я лучше после этого закрою фонд, поеду в Марфо-Мариинскую обитель и буду кормить бездомных своими руками».

Легче всего сейчас попросить бюджетных денег под Лизино имя, соблазн велик, но ни в коем случае. Мы будем жить на маленькие частные пожертвования со всего мира. Лиза гордилась, что большая часть денег ее фонда была собрана по всему миру, и из разных концов земного шара, из отдаленных уголков России мы получали по 50 рублей, 100, 200. Это происходило после того, как люди просто посмотрели с ней интервью, узнали про какого-то больного, прочитали что-то в интернете, прониклись.

“Пусть будет много фондов Доктора Лизы”

Елизавета Глинка на спецборте МЧС во время эвакуации в Москву тяжелобольных детей из города Макеевка Донецкой области (2015)

Материальная помощь пациентам или закупалась на такие пожертвования, или приносилась лично людьми – в фонд несли тушенку, носки, памперсы и то, что было нужно, когда Лиза кидала клич, писала в ЖЖ, в фейсбуке. Конечно, предстоит серьезная работа, чтобы всех этих людей объединить, будем думать, как их заинтересовать, потому что мы – фонд молодой, новый.

Конечно, будут финансовые партнеры, они есть и сейчас – очень многие, которые помогали Лизе. Я была у Лизы и фандрайзером, помогала ей собирать средства на нашу работу. Поэтому те люди, которые знали меня с Лизиных времен, сейчас готовы помогать нам, и нам надо подождать месяц, когда нас зарегистрируют, получить счет, и тогда мы сможем его наполнять.

Плюс мы всегда будем рады тем, кто захочет помочь тушенкой, памперсами, небольшой суммой денег, своими силами, своими руками, и нам очень важно еще и работать с людьми, которые хотят помочь, чтобы у человека была возможность делать это так, как он хочет, помогать тем, чем он может, чтобы мы были таким фондом, руками которого человек бы мог помогать самым нуждающимся.

– Насколько я понимаю, была очень важная часть фонда, та, которой сейчас не существует, – «пятницы на Пятницкой», посиделки, куда приходили все желающие, общались, помогали, обсуждали. Это будет в вашем фонде?

– Если родится само собой. Может быть, у нас будут другие пятницы по пятницам, на которые будут приходить потенциальные волонтеры, потому что у нас будет фонд-архив и музей. Мне кажется, что из-за формата нашего фонда к нам будут приходить люди, которые 5-7 лет назад шли к Лизе по пятницам: благотворители, добровольцы, журналисты.

Они приходили не только чтобы попить чаю и обменяться новостями – они решали вопросы. «Я знаю того, а ты знаешь этого, давай их соединим», – и за пятницу всем миром решались очень серьезные проблемы. Возможно, эта категория людей захочет к нам приходить, и двери будут, конечно, открыты. Посмотрим – все должно быть естественно.

– Какой предполагается коллектив? Вы говорите, что придут несколько человек из старого состава, это кто?

– Руководящий состав уже выбран, я стала директором, Глеб Глебович Глинка – главой попечительского совета. Поскольку совет – это высший коллегиальный орган нашего фонда, получается, что самый старший по званию у нас Глеб Глебович. Доктор Александр Парфенов, друг Лизы, стал президентом нашего фонда – кстати, он был десять лет президентом «Справедливой помощи», а Лиза была директором.

Александр Парфенов, выслушав наши идеи о тех программах, которыми мы хотим заниматься, не просто занял должность президента, но и сказал, что он будет принимать активное участие в наших медицинских программах, потому что он доктор с колоссальным опытом, колоссальными знаниями. У нас будет Николай Беляков, который с 2006 года работал с Лизой и на вокзалах, и в подвалах, и в Донбасс с ней ездил. Наш коллектив пока очень маленький, думаю, он примерно таким и останется. При Лизе всю основную работу делали 7-8 человек плюс огромное количество волонтеров. Лиза находила применение каждому.

– То есть Елизавета Петровна помогала не только тем, кто нуждался в помощи, но и тем, кто хотел помогать?

– Да, и это был второй пласт ее деятельности – она работала не только с подопечными, – она делала огромное дело для тех людей, которые готовы были принимать участие в этой работе. Она приучала, воспитывала, просвещала.

Она говорила: «Принести ко мне в подвал мешок грязной негодной одежды, потому что жалко выбрасывать, – это не благотворительность, а благотворительность – это работа. Вы эту одежду переберите, проверьте, чтобы были пуговицы, постирайте, соберите ее в мешок, рассортируйте теплую и холодную, принесите – вот это уже работа. А когда так скинул – это просто очистил шкаф, извините».

Сама Лиза помогала вообще безвозмездно, она была благотворитель в чистом виде, и она просвещала людей, в частности, своим примером. Начнем с того, с какими категориями она работала. Ее же очень критиковали за то, что она работает с бездомными, с умирающими, ей, как и Вере Васильевне Миллионщиковой, как и Нюте Федермессер, говорили: «Это же уходящие люди, зачем вы им помогаете? Они умрут, что же вы на них тратите деньги и силы? Помогайте детям».

“Пусть будет много фондов Доктора Лизы”

Фото: ТАСС

С бездомными та же история. Я сама сидела на телефоне в фонде и часто слышала: «Что вы им помогаете? Они хотят так жить, у них такой образ жизни, они пьют, матерятся, плохо пахнут, зачем им помогать?» Лиза с такими людьми разговаривала, она находила подход, могла убедить, могла сказать: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся», – и рассказать о том, что среди ее бездомных подопечных не было только двух категорий – чиновников и депутатов, все остальные были – актеры, военные, ученые…

И подводила людей к следующему тезису: безопасный бездомный – это сытый бездомный. И на том участке, где Елизавета Петровна работала – от Павелецкого вокзала до Красной площади, – она заботилась о том, чтобы бездомные получили горячий суп, куртку, какую-то помощь, может быть, были отправлены домой, чтобы они были безопасны для окружающих, не вели себя агрессивно, не приставали к прохожим и не отнимали эту куртку у кого-то в подъезде.

– А, кстати, сохранился ли «вокзал по средам» – поездки на Павелецкий к бездомным каждую среду после ухода Елизаветы Петровны?

– Да, конечно – ближайший соратник Лизы Андрей Николаев сменил ее на вокзале еще в то время, когда началась война. До этого она сама ездила на вокзал каждую среду, не пропускала. Но потом из соображений безопасности детей, которых она возила с Донбасса, она эту работу уже не могла вести сама: перевязывать самой бездомных, а на следующий день ехать эвакуировать детей, у которых нет иммунитета, нельзя, да и времени уже не было.

И, кстати, она больше переживала не из-за того, что она едет и рискует жизнью, или что у нее опасная работа, или что она не спит сутками – она переживала, что больше не может ходить по средам на вокзал сама. Поэтому она готовила команду тех, кто мог это делать. В основном это волонтеры. И уже больше пяти лет эта команда не меняется. Они знают эту работу идеально и ездят вместе со «Справедливой помощью Доктора Лизы», не пропускают ни одну среду и прекрасно работают с бездомными.

– Вы не будете в этом участвовать?

– Мы не будем толкаться локтями на проблеме бездомности. Есть и другие связанные с ними вещи, которые «провисают», – например, Лиза делала большую работу по возвращению людей домой, причем она не просто покупала билеты и сажала в поезд (хотя покупала огромное количество билетов) – она сама и ближайшие ее помощники – я, Коля, Андрей – дозванивались до города, где этот бездомный, по его словам, жил, проверяли всю информацию, узнавали, кто его примет, остались ли у него родственники, общались с ними, чтобы они его приняли, чтобы они поняли ситуацию. Это как раз подход, решающий проблему человека.

Очень многие вопросы она решала не через деньги и продукты, а через записную книжку, особенно в последние три-четыре года, когда она стала уже довольно известным человеком и ее имя открывало многие двери.

Мы многократно были свидетелями того, как приходил человек с действительно серьезными проблемами – не мог попасть в клинику с тяжелым заболеванием, у него проблемы с квартирой, с родственниками – и Лиза решала эти вопросы своей записной книжкой и личным участием, тем, что она была вовлечена и в беду, и в ее решение.

Пусть будет много фондов Доктора Лизы

– Помимо «Справедливой помощи» и вас, фактически из-под крыла Доктора Лизы вышел еще фонд «Дом друзей». Какие ваши личные отношения с этими фондами? Помогаете ли вы друг другу?

– Я только ушла из «Справедливой помощи», поэтому наше общение прекратилось совсем недавно, до этого я была частью «Справедливой помощи». С «Домом друзей» коммуникации на данный момент нет, но есть глубокая убежденность, что по прошествии времени мы, безусловно, придем к тому, что станем поддерживать друг друга и будем работать в какой-то степени вместе.

Сразу же после того как погибла Елизавета Петровна, был такой накал страстей и настолько наэлектризована атмосфера, что людям было очень трудно договариваться. Каждый хотел внести свой вклад и сделать все возможное, чтобы продолжить дело Лизы. Поэтому все силы уходили на то, чтобы показать себя, доказать, что ты можешь делать что-то свое, а ресурсов на то, чтобы садиться и терпеливо договариваться, уже не оставалось.

Возможно, пройдет еще год, каждый из нас набьет шишек в своем фонде и поймет, что, кроме работы, делить нам нечего. Было бы замечательно, если бы со временем и эти три фонда, и другие фонды, с которыми мы сотрудничали, смогли забыть про обиды, несправедливые высказывания, которые звучали на эмоциях, когда люди были в стрессе, сумели бы договориться и начать делать какие-то совместные проекты, то есть продолжать дело Лизы вместе, пусть и параллельными путями.

“Пусть будет много фондов Доктора Лизы”

– Как на это повлиял уход Елизаветы Петровны?

– Елизавета Петровна прекрасно понимала, насколько разные люди ее окружают и насколько каждый уникален, поэтому она их не смешивала. Она умела при необходимости усадить за стол переговоров совершенно разных людей – из оппозиционных друг к другу политических партий или конкурентов по бизнесу, но она никогда этого не делала, если ее не вынуждала чрезвычайная необходимость, потому что понимала, что ее окружают талантливые, самостоятельные, самодостаточные люди, и смешивать их смысла нет. И она была тем центром, через который шла коммуникация, и была талантлива в том, что ото всех людей могла получить эффективную помощь и работу, не подвергая их насильственному сотрудничеству друг с другом, не вынуждая их договариваться.

Поэтому с уходом Елизаветы Петровны в начале года возникали конфликты, и это излечит только время, потому что Лизы с нами нет, и некому нам помогать договариваться между собой, а мы невероятно разные. И каждый, безусловно, уникален, талантлив, обладает определенными навыками и принесет пользу теперь уже в своем фонде.

– Она бы одобрила создание трех фондов и не требовала бы жить всем дружно в одной организации?

– Лиза бы совершенно точно не требовала от нас садиться за один стол, делать один фонд и договариваться.

Она бы сказала: «Делай что должно, и будь что будет. Пусть каждый в меру своих сил на своем маленьком участке делает свое маленькое дело». Это то, что делала она.

И она свое дело делала честно, и ничего другого она бы от нас не требовала.

“Пусть будет много фондов Доктора Лизы”

– Я правильно понимаю, что для вас идея создания собственного фонда была очень воодушевляющим шагом?

– Нет, совершенно наоборот. У меня в жизни был опыт руководства: когда мне было 25 лет, я была директором по корпоративным отношениям, и я знаю, что я плохой директор. Поэтому для меня огромный стресс, что я пока на старте буду вынуждена выполнять обязанности директора, потому что я бы хотела ехать, кормить, вывозить детей, доставлять грузы…

Я приложу все усилия, чтобы именно этим я и занималась и чтобы со временем к нам пришел профессиональный директор. Но пока фонд возглавил Глеб Глебович, президентом стал Александр Леонидович, а пост исполнительного директора доверили мне. Фонд у нас маленький, поэтому я все равно буду ездить, лечить, кормить, но я мечтаю, чтобы со временем я перестала быть руководителем и работала «в полях».

– Была ли идея создания фонда разрешением всех противоречий, которые вы ощущали в «Справедливой помощи» в последний год?

– Я только сейчас начинаю понимать, что этот путь был единственно правильным и возможным. Я до последнего держалась за то, чтобы мы все оставались вместе и договаривались, искали компромиссы. К сожалению, мы потратили слишком много сил и времени на эти компромиссы. Сейчас, когда фонд уже почти зарегистрирован, мы понимаем, что все складывается и что мы идем верной дорогой, но изначально, конечно, такой идеи не было, и мне казалось, что мы как-то договоримся, найдем компромисс и останемся вместе.

– Когда вы приняли это решение, стало ли вам легче?

– Легче стало совсем недавно, когда мы провели первые переговоры со спонсорами, обсудили все это с друзьями, когда появились первые подопечные, которым уже оказана помощь, хотя сам фонд еще не зарегистрирован – тогда я поняла, что, наверное, случись это раньше, мы бы больше успели. Но выдохнула я совсем недавно.

– Чем вы отличаетесь от «Справедливой помощи Доктора Лизы»?

– Мы будем живым фондом. У нас нет регламентов, алгоритмов и правил. Многое будет зависеть от того, какие люди придут в команду. Но те, с кем я сейчас разговариваю, кто рассматривает возможность работы с нами, уже дают нам уверенность в том, что по двум-трем направлениям – как, например, с детьми, пережившими трагическую ситуацию, пережившими насилие – мы сможем успешно выстроить работу.

Насколько я понимаю, в «Справедливой помощи» часть людей прочитала Дэна Паллотту и прониклась его идеями, и Бог с ним, пожалуйста, можно это делать, я только не понимаю, почему нужно реализовывать идеи Дэна Паллотты в фонде Доктора Лизы, который вообще на противоположном конце благотворительности. Раз там будут приветствоваться такие идеи, значит, нам надо отделиться, и мы будем делать так, как нас учила Лиза.

– Не спросила главное: как вы будете называться?

– Благотворительный фонд имени Елизаветы Глинки «Доктор Лиза». Сокращенно – фонд «Доктор Лиза».

“Пусть будет много фондов Доктора Лизы”

Фото: liza.fund

– Вас не будут путать со «Справедливой помощью», которая тоже присоединила к своему названию имя Доктора Лизы?

– Печально, но возможно, будут путать. Но, во-первых, мы – фонд, а они – организация. Во-вторых, они «Справедливая помощь Доктора Лизы», а мы просто «Доктор Лиза». В-третьих, я не знаю, как это все оформлено в «Справедливой помощи», но мы прошли по длинному пути – у нас нашлись друзья, которые дали нам невероятно квалифицированных юристов, и те помогли нам подготовить за кратчайшие сроки весь пакет документов для регистрации и проконсультировали нас о том, как мы можем с этим названием комфортно существовать, потому что будет два фонда «Доктор Лиза».

Но на использование имени Елизаветы Глинки есть права у конкретного человека, и этот человек – Глеб Глинка. Поэтому мы оформили у нотариуса все необходимые документы на то, что наш фонд имеет право так называться. Я, кстати, не вижу ничего ужасного в том, чтобы было десять фондов Доктора Лизы, но тут вопрос, не будут ли какие-то фонды позорить ее имя.

У нас все согласовано не только с моральной точки зрения с близкими и с друзьями, но и с юридической стороны.

Все, что сейчас я могу, – это своим ежедневным трудом не уронить честь Лизы, показать своей работой, что наш фонд «Доктор Лиза» работает так, что Лиза была бы нами довольна.

Ксения Кнорре Дмитриева

Источник

Следующая новость
Предыдущая новость

Противники РПЦ в Петербурге проведут митинг, приуроченный к столетию декрета об отделении Церкви от государства Глава Киевского патриархата грозит лишить РПЦ Киево-Печерской лавры Представитель РПЦ выступил за отмену платных дорог в России вслед за роумингом из-за "разделения русского пространства" Качественное изготовление памятников Украинская церковь обвинила Кремль во вмешательстве в ее дела

Православная лента