7
Весь год "Правмир" брали интервью у священников. В подарок на Рождество мы собрали для вас 10 лучших.
Фото: Сергей Щедрин
Да, я монах и я воспитываю детей. Так сложилась моя жизнь, и я очень рад тому, что у меня есть. Моя жизнь мне не принадлежит, я принадлежу детям. И наверное, это тоже по-монашески. Монах не должен заниматься только собой и своим бытом, а ему нужно все время посвящать другим людям. Когда качаешь ночью ребенка, вспоминаешь, что в это время обычно подвижники благочестия молятся, то тоже начинаешь совершать молитву, при этом делая еще полезное для других. Времени на богослужение у меня предостаточно, потому что большую часть своего времени я нахожусь с детьми. А как мы Богу служим? Только ли это молитвы и священнодействия? Мы служим Богу через людей. Я служу Богу через ближних, которые окружают меня – это то же самое богослужение.
Фото: Виктор Аромштам.
Но вот один батюшка, выступающий по телевизору, оказался совсем юный, и боевой офицер Бурков, конечно, усмехнулся:
“Ну чему этот молодой священник, безусый юнец, может меня научить? Вот я прошел огонь и воду, и медные трубы, а он что? Салага, моря не видал!”. Но все-таки слушал, слушал и… «в какой-то момент почувствовал, что я, со всем своим жизненным опытом, дурак-дураком по сравнению с молодым священником, через которого Бог говорит! Несколько позже до меня дошло, почему: он говорил не свое, а Слово Божие, а в нем – истинная сила».
Фото: Ефим Эрихман
В 20 лет я крестился и понял, что курение – это грех. Я бросил курить, не курил полгода и уже начал превозноситься над друзьями, желающими бросить, но сам вскоре сорвался. Другой раз я бросал курить так: я выбросил пачку сигарет в урну и думаю – все больше не буду. Прошел несколько шагов, крайне пожалел о безрассудном поступке, но залезать в урну мне было неудобно, поэтому я с нетерпением добежал до сигаретного ларька, купил сигареты и успокоился. Я понял: у меня полный паралич воли. И думаю – что же мне делать бедному? Никто не мог мне дать совета! И только у Нилуса я прочитал о том, как он бросил курить в связи с болезнью жены. Она около месяца лежала с высокой температурой, таяла на глазах. И он упал на колени и стал молиться Пресвятой Богородице: «Исцели мою жену, а я совершу жертву – брошу курить, но я не смогу этого сделать сам, помоги мне!» После этой молитвы он застал жену исцеленной, с холодным лбом, а он будто и не курил никогда, и больше к курению не возвращался.
Знаете, каждому свое. Христианство, православие – оно для всех слоев населения: и для эстетов, и для простецов, для академиков, шахтеров, для молодых, для старых, для русских, для французов. Православие универсально. Это вера, которая может найти дорогу к сердцу, если человек готов сердце открыть. И этот грандиозный в архитектурном отношении храм может быть домом как для местных сельских жителей, так и для людей с высоким образовательным уровнем и большими эстетическими запросами. Я считаю, что культурный потенциал храма в Подмоклово – способ сделать его миссионерской «приманкой». Кто-то придет полюбоваться красотой и удивиться месту, а потом проникнется богослужением, а может быть, увидит, как общается приход. Мы же здесь устраиваем фестивали под открытым небом, трапезы, молодежные трудовые слеты. Такая общинная жизнь, если с ней познакомиться, может дать почувствовать, что есть христианство по своей сути.
Один замечательный депутат предложил похлопотать о хорошей детской площадке, а над ним смеются: «Дурачок». А почему смеются? Потому, что на его фоне они начинают выглядеть не очень.
Я вот тоже такой «дурачок». Глядишь, больше «дурачков» соберется, и что-то сдвинется с места.
Вот такая ситуация. Шахта. На ней отработал житель Моспино Александр, и ему уже пора было выходить на пенсию в 45 лет. Оставалось около месяца до нее. У него жена, двое сыновей. Работяга, трудяга. Он шел со смены, и в этот момент его осколком разрезало буквально пополам… И когда меня пригласили его отпевать, о чем я думал? Вот лежит он в гробу. Человек, который вчера еще был живой. Два сына его стоят. Жена… А за что он погиб? Что он плохого сделал? Что он сделал такого, что его нужно было убить, разрезав из «Града» пополам? Он совершил преступление? И вот я отпеваю его, и в это время опять начался обстрел…
Люди не понимали, что вообще происходит. Полное безумие. На вопрос «За что?» не мог ответить никто. Когда шла Отечественная война, было понятно: вот немцы, вот мы. А здесь было полное безумие, абсолютно алогичное действие, не поддававшееся нормальным человеческим объяснениям.
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков). Фото: Фома / www.foma.ru
Как-то мы тяжелобольного пациента перевозили из психиатрической больницы. У него была тяжелая пневмония, он фактически (но не окончательно) находился без сознания. Причем это был больной со старческой деменцией, а не с серьезными психическими заболеваниями типа шизофрении. Вот мы его везем, оказываем какую-то помощь в дороге. И вдруг видим, что наш пациент приподнимается на носилках, смотрит куда-то в угол глазами, полными ужаса, пытается защититься от кого-то. Он явно увидел нечто ужасное. Начинает отбиваться, ему страшно. Потом замирает, остановка сердечного ритма. Мы реанимируем, довозим до Института Склифосовского, где он умирает.
Со мной был фельдшер, который всегда сомневался в существовании потусторонних сил. И он сказал: «Я не знаю, есть ли ангелы, но бесы есть, это точно. В этом сегодня убедился».
У меня был случай, когда я в 2008 году по приглашению незнакомых турок ездил в Турцию в качестве священнослужителя «искать клад».
Эти самые незнакомые турки приехали к нам в Алма-Ату, пришли в епархию и сказали, что у их дедушки есть какой-то клад, который они «видят, но почему-то не могут взять», потому что клад христианский. Чтобы его взять, надо, мол, чтобы христианский священник почитал Инжил (Евангелие). В епархии спросили: «Поедешь с ними?» Я согласился, мне было интересно и с миссионерской точки зрения – почитать для них Евангелие.
Но оказалось, во мне видели какого-то шамана-кладоискателя, который должен был найти им какой-то клад, неведомо где зарытый.
Фото: Ефим Эрихман
Если бы мое служение заключалось лишь в решении бытовых и экономических проблем, в стройке, я бы под этим грузом давно рухнул. Я всегда понимал, что есть Тот, к Кому я обращусь и Он меня слышит. Каждый раз понимаешь – строишь не ты, строит Бог. Вот выхожу на амвон и говорю: «Братья и сестры, у нас крыша течет, давайте думать, как нам многотысячный проект закрыть…». И тут же подходит человек: а давайте я помогу. Я видел реальные чудеса. У нас нет средств, мы не можем продолжить работу. Открываем с прихожанами «кружку для пожертвований» и обнаруживаем ровно ту сумму, что необходима. Это уже привычные чудеса, они постоянно происходят, но каждый раз понимаешь – строишь не ты, строит Бог. Вообще, когда чувствую тяжесть, то говорю: «Господи, ради тебя все потерплю. Если эта стройка нужна Тебе, то построим».
В горах как-то особенно чувствуешь величие Бога, Его красоту, Его Промысл и непостижимость для человеческого разума. Ты, как муравьишка, карабкаешься по этой горе, созданной Господом.
А про себя понял, что я физически очень слабый человек. Я видел людей, которые там живут, водят группы на восхождение, и тот путь, который я иду 12 часов, они проходят за 3 часа. И выносливости, оказывается, у меня нет. Психологический урок таков: раз ты поставил цель, надо к ней идти, в горах вариантов нет. Ты идешь в команде, не можешь ее бросить, сказать: «Я дальше не пойду», ведь у тебя часть снаряжения. Как бы тебе ни было тяжело, ты должен идти. И все, других вариантов нет.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML