12
Лиза Мари приехала из США в нашу страну, “познакомилась с нормальными людьми” и осталась в Сибири навсегда. Теперь вместе с мужем воспитывает девять детей. Алла Мождженская узнала главный принцип воспитания этой русско-американской семьи.
– Ложок – поселок у черта на куличках, туда не всякий доедет, – рассказывает мне таксист по дороге. – Говорят, несколько лет назад там выделили землю под строительство многодетным семьям, а водопровод и электричество не провели. Вот они без всех коммуникаций и сидели.
– А обратно смогу на такси уехать? – предчувствую сложности я.
– Что вы, – машет он рукой. – В радиусе нескольких километров ни одного таксиста не найдете. Если только на рейсовом автобусе, не знаю, как часто он ходит.
Поселок Ложок расположен почти в пяти километрах от крупнейшего сибирского научного центра – Академгородка. Именно здесь три года назад региональные власти действительно предложили многодетным семьям землю под строительство. В микрорайоне «Семейная сказка» 66 домов стоят на улицах с нежными названиями: Жасминовая, Колокольчиковая, Небесная, Звонкая, Янтарная…
Сверяясь в последний раз с навигатором, таксист высаживает меня у двухэтажного высокого дома с открытыми настежь воротами. У стены – детские велосипеды, строительный мусор в мешках. Здесь и живут многодетные Барановы – мама Лиза Мари, папа Владимир, и их дети: Николай, Иван, Михаил, Владимир, Филипп и Лёша. Трое старших уже выросли; двое живут отдельно: дочь Александра замужем, а Степан учится в московском вузе.
Первое, что бросается в глаза в доме – огромная кирпичная печь с камином. У нее здорово собираться всей семьей и длинными холодными вечерами (а в Сибири они действительно долгие и морозные) читать книги, есть пирожки со сладким чаем и гладить котов. Сегодня дома трое младших детей и Александра с сыном. В доме стоит тишина, будто никого нет, и это непривычно: в многодетных семьях ждешь гвалта, шума, веселой возни. Мое общение с Владимиром и Лизой прерывает лишь редкое мяуканье кошек.
Лиза Мари – женщина с необычным для русского слуха двойным именем – в Сибири оказалась из чистого любопытства: ей было жутко интересно, как живут люди за «железным занавесом».
– Я изучала русское страноведение в Университете в США. Когда только-только началась перестройка, появилась гласность, мне хотелось узнать, действительно ли русские верят в коммунизм, правда ли, что все они атеисты? Какое у них отношение к миру, к жизни?
В 1989 году Лиза приехала по студенческой программе в Академгородок – «Познакомилась с нормальными людьми!» – восклицает она. Но самой главной встречей оказалось знакомство с будущим супругом, которое случилось немного позже, уже в следующий приезд девушки в Россию.
– Когда вернулась сюда в 1991 году, в Академгородке открылся новый храм. Я сходила на службу, и мне очень захотелось петь в церковном хоре. В США я тоже пела, правда, не была верующим человеком: мы студентами исполняли старинные католические песнопения. Здесь в православном храме я очень впечатлилась музыкой, и уже во второе воскресенье поднялась на хор, чтобы узнать, можно ли мне петь. Регент сказала: «Это детский хор, но вы можете прийти на репетицию со взрослыми. А сейчас я познакомлю вас с молодежью».
Она познакомила меня с Володей, представила его как иконописца, который еще и поет. А ему сказала: «Володя, это иностранка, американка, сделай что-нибудь с ней!». У него как раз был день рождения, и он с друзьями пригласил меня к себе в мастерскую. Конечно, у меня было сильное впечатление об этой молодежи. Один был сыном священника, другие были старшими школьниками, которые пели в хоре. Они молились перед едой, и после еды, смотрели альбомы с иконами, все обсуждали. У них была горячая, яркая вера. Меня это очень впечатлило, и я начала дружить с ними.
Владимир, слушая Лизу, в ответ только смеется:
-Было мучительно с тобой разговаривать, ты знаешь об этом? Бедный словарный запас, неправильные падежи, 2/3 слов не понимаешь. Причем еще настаивала, чтобы с ней говорили только на русском!
Увлекшись воспоминаниями, оба улыбаются. Рассказывают, как жили в начале 90-х, получали еду по талонам («Ты с талонами на водку что делала?» – подкалывает Владимир Лизу), и как привыкали к тому, что рушилось абсолютно все: государство, жизнь, идеология.
Лиза Мари
В 1993 году Лиза приняла окончательное решение остаться в России. Этому предшествовала длительная переписка молодых людей. Владимир знал английский язык, особых преград в общении не возникало. Да и Лиза постепенно освоила русский. То, что она – иностранка, сейчас, спустя почти 25 лет, можно определить только по небольшому акценту.
Оба супруга хотели растить детей в православной стране, поэтому ответ на вопрос «где жить?» молодоженам был ясен с самого начала.
– Я был очень радикальным молодым человеком, в те годы Америка мне казалась evil empire – империей зла! Хотя я сейчас понимаю, что это все глупости, – рассказывает Владимир. – Когда мы раньше начинали разговоры о детях, Лиза говорила, что хочет большую семью, а я думал по примеру Ходжи Насреддина, который взялся за три года осла научить человеческому языку: «За три года или я умру, или осел, или халиф». Хочет много детей – ну ладно.
– Я говорила, что хочу шестеро детей! – добавляет Лиза. – Правда, получилось чуть больше! Но мы совсем не огорчились, это прекрасно!
Я с детства любила большие семьи, мне было интересно сравнивать характер у разных детей, смотреть их отношения между собой. В США, где-то с шестого по одиннадцатый класс, я даже работала няней, по-английски это называется babysitter. Я укладывала ребятишек спать, играла с ними. Правда, этот опыт мне мало помог, когда появились свои дети.
Своих детей в семье Барановых девять: дочка Александра и восемь мальчишек. Год назад Лиза Мари и Владимир стали дедушкой и бабушкой – у Саши родился сынок, подрастающий в компании веселых дядей, разница в возрасте с которыми в общем-то не очень велика. После интервью они наперегонки ползали на четвереньках по полу, причем старшие дети испытывали не меньшее удовольствие от этой возни, чем годовалый внук Барановых.
– Моему первому ребенку – дочери, очень повезло, что она выросла с братиками. Она знает все о том, как воспитывать детей. А я ничего не знала. Вообще я училась, как ухаживать за детьми, по книгам. И это плохой вариант! Более традиционно, когда жена идет жить к мужу и все узнает от свекрови. А я читала американские книги, и делала все так, как привыкла видеть в США. И в тех моментах, где это отличалось от русского подхода, возникали трения с обществом. Например, я носила малыша с двух месяцев в кенгуру. И это вызывало большое смущение у окружающих. Это был 95 год, здесь не знали, что это такое. Никто не мог представить, что я не испорчу ей позвоночник или что нее ноги не будут кривые!
Сейчас, имея достаточно богатый опыт, Лиза Мари уверена – именно русские сохранили хорошие традиции, как, например, пеленание детей или приучение к горшку с раннего возраста. Это хорошо и для самих детей, и для спокойствия родителей.
После рождения старшей, Александры, Барановы уехали в Венгрию на долгих четыре года – главе семейства нужно было учиться в магистратуре и аспирантуре. В Россию они возвращались уже впятером.
– Только после рождения четвертого, Коли, мне поверили, что я уже самостоятельно могу принимать решения о том, как воспитывать детей! – восклицает Лиза Мари. – Я даже постепенно привыкла к требованиям от бабушек на улице, которые говорили: «Одевайтесь теплее, закрывайте уши, а то продует!», и так далее. Кстати, сейчас в Академгородке бабушки очень часто подходят со словами: «Какая вы счастливая мама!». Это очень приятно!
Для молодого отца вопросы ухода за детьми тоже не были в новинку. До рождения своих Владимир работал с детьми-инвалидами. «Я уже такой тертый калач был!» – улыбается он.
Роли в семье Барановы распределили сразу, и это у них сохранилось и до сегодняшнего дня: мама воспитывает детей дома, работает – по возможности, а папа зарабатывает деньги. Правда, отношение к такому положению вещей у Лизы и Владимира совершенно противоположное, и они этого не скрывают.
– Я была довольна этим, поскольку я могла заниматься дополнительно какими-то проектами. Например, переводила «Мысли на каждый день года» Феофана Затворника. Эта книга вышла потом через 10 лет, – рассказывает Лиза Мари.
Владимир Баранов
– А мне эта система мне не очень- то нравилась, потому что одной моей зарплаты нам не хватало катастрофически, – говорит Владимир. – Все, что я получал, практически сразу уходило на нужды, и мы опять сидели без денег.
– Но мы же решили рожать детей столько, сколько Бог даст, поэтому кто-то один должен был работать, а второй сидеть дома с детьми! – настаивает на своем Лиза. И тут же добавляет:
– Действительно, подвиг многодетного отца – работать на четырех работах, как это делал мой муж много-много лет. По этой причине большая часть семей живет за чертой прожиточного минимума.
Все висит на плечах мужа. Спокойно кормить девять человек в семье могут, наверное, только бизнесмены или ученые на хорошей зарплате в частных предприятиях. Это – жертва. Потому что если ты хочешь иметь большую семью, значит, на какой-то период жизни придется очень много трудиться и жертвовать личными интересами. Но это все временно. Сейчас мы уже получаем богатые плоды вот этой жертвы: дети прекрасные, все подросли уже, мы оба можем работать. Да, мы жертвовали свое время и жили нищими много-много лет, но теперь мы живем хорошо.
-Голодали? – спрашиваю, предполагая, что в 90-е годы это было неизбежно.
– Такого, чтобы мы прямо голодали, у нас никогда не было. Всегда была еда на столе, притом разнообразная. К тому же при минимуме средств можно было возвращаться на самое простое питание белого цвета: картошка, хлеб, молоко. Нет, мы не ели «белый цвет» неделями. К счастью, у нас был огород, и он выручал очень сильно: к зиме всегда были полные морозилки.
Барановы говорят прямо: жили по-разному, нередко имея большие долги. Однако и чудеса в их жизни тоже случались. Например, как-то соседка по даче потребовала, чтобы они снесли сарай. Было необходимо найти 4000 рублей, и таких денег в семейном бюджете не было.
– Я просто сидела на скамейке в храме, уныло так, мне было внутренне очень тяжело. Я не знала, что делать. И вдруг знакомая бабушка дала мне тысячу рублей! Просто так! В другой раз у нас тоже не было денег, я помолилась св.Николаю, и нашла в сумке 300 рублей! Все житейские вопросы с верой всегда решаются! У нас было и есть базовое упование на Бога. Он дал детей, значит, он даст зарплату, необходимую одежду, помощь, все, что нужно, – считает Лиза.
Арт-терапевт, иконописец, переводчик, преподаватель по истории средневекового и византийского искусства в НГУ – Владимир Баранов работал везде, где только мог.
– Работал я в основном, дома, особенно если делал переводы. Я по первому образованию художник, а переводчик – жизнь что называется, заставила. Дверь в мою комнату была всегда открыта, и дети периодически вламывались туда. Здесь у меня до сих пор двери нет. Мне же интересно знать, что вообще дома происходит!
А дома происходило много интересного: каждые 2-2,5 года рождались новые дети, семья переезжала с квартиры на квартиру, решая вопрос с жильем, пока, наконец, не осели в Ложке. Молодые родители периодически ссорились и так же быстро мирились. А впрочем, спорить они продолжают и сейчас. Однако, по словам Барановых, ссоры ни разу за все время брака не стали поводом, чтобы подумать о разводе.
-У меня есть целая папка вырезок из газет и журналов из США со всякими житейскими мудростями, и на основе этих наставлений я сделала вывод, что примиряться с мужем нужно каждый день, до сна. Хотя я иногда позволяю не делать это немного дольше, если нет настроения, – смеется Лиза.- У нас самая частая ссора – это деление обязанностей. Но я мужа стараюсь лишний раз не дергать, поскольку у него очень много работы.
– Лиза на самом деле не такая традиционная домостроевская православная женщина, как кажется, – добавляет Владимир. – У нее всегда и по любому поводу есть свое мнение, которое она готова защищать логично и аргументировано. И очень часто оно не совпадает с моим!
В том, что Лиза умеет отстаивать свою точку зрения, я убедилась, спросив про то, как ей удается оставаться женщиной и иметь личное пространство в такой большой семье.
– У меня есть стиль одежды, который я очень люблю: юбки из ткани в мелкий цветочек, какие носили в Америке в 19 веке, и однотонные рубашки. А есть ли у меня время стирать и гладить свои вещи? Это целая проблема. Когда у меня 30 дел в один день, я как встаю утром, так и весь день набегу. И мне повезло, если дома в этот день хоть какая-то юбка найдется…
– Это вопрос приоритетов, на самом деле. Для тебя это не приоритет, вот и все.
– Вова, если ты мне скажешь, что час в день будешь возить детей, а я в это время смогу заниматься своей одеждой, я готова! Я за!
– Вот типичная американская предприимчивость! Потри русского, увидишь татарина, а потри американца…
– Я не буду жертвовать свои полчаса чтения в день и мои 8 часов сна в сутки, чтобы лучше заниматься своей одеждой, – резюмировала этот диалог Лиза. И добавила, очень самокритично. – Я сравнительно не организованная мама. Я не из тех, кто встает за час до детей и готовит им на завтрак горячую кашу. Мы смиряемся бутербродами с вареньем или сухими завтраками с молоком.
Я встаю вместе с детьми потому, что я ложусь с последним ребенком. Для меня это слишком большая жертва – спать ночью шесть часов. Раньше я так и делала, но со временем стала ценить 8 часов сна.
Личное пространство в большой семье – очень больной вопрос. Максимум полчаса для мамы в утренние часы, когда часть детей ушла в школу, а те, кто учится со второй смены, еще спят. И почти полное его отсутствие для папы, который вынужден работать на четырех работах. Владимир уже и не помнит, когда ему удавалось последний раз просто лежать с книжкой на диване. Все – о детях, все – вокруг детей.
Но самое большое счастье приносят эти же дети. Поддерживать их, когда расстроенные, помогать с уроками, читать перед сном, играть с папой в активных играх, кататься летом – по ближайшим оврагам на велосипедах всей семьей, зимой – на лыжах, но больше не по лыжне, а по неведомым дорожкам… Вот ради чего жертвуют родители свое личное время.
Кроме спортивных занятий, в течение учебного года – в семье Барановых все обязательно занимаются музыкой. Альт, скрипка, кларнет, блок-флейта, гитара – в основном, каждый ребенок владеет одним духовым или одним струнным инструментом.
– Я не ожидала, что музыкальная школа в России – это большая развитая система, – говорит Лиза. – Средний американец не получает такое полное музыкальное образование. В моей школе в США были уроки музыки, а потом еще был инструмент как часть школьной программы, ансамбль и хор. И мама еще оплачивала частные уроки, для меня и для сестры, возила на лагерь по музыке. То есть мы получали немного больше, чем средние американцы. Это потому, что мои родители оба увлекались музыкой.
Мама даже два года училась в консерватории, хотя потом ушла, поскольку в то время женщины не могли стать профессиональными музыкантами. Она играла на контрабасе. Отец играл на блок-флейте в ансамбле общества любителей блок-флейты штата Нью-Джерси. Они играли очень красивую средневековую музыку. Поэтому родители оплачивали мне и сестре частные уроки музыки.
И когда я отвела детей в музыкальную школу здесь, я не ожидала, насколько в России полное образование. Моя дочь научилась импровизировать на фортепиано. У них полный курс уроков по сольфеджио, дети знают строение всех гамм, они могут транспонировать музыку из одной тональности в другую. В прошлом году они выступали вчетвером. Мы взяли ноты средневековой музыки моего отца, и дети играли в составе трех флейтистов и скрипки старинную пьесу. Получилось очень красиво!
Сейчас двое старших живут отдельно. Фактически, дома находятся постоянно только семеро ребятишек. Однако занятость у Владимира и Лизы фантастическая. Она показывает мне свой ежедневник: свободные листы в нем почти заканчиваются. Здесь и расписание детей – кого и куда, в какое время отвезти, и время их дополнительных занятий. Те, кто постарше могут добираться в музыкалку и в школу самостоятельно – на автобусе, тех, кто помладше, возят родители, встречает бабушка.
«У нас сложная логистика», – подчеркивает Владимир. Вообще, я заметила склонность Барановых к порядку. Четкость во времени, в датах, сроках, детей называют не только именам, но и по очередности рождения – «первый ребенок», «пятый» и т.д. Наверное, в такой большой семье без этого невозможно.
В своем ежедневнике Лиза записывает баллы, которые зарабатывает каждый ребенок, выполняя домашние обязанности. Бонусы, которые гарантированны детям – компьютерное время и деньги на карманные расходы.
– Старшим ребятам разрешается в день полчаса экранного времени, а младшим – 10 минут. Причем это время они могут накопить и использовать позже. Например, сейчас у Коли накопилось 6 часов, а у Филипа – 2 часа 15 минут. Весь этот сентябрь дети свое свободное время помогали на огороде дома и у бабушки, просто не было времени сидеть за компьютером. Один раз трое детей были наказаны в этом месяце, и они не получили компьютерное время. Но если они считают, что их наказывают несправедливо, я могу выслушать их мнение, возможно, что даже соглашусь с доводами, – разъясняет методы воспитания Лиза. – Но если понимаю, что не справляюсь, обращаюсь к мужу, он для детей окончательный авторитет.
– На самом деле, мне хочется быть добрым! Я им говорю: «Если вам что-то надо, вы не к маме идите, а ко мне!»- шутит Владимир в ответ.
– Одна многодетная мать подсказала мне, что она предлагает старшим детям стирать самим для себя. Мне понравилась эта идея, и теперь у нас, начиная с 14 лет, детям выделяется один день в неделю, когда они могут стирать и развешивать свое белье. Самое главное, они начинают ухаживать за собой. Осталось еще ввести, чтобы они сами зашивали свои дырки. У меня пока не получается! Гора одежды с дырками лежит и ждет своего часа… – честно признается Лиза, убирая ежедневник.
На вручении ордена “Родительская слава”. Сентябрь 2017. Фото: Александр Ощепков / news.ngs.ru
На мой вопрос о том, удается ли родителям побыть хоть немного наедине, Барановы только пожимают плечами. Раз в год, если только на годовщину свадьбы. Изредка – на день рождения Лизы.
– На самом деле, мы 20 лет занимались выживанием, поэтому все вертелось вокруг детей. Я даже не уверен, что мы сейчас сможем с Лизой остаться вот так, наедине, – говорит Владимир.
– Зачем без детей? С ними очень весело. Конечно, мы вместе выезжаем за пределы поселка. Летом отдыхаем на Алтае, недавно были в зоопарке, собираемся посетить картинную галерею, – рассказывает Лиза. – В этом году мы достроили баню на участке, поэтому можно считать, что она для нас является популярным видом отдыха. Наши дети не любят купаться традиционным способом – в душе или ванной, баня нравится им больше.
Что самое важное в воспитании детей? Фирменный «рецепт» от Барановых – правильно воспитать первого ребенка, а остальные уже втянутся сами.
Еще важно прививать не только послушание родителям, но и уважение к более старшим детям. Поэтому в семье разработана система шефства – когда шефы помогают своим подопечным. Кроме того, у каждого ребенка есть обязанности по уборке квартиры и отдельно – кухни. Все пространство в доме разделено на «участки», чистота и порядок в которых поддерживаются каждым конкретным ребенком.
– Два вечных принципа у нас руководят: это принцип справедливости и принцип иерархии Первый эмпирический. Например, приносишь персики домой – надо раздать всем поровну. А второй означает, что у старших прав больше, чем у младших. И это на самом деле противоречит принципу справедливости! Периодически вот эти две ценностные системы вступают в конфликт, – говорит Владимир.
А Лиза поясняет.
– Например, если есть определенное количество мяса, то разве справедливо дать младшему столько же мяса, как и старшему? Старшему надо больше, а младшему поменьше. А если лакомство какое-то, например, персики, то всем надо поровну! Хотя старшие могли бы сказать: «Я старше. Я вешу больше, мне нужно три персика, а не один». Но они смиряются со справедливостью делить всем лакомство одинаково.
-Как вы относитесь к тому, что люди планируют рождение детей?.
– Если человек решает, что он будет главным в этом вопросе, и он будет определять: «я рожу ребенка, когда я закончу аспирантуру» или «я забеременею осенью, чтобы родить ребенка летом, когда будет тепло, чтобы он не простудился» – это все, я считаю, неправильно. -отвечает Лиза Мари. -Этот вопрос – божественный, и человек не должен в него вмешиваться. Господь знает, что лучше для этой семьи – два ребенка или десять. Человеку просто нужно расслабиться! Я очень обрадовалась, когда старшая дочь сказала, что они с мужем не будут контролировать количество своих детей. Господь определил для нее рождение первого малыша просто идеально: она была беременна именно так, чтобы она могла закончить самую сложную часть медуниверситета первые три курса.
– Не скажу, – добавляет Владимир, – что многодетность это идеал, к которому нужно стремиться. Каждому свое. У двух моих знакомых получилось так, что взрослые дети умерли раньше них самих. И их жизнь со смертью детей закончилась. Если руководствоваться этим опытом и говорить: «Рожайте больше, и у вас не будет такого» – это же маразм! Потому что звучит как-то не так, даже странно. С другой стороны, это так и есть, если ситуацию перефразировать и переосмыслить. Многодетность заставляет не сосредотачивать все свои родительские чувства на одном ребенке. Я уж привык жить в таком режиме, и для меня это норма.
Барановы с сыновьями на вручении ордена “Родительская слава”. Сентябрь 2017. Фото: Мария Морсина / news.ngs.ru
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML