«Ну кто же так делает?» Дочка все поняла, и желание готовить пропало

28.03.2019 15:11

«Ну зачем сыпать столько цедры в крем — он же будет горьким? Ну почему лень натереть нормальный свежий имбирь?» Не сказать, что это почти есть нельзя, — значит обмануть и не помочь другому стать лучше. Рассказ «Божья кухня» из книги протоиерея Павла Великанова «Самый Главный Господин», вышедшей недавно в издательстве «Никея». «Ну кто же так делает?» Дочка все поняла, и желание готовить пропало

Протоиерей Павел Великанов

Когда моя старшая дочь стала стремительно взрослеть, у нее неожиданно пробудился интерес к кулинарии. Казалось бы, все замечательно: ну что же это за женщина, которая не дружит с кухней и не может приготовить чего-нибудь вкусненького? Но как-то оказавшись рядом — в самое время готовки — меня, как говорят, просто накрыло жутким раздражением. Ну кто же так делает? Ну разве эти ингредиенты совместимы? Ну почему нельзя как следует обезжирить миску, прежде чем взбивать в ней белки? Ну зачем сыпать столько цедры в крем — он же будет горьким? Ну почему лень натереть нормальный свежий имбирь — а обязательно использовать магазинный порошок, в котором и запаха-то уже не осталось?

Конечно, мне хватило выдержки озвучить лишь пару вопросов из того вихря, который вовсю кружился в моей голове.

Дочке мои замечания явно пришлись не по душе. Ответ был один: я готовлю по рецепту из интернета. Там так написано! В итоге — после того как все было испечено — папа оказался в непростой ситуации. Сказать, что это в принципе, конечно, при желании есть можно, — почти обидеть человека. Не сказать, что это почти есть нельзя, — значит обмануть и не помочь другому стать лучше. Я уже не помню, как вышел из этой ситуации — но дочка все поняла. Всякое желание еще что бы то ни было готовить у нее пропало напрочь — на пару месяцев.

Оглядываясь теперь на этот уже почти забытый казус, я начинаю думать… нет, не о кулинарии — а о Боге. Точнее, о том, что весь мир — это Его, Божья кухня. И Он с нами поступает совершенно не так, как я пытался «помочь» дочке.

Его бесконечная мудрость заключается в том, что Он никогда не стоит «над душой», когда мы что-то кашеварим в нашей жизни.

Даже когда от нашей «готовки» идет к нему острый запах подгоревшей каши или сбежавшего молока — Он не прибегает с криком: «Что тут у вас происходит? Вы что, дом сжечь хотите?» Он терпеливо ждет итогового результата. И когда мы торжественно подносим Ему нечто сделанное нами — каким бы это ни было кривым, косым, бесконечно далеким от совершенства, — Он, как ласковый и любящий Отец, искренне радуется. Тому, что мы сделали это — для Него, а не только для самих себя. Тому, что пусть немного — но все же у нас что-то да и получилось. Тому, что лучше сделать что-то не очень хорошо, нежели чем проваляться весь вечер на диване перед очередным бесконечным сериалом. Его педагогическая мудрость заключается в том, что Он умеет находить хорошее и светлое даже там, где, казалось бы, ничего такого и не предполагается. Среди вороха всякой грязи и пепла Он умудряется не только разглядеть все еще не потухший уголек — но и раздуть его так, что непонятно откуда — вдруг появляется яркое пламя. Ему хватает веры в нас — чтобы прорываться сквозь нами построенные баррикады, блокировки, отговорки — и доставать из-под завалов в нашей душе ту искорку Его Царства, благодаря которой душа все еще теплится.

Насколько бы изменилась наша жизнь в семьях, если бы мы почаще вспоминали об этой Божьей кухне — и не стояли бы надзирателями над делами других, а лишь молча, про себя, молили бы нашего Главного Повара — Господа Бога — вразумить, помочь, вдохновить — и исправить!

Источник