0
Есть ли сегодня мода на православие, почему мы разочаровываемся, приступая к посту из года в год, мешает ли это нашей духовной жизни и правда ли, что мы перестали расти? Устали ли священники и не утратила ли проповедь свою актуальность, говорим с протоиереем Константином Островским.
– Накануне Великого поста ежегодно появляются публикации о том, как поститься, какие духовные задачи перед собой поставить, как их решить. «Пост – не диета» – эта мысль большинством усвоена, а что происходит с содержанием – растут ли люди в духовном плане?
– Что происходит поистине с нашей духовностью, откроется, очевидно, на Страшном Суде. Я могу говорить только о своих наблюдениях и впечатлениях. Как настоятель вижу, что людей приходит в храм на службу не меньше, чем было 10 или 20 лет назад, даже значительно больше.
Насколько могу судить из общения на исповеди, у многих прихожан заметно серьезнее отношение к духовной жизни, чем было у людей XIX века (судя по литературе, конечно; сам я в то время не жил). Конечно, обрядоверие есть, много зацикленности на правильном исполнении ритуалов, но это всегда было и будет.
Как горы не бывают без предгорий, так в духовной жизни народа не может быть место только святости и подвигу без немощи и суетности. Но важно, что многие на исповеди каются в рассеянности на молитве, а это значит, что человек хочет молиться нерассеянно. И это уже очень хорошо, потому что немощного Бог может укрепить, плохого – исправить, лишь бы человек хотел быть воедино со Христом.
Протоиерей Константин Островский. Фото: Ефим Эрихман
– Разве вы не наблюдаете, что мода на православие прошла?
– Никогда не было и не могло быть модным само Православие. Модно было эксплуатировать православную тематику в СМИ. Потом стало не так модно, потом опять… Я, честно говоря, за этим не слежу.
— Многим нравится красивый обряд венчания. Люди готовы ради участия в нем креститься, но, не смущаясь, признаются, что в церковь больше ходить не собираются – не идет ли речь о некой моде?
— Конечно, такое отношение – ложное, хотя самому мне таких людей крестить не приходилось. Но то, что людям нравятся красивые ритуалы, вполне естественно. Нашей заботой должно быть не отвращение людей от благолепия обрядов, а посильное приобщение их к той глубине, которая раскрывается нам в этом благолепии.
Поэтому мы, священники, стараемся доносить до людей, что венчание – церковное таинство, составляющая часть нашей церковной жизни и относиться к нему, как только к ритуалу, неправильно. Но поверхностного всегда будет больше, чем глубокого.
— В девяностые годы, как только «стало можно», в храме легко можно было увидеть и главу комсомольской организации, и вчерашнего активного члена партии. Еще десять лет назад на чтении канона Андрея Критского в храмах яблоку негде было упасть. Но сегодня в центре столицы в первые дни поста храмы полупустые. Может, все-таки была мода и прошла?
— Насчет того, что где-то стало меньше прихожан, не могу сказать, не зная ситуации. Может быть, открыли рядом несколько новых храмов, а может быть, любимого настоятеля перевели на другой приход.
А насчет верующих бывших партийцев и комсомольцев у нас есть заповедь: «Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены» (Лк. 6, 37). Откуда нам с вами знать, что в сердцах у тех людей? И при коммунизме было немало верующих и сочувствующих Церкви людей среди начальства, в том числе членов партии. Они ради карьеры, из страха и по самым разным причинам скрывали свою веру. Наверное, им нужно в этом каяться – пусть сами думают, я им не судья.
А кто-то раньше не верил в Бога, а потом поверил и стал в храм ходить. Его теперь дразнят «подсвечником» и упрекают в лицемерии. Но если человек действительно поверил во Христа, нечего ему оглядываться, кто как его дразнит. Раньше грешил, а теперь покаялся, и поступать нужно по совести, а не из страха насмешек.
Не нужно нам никого судить, каждый сам ответит перед Богом за свою искренность или лицемерие, а кто осуждает ближних, тот из-за этого самого рискует оказаться на левой стороне.
– Есть, наверное, какие-то перемены? Что вы замечаете?
– Есть некая странность, пока не могу ее объяснить. Молодежи в наших храмах становится год от года больше (я имею в виду красногорские приходы, с настоятелями которых я много лет дружу), а желающих принять священный сан гораздо меньше, чем было, скажем, 20 лет назад. В девяностые годы чуть ли не все молодые неофиты рвались в священники, не у всех получалось, конечно, но тенденция была. Теперь таких гораздо меньше.
То есть молодые люди живут церковной жизнью, поют на клиросе, исповедуются, причащаются, не имеют канонических препятствий, а призвания к священному служению не чувствуют.
Не исключаю, что здесь действует и материальный фактор. Потому что в наше время способные молодые люди, недавние выпускники университетов и институтов, вполне могут получать 150-200 тысяч в месяц, и это далеко не потолок. А в церкви рассчитывать на такие деньги не приходится. Получается, что в этом отношении священный сан требует немалой жертвенности.
Фото: spbda.ru
Впрочем, не стоит предаваться обобщениям. Год на год не приходится. Вот сейчас с нашего прихода трое готовятся к рукоположению, а один юноша – к поступлению в семинарию. Будем надеяться, что Господь пошлет делателей на Свою жатву (см. Мф. 9, 38).
— В пост стараешься сильнее сосредоточиться на смирении страстей, на отказе от желания вкусно и сытно поесть, пытаешься побольше молитв прочесть и в храме почаще бывать. Но в очередной раз, в очередной год, пост становится испытанием и проверкой на прочность. И не все эту проверку проходят, потому что никак не меняешься, не преображаешься, не растешь. Что это для нас означает?
— А зачем эти проверки на прочность? Если проявлю прочность, буду этим гордиться. А как же не гордиться, раз я такой прочный! Оно, конечно, «с Божьей помощью», но ведь я выдержал! А если не выдержал, буду смущаться от своей непрочности. Говорят, надо просить у Бога помощи в подвижничестве. Просил сколько раз – все равно объедаюсь и нарушаю – впору отчаяться. Дурная установка приводит к дурным результатам во всех случаях.
На самом деле поменьше бы нужно разговаривать и думать о своих постных подвигах и намерениях. И настроения никакие не нужно на себя нагонять, только фальшь получится. Церковь нам все, что нужно для поста, сама дает: и убранство храмов, и великопостные напевы, и тексты, и особенный устав служб, и правила телесного воздержания.
Правила не все могут в равной мере понести: кому здоровья не хватает, кому терпения недостает, кому объективные обстоятельства препятствуют и прочее. Нужно принять каждому пост в своей мере и благодарить за это Бога, а в страстях: в чревоугодии, в нетерпении, осуждении ближних и во всех – нужно каяться.
Тогда будут пусть скромные, но действительные плоды поста. Во-первых, уже то хорошо (а для гордого интеллигента даже велико!), что вообще я свою выю согнул под ярмо церковного правила, что решился стать рядом с «некультурными попами» и «злыми церковными бабками» и соблюдать пост.
Во-вторых, попытавшись соблюсти, быстро обнаруживаешь, что соблюсти не получается: то объешься, то колбаску втихаря съешь, то с женой поругаешься. А такие нарушения, хоть и плохи сами по себе, но дают ценнейший опыт познания своей немощи, ведущий к покаянию.
Если человек идет правильным духовным путем, то в дальнейшем ему будут открываться и другие полезные плоды поста. Наконец, по слову святителя Феофана Затворника, если Бог видит, что человек преуспел в смирении и ему полезно, то Он Сам вводит того человека в великие подвиги и Сам же хранит его от впадения в гордость.
Главное – идти правильным духовным путем. И, в первую очередь, к правильной цели. Какая же у нас цель? – Христос, конечно. Вот мы и должны стремиться именно к Нему, а не к чему-то побочному. Христос – жених, а душа человека – невеста Христова.
Обычная невеста чего ждет от замужества? Каждая – разного. Одна мечтает стать богатой, другая жаждет приятных ощущений, третьей нравится иметь статус замужней. А чего должна поистине желать невеста? Истинная невеста хочет быть воедино со своим мужем.
Это главное и необходимое, а остальное – как получится. Бывает сладко, бывает горько. Мы идем в Церковь, чтобы быть воедино со Христом, быть членами Тела Христова. И нам это даруется. Но, как говаривал прп. Моисей Оптинский: «Вот уже ожидаем Царства Божия и правды Его, а пока надобно потерпеть».
Фото: tatmitropolia.ru
Возвращаясь к теме поста, чем меньше чего-то ожидаем, чем меньше нагнетаем в себе, тем больше душа открывается для реальных благ. Они даются в Церкви само собой. Чем меньше фантазируешь, тем больше себя Церкви отдаешь и тем больше можешь вместить и принять.
– Расцерковление происходит, если у человека слишком много ожиданий, когда есть цель что-то получить?
– Когда много суетных ожиданий, воцерковления вообще не происходит. Правильная установка, когда человек ищет в Церкви духовного пути. Знает, что есть путь, пытается стать на него, ищет духовного руководства. Говорят, сейчас нет настоящих руководителей. Кто не чувствует нужды в руководителе, для того и нет.
Я говорю не о широко распространенном среди верующих людей желании сбросить с себя ответственность и успокаивать себя душевными (не духовными!) отношениями со священником, а о желании постигать волю Божию о себе и исполнять волю Божию. Кто ищет этого, того найдет Бог!
— Вы пришли в Церковь взрослым, образованным, семейным человеком. Наверняка столкнулись с какими-то негативными явлениями, тем более что это был конец 70-х. Что помогло вам, начав путь, не сойти с дистанции?
— У меня не было никакого соблазна сходить с дистанции. У меня было в душе противоречивое (сейчас я понимаю – Богом данное) убеждение, что Православная Церковь – истинный духовный путь, а сами церковные люди в этом ничего не понимают. Поэтому я не мог разочароваться в людях, а наоборот, очень скоро убедился, что есть люди, которые очень даже «понимают», которые сами знают путь и могут мне помочь.
И в Церкви действительно всё есть для спасения, и всё это дается даром и ни от кого не скрыто, но открыто оказывается для тех, кто ищет Христа.
А те, кто ищет чего-то иного, натыкаются на «злых бабок», «некультурных попов» и ценники на требы (помню, с меня в 1978 году взяли за крещение 5 рублей, это, на нынешний счет, тысячи две, мы с женой нормально это восприняли, за ее крещение потом тоже 5 рублей взяли).
Но искушения всегда были и будут. Обратите внимание: среди 12 апостолов Христовых, Им же Самим избранных, нашлось 16,7% предателей. Посчитайте – каждый шестой! Причем половина из этих почти 17% покаялась (это апостол Петр), а половина (апостол Иуда Искариотский) так и погибла в грехе! Что это за безобразие! Как можно быть в такой компании? Вот кто ищет в Церкви рафинированной компании, тот и сходит, как вы говорите, с дистанции.
– Все сводится к тому, что хотя в Церкви мы вместе, воедино, но духовный путь за компанию не пройдешь?
— За компанию не получится, точно, ведь речь о необходимости стяжать благодать Святого Духа. Такая вот цель у христианина, но мы всё как-то этого стесняемся. А преподобный Симеон Новый Богослов писал, что, если не ощущаешь в себе благодать Святого Духа – ты не христианин. Звучит как-то неприятно. Хотя гораздо полезнее признать: «Да, я не христианин, но надеюсь им стать», чем сейчас прикидываться, что все в порядке, и страшно разочароваться на Страшном Суде. Отчаиваться, впрочем, не нужно, потому что тот же преподобный Симеон писал, что каждый должен сделать все, что может, тогда остальное Бог найдет, как завершить, и человек обретет благодать при исходе души из тела.
Христиане должны составить не компанию друзей, а стать и вечно пребыть членами Тела Христова. Наше единство осуществляется через причащение Святых Христовых Таин. А разрушают церковное единство гордыня и другие наши страсти. Что же делать? Для этого нужно покаяние.
Фото: spbda.ru
Не только таинство исповеди, но глубокое покаяние, которое предполагает внимание к себе, к тому, что происходит в твоем уме, в твоем сердце. Внутренняя жизнь возможна всегда и везде: в офисе, на заводе, в концлагере. Но если будем пренебрегать храмом Божиим, то ее не будет нигде. А с концлагерем давайте не будем торопиться.
– Если вернуться к вопросу расцерковления, не кажется ли вам, что священники, которые были многие годы активными спикерами, доносили смысл христианства – сегодня устали? Не кажется ли, что проповедь перестала быть интересна?
– Тут нельзя судить в общем. Все священники разные. Проходят годы – кто-то умер, кто-то совсем состарился, кто-то душевно выдохся. Бог всем Судья. Священников сейчас больше, чем раньше. Среди них и были, и есть выдающиеся наставники и проповедники, есть отцы с более скромными или просто другими способностями.
Есть среди нас, к сожалению, и совсем немощные люди, которые впадают в разные грехи – беда, конечно, но не будем никого осуждать. Не знаю, как у кого, среди моих знакомых много искренних священников, которые с полной отдачей служат и готовы помочь тем, кто к ним обращается. Некоторые из них трудятся в СМИ, а кто-то нет. Не вижу, чтобы здесь имели место какие-то проблемы, что одаренных людей стало меньше или кому-то надоело миссионерствовать. Впрочем, если кому-то надоело миссионерствовать, может, оно и к лучшему.
Другое дело, что действительно на рубеже 80-90-х годов среди нецерковных, но сочувствующих Церкви людей были распространены романтические мечтания, что Церковь сейчас всех перевоспитает, всех научит, «возвысит голос» и т. п. Но эти мечтания с самого начала были ложными, их ложность и проявилась со временем.
Церковь как организация не способна перевернуть мир и не призвана к этому, и не для того существует, но как Тело Христово — она вечна и спасительна.
Ее задача не мир переворачивать, а присутствовать в мире, чтобы, по слову апостола Павла, «все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2, 4).
Отчасти ваш вопрос касается проблемы пастырского выгорания. Случается же оно, когда не сила Божия действует через пастыря, а сам пастырь своей силой, своим талантом делает добрые дела. Но всякий человек, даже самый добрый и психически уравновешенный, имеет ограниченный запас душевной энергии. Со временем она иссякает, и человек остается пустым, выгорает.
Как не допустить до этого? Поставить на первое место единение с Богом, а уже на второе – служение ближним. Странным кажется? Так ведь Сам Христос сказал: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 37-39). Если в такой последовательности будем действовать, то в конце концов скажем с апостолом Павлом: «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Фил. 4, 13). А если попытаемся исполнить вторую заповедь, пренебрегая первой, нас ждет выгорание.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML