2
Вчера, 10 марта, в Москве спасли пятилетнюю девочку, оставленную одну на несколько дней в захламленной квартире. Ранее стало известно о брошенной в квартире Кирова 3-летней девочке, которая умерла от обезвоживания. Нам кажется, или такие истории на самом деле стали происходить слишком часто? Можно ли сегодня выяснить, как живет семья по соседству, вызывать ли сразу полицию на крики в соседней квартире, где проходит граница “дела семьи” и как должна преобразиться система помощи семьям в трудной ситуации. Рассказывает Президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская.
Елена Альшанская
– Такие истории были всегда, мы их слышали и знаем о них. Но после того, как один шумный случай попадает в СМИ, общество начинает обращать на такие ситуации особое внимание, поэтому складывается ощущение, будто что-то случилось глобально: родители стали относиться плохо к своим детям, а раньше такого не было. Это, конечно, совсем не так. СМИ освещает какой-то участок нашей с вами действительности, и это работает совершенно стандартно и банально: случилась одна история и на всё похожее стали обращать внимание. Если смотреть вглубь веков, возможно, раньше таких страшных историй было больше.
Но для меня очевидно, что все эти истории показывают нам наличие системной проблемы. Нужно признать как факт, что действительно бывают ситуации, когда родители осознанно наносят вред своим детям, либо делают это не сознательно, например – в силу заболевания. То есть не всегда материнство и родительство – это защита для ребёнка. В случае с девочкой-”маугли” мы пока не знаем, что точно там произошло, но по некоторым косвенным признакам можно предположить, что у её мамы стартовало психическое расстройство.
Здесь мы имеем несколько проблемных ситуаций, которые существуют у нас в обществе. Первое – мы действительно живём абсолютно изолированно друг от друга. Раньше в традиционном обществе было огромное количество своих минусов и нюансов, тем не менее жизнь человека было достаточно прозрачной и она строилась в рамках так называемой “расширенной семьи”, либо в рамках некой общественной структуры, к которым относилась, например, религиозная община. Сегодня мы абсолютно замкнуты и закрыты друг от друга, и то, что происходит за дверями соседней квартиры, часто неизвестно никому. Конечно, в этом есть свои плюсы: нас никто не дергает. Нас даже раздражают какие-то случайные вопросы бабушек на лавочках. Тем не менее в ситуации беды или проблемы человек остаётся в том же самом замкнутом пространстве в полном одиночестве.
Собственно говоря, все помогающие институты – добровольческие, социальные, благотворительные – созданы для того, чтобы преодолеть одиночество и изоляцию человека, попавшего в беду в современном мире. У большинства людей, которым помогает наш фонд и другие благотворительные фонды, конечно же, есть родственники, но коммуникация с ними минимальна. Люди даже не знают, как живут их близкие, а тем более дальние родственники, и что с ними происходит. Большие дружные семьи, которые общаются между собой, часто приходят к друг другу в гости – скорее, редкость, чем норма. И вот разные общественные механизмы сегодня по сути выполняют роль этой самой ”расширенной семьи”.
Но если взрослый в ситуации беды часто может себя защитить, то ребёнок не может. Часто он вообще не знает, что есть какая-то другая жизнь, что жизнь в одиночестве на горе мусора в квартире – не единственная реальность. Дети абсолютно зависимы от взрослых, абсолютно уязвимы. Тот кошмар и ад, в котором живёт ребёнок, это нередко действительно его единственный мир, он может не знать, что может быть по-другому.
Мы должны помнить, что многие проблемы лечатся через коммуникацию между людьми, роль который раньше выполняла “большая” семья.
Вообще простая доброжелательность и внимание к детям, которые мы иногда видим в других странах, где принято улыбаться каждому ребёнку, где люди действительно всегда рады детям, – это уже очень хороший шаг в сторону защиты детей.
Я убеждена в том, что профилактикой таких трагедий могло бы стать не усиление социального контроля, а создание прежде всего институтов поддержки на том этапе, когда беда еще не произошла. То есть если человеку вовремя подставят плечо – он не упадёт. Когда мы все будем более внимательны и неравнодушны к тому, что семьи с детьми нуждаются в помощи и поддержке, в особом внимании, то, с одной стороны, мы сможем снять большую часть проблемных ситуаций, в которых люди просто не справляются, а с другой – мы могли бы вовремя заметить какие-то не очень хорошие моменты, которые могут привести к настоящим трагедиям.
Должно сойтись два фактора – простая и доступная человеческая помощь семьям, оказавшимся в трудной ситуации, и с другой стороны – абсолютное неприятие насилия, полное табу на жестокое обращение с ребёнком.
Но что мы имеем сегодня? У нас сегодня с одной стороны наблюдается принятие того, что ребенка могут бить, плохо с ним обращаться (это как бы дело семьи), а с другой стороны – отсутствие каких-то помогающих механизмов. И тогда у нас одни люди “падают”, их никто их не подхватывает по дороге. А другие люди могут издеваться над своими детьми, и опять же никто на это не обращает внимания. Как итог мы имеем огромное количество трагедий, произошедших по самым разным причинам.
Отношение к насилию и к помощи должно измениться и на уровне общественного мнения, и на уровне государственной системы. Государственная система должна быть не пугалкой, не угрозой, не странной системой, которая по какой-то причине может отказать в помощи, а той системой, которая без всяких бюрократических заслонов и преград, без огромного количества документов – может помочь семьям в беде.
Пора заканчивать с этой историей про кучу документов и справок, которые нужны для того, чтобы семья могла получить помощь. Уязвимые категории не могут преодолеть эти препоны, и поэтому часто вообще не получают ничего. Сейчас государство боится дать вообще что-то лишнее таким семьям. Имеющаяся система поддержки семей вообще мало похожа на помощь. С экранов телевизоров, из официальных документов много говорится про демографию и рождаемость, и очень мало – про качество жизни семей, где есть дети. Государство должно не по “пять копеек” малоимущим раздать, а решить две задачи: как помогать тем, кто не справляется, и как предотвратить насилие в отношении детей.
Все задают вопрос про девочку-маугли: как соседи могли допустить такую ситуацию? На мой взгляд, соседи не являются здесь виноватой стороной, потому что мы действительно часто не знаем, кто живет за соседней дверью и тем более что там происходит.
И все-таки что делать, если вы подозреваете, что в квартире соседей творится что-то неладное с ребёнком? Конечно, если вы не уверены, что там в данный момент происходит именно преступление, лучше не начинать с вызова полиции. Лучше всё-таки познакомиться с людьми из этой квартиры, попытаться установить контакт. Если вы боитесь, можно скооперироваться с соседями. Ситуации могут быть разными: у родителей может быть ребёнок с особенностями развития, или, возможно, просто у молодой мамы не очень получается справиться с плачущим ребенком. То есть когда ребёнок плачет, это не всегда означает, что в данный момент мама его избивает или морит голодом.
Но первое, что вы должны сделать, – это установить коммуникацию с соседями, и может быть, предложить помощь. Сходите в гости не как инспекторы, а как доброжелательные соседи. Если же вы убедились, что действительно речь идет о преступлении, в котором есть угроза жизни ребенка, то, конечно же, нужно незамедлительно вызывать полицию и сообщить в опеку, чтобы предотвратить трагедию.
Записала Ольга Лунина
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML