4
У неё пять кровных детей и девять приёмных. Большой дом, в который они переехали после того, как в предыдущий попал снаряд. Семейная мини-ферма «Серебряное копытце», где всей семьёй выращивают коз и коров особой породы, делают сыр и необычные шоколадные конфеты. Знакомьтесь: Ксения Корчма из Славянска, мама, жена, фермер, предприниматель, а помимо этого — мудрый и неунывающий человек.
Вот уже десять лет прошло с тех пор, как наша семья стала детским домом семейного типа. Сразу отмечу, что усыновление и приёмная семья — не одно и то же. Это два разных вида семейного устройства детей. Когда родители усыновляют ребёнка, он по правам и документам ничем не отличается от родного. Приёмный же ребёнок, как правило, имеет биологических родителей.
В нашей стране детские дома семейного типа организованы по западному образцу. По идее, приёмные родители берут детей на какое-то время, пока им не найдут усыновителей, то есть приёмная семья — это переходная форма семейного устройства. На практике получается так, что люди берут приёмных детей и воспитывают их до восемнадцати лет и старше. Мы остаёмся родителями этих детей, даже если они уже внуков нянчат. Юридически это оформлено как приёмное родительство, а на практике — то же усыновление, только нас контролируют государственные социальные службы. Также мы получаем материальную помощь за оказание социальных услуг.
В 2005 году мы купили дом, рядом с которым находился приют для детей, организованный одной из протестантских церквей. Эти люди собирали деток, помогали им. Эти дети стали приходить к нам. Вот тогда мы узнали, что такое брошенные дети. По телевизору стали об этом много говорить, появилась реклама «Візьми дитину у родину» — помню, я вела своего ребёнка в садик, и на двери висело такое объявление. У нас на тот момент было пятеро своих детей, как раз родился младший, но мысль о том, чтобы взять в семью ребёнка, уже поселилась в голове. С момента, как мы впервые задумались о приёмных детях, до того, когда к нам пришли первые дети, прошло три года.
Как возникло это желание? — думаю, у женщины в крови сочувствие к детям. Не просто так говорят, что чужих детей не бывает. К тому же, мы православные люди, было желание помочь. Получилось так, что первыми мы взяли троих мальчиков. Они были из одной семьи, сиблинги. Им исполнилось на тот момент пять с половиной, шесть с половиной и восемь лет.
Мальчики были из Горловки, у нас несколько детей оттуда. К слову, там одна из лучших служб по делам детей — говорю так, поскольку нам есть с чем сравнить. Почему Горловка? — потому что, если вы захотите взять ребёнка, вам скорее всего скажут, что детей нет. Не всё так просто. Как мать вынашивает дитя девять месяцев, так и в этом вопросе быстро не получается. Обычно проходит около года, пока найдётся ребёнок. При этом замечу, что здоровых детей нет, маленьких тоже — их стараются на усыновление отдать.
У нас не было конкретных критериев, типа «девочка-блондинка с голубыми глазами». Мы приехали в детский дом «Надежда», нам говорят: «Есть семья с четырьмя детьми, и есть трое братьев. Будете брать?» Мы сказали: «Будем!» Мальчики тогда были в больнице. Когда мы с ними познакомились, решили не смотреть вторую семью. В больнице детвора выбежала, все кричат: «Мама! Папа!» Это, с одной стороны, приятно, а с другой — налицо нарушение привязанности. Ненормально, когда ребёнок пяти-шести лет бежит к первому встречному со словами «мама» и «папа». У нас случай был, когда мы этих детей уже взяли в семью: к нам приехал гость, и один из детей побежал к нему с криком: «Папа!» Сгладили это в процессе воспитания — но, тем не менее, было.
Как правило, большинство детей в детдомах и приютах — социальные сироты, то есть у всех живы родители. Их называют «дети, лишённые родительского попечения». Наши дети тоже такие. Конечно, они скучали по родным родителям. В то же время, они пробыли в детском доме три года. Что мешало маме восстановить родительские права? Вы знаете, это для меня вечная загадка: почему биологические родители ничего не делают, чтобы получить назад своих детей? Единичные случаи, когда мама берётся за ум, старается привести жильё в порядок, найти работу, чтобы ребёнка вернуть.
На тот момент трое наших кровных детей уже были взрослыми, учились. Младшим девчонкам было девять и шесть лет, они хорошо приняли братьев. Через год мы взяли ещё двоих, макеевских — 2 с половиной и 3 с половиной года. Они и их нянчили, воспринимали как родных. Насколько я знаю, практически везде кровные дети хорошо относятся к приёмным.
По статистике, почти не бывает, чтобы ребёнок пришёл в семью и был хороший, послушный, без проблем. Все приёмные родители мечтают: возьмём ребёнка и будем жить долго и счастливо. Нет! Все эти дети травмированные. Чем дольше ребёнок оставался в детдоме или приюте, тем больше у него травма. Есть такое правило: сколько ребёнок пробыл в детском доме, столько у него будет адаптация в семье. Если мои первые дети были там три с половиной года, то и адаптировались они столько. Это очень сложное время, конечно. Мы сейчас взяли деток, которые пробыли в приюте три месяца, и всё равно уже полгода адаптация идёт очень тяжело.
С чем обычно приходится сталкиваться? Обман, воровство — практически у всех. У них такое правило: не обманешь — не выживешь. Сказать, что всё это лечится любовью, не могу. Часто говорят: «Вы возьмите, а потом всё будет хорошо». Ничего не будет хорошо. Всё зависит не от родителей и не от детей, а от того, насколько ребёнок восприимчив. Из всех наших приёмных детей только одна девочка была идеальной, с ней не было никаких проблем. Если так случается — это счастье. В основном же воспитывать приёмных деток тяжело.
Мне нравится анекдот о том, как многодетная мама закрывалась в комнате и ела конфеты, а на все вопросы детей отвечала: «Тихо, дети, я делаю вам добрую маму». Благодаря тому, что у нас и до войны был большой дом, и сейчас тоже, у меня есть возможность уйти в свою комнату, где можно помолиться, отдохнуть.
Принимая детей в семью, нужно помнить, что у каждого человека свой порог восприимчивости. Каждый может потянуть своё. Психологические травмы и проблемы каждого ребёнка — это одно, но когда много детей, маме легче: старшие могут присмотреть за младшими, погулять с ними, помочь по хозяйству, что-то приготовить. Хорошо, если семья полная — есть и мама, и папа. При этом я знаю случаи, когда после прихода в семью приёмных детей начинаются проблемы, и в итоге папы уходят — хотя именно они были инициаторами взять детей.
Всё шло хорошо до тех пор, пока не началась война. В 2014 году наш дом разбомбили. Мы чудом уцелели. Третий этаж был полностью снесён, только труба торчала. Внутри всё выгорело, но мы остались невредимыми.
Это случилось ночью. Когда мы выбежали из подвала (слава Богу, подвал был такой, что выдержал), на помощь пришли соседи — те баптисты, которые до войны занимались детским приютом. Два часа ночи, у нас всё полыхает, обстрел только-только прекратился, а они прибежали. Мы были в шоке: крыша горит, машина горит, что делать? Соседи кричат: «Бегите скорее к нам!» Только мы успели перебежать, как обстрел возобновился и продолжался ещё целый час. Бежали босиком, там столько стекла было — не знаю, как мы добрались. Только чудом могу это всё назвать. На тот момент наши дети были в Святогорске — уехали незадолго до случившегося. Дома были только мы с мужем и сын с женой.
После произошедшего нас с детьми приняли в приюте под Киевом, где мы жили два месяца. Благодаря друзьям и соцсетям о нас узнали многие. Объявили сбор, собрали сумму на покупку нового дома. Тогда война только начиналась, мы были одними их первых, кто пострадал, и люди откликнулись очень дружно. Потом, когда обстрелы начались повсеместно, это перестало вызывать такое сочувствие. Государство не помогало пострадавшим. Не было никакой помощи вообще. Всё сложилось с помощью Божьей, это было очередное чудо, благодаря которому мы смогли купить новый дом.
У нас в Славянске осталась свекровь, она в то время заболела, поэтому мы решили вернуться. К тому моменту, когда мы возвратились, она умерла — мы даже не успели попрощаться. Мы искали дом в разных областях, но сложилось так, что нашли в Славянске. Приехали туда — и сразу же въехали в новое жильё. Там было пусто, но поддержки людей нам хватило и на то, чтобы купить детские кроватки и всё необходимое. А через год, в 2015, мы занялись козоводством.
Дом был прекрасный, сзади — пустырь, большой каменистый участок. Думали, что с ним делать. Были идеи беседку для детей соорудить или кур там завести, однако получилось так, что завели коз. Я даже помню день, когда мне это пришло в голову — 6 августа. Через неделю у нас появились первые козы, а через месяц мы были владельцами стада из 54 голов.
Дело пошло. Когда покупали коз, не было мыслей, что придётся молоко реализовывать, куда-то девать излишки. У нас ведь не все люди понимают ценность козьего молока. На рынке обычно покупают коровье, хотя козье полезнее. Поначалу мы делали только творог, но потом возникла идея попробовать сделать сыр. К счастью, в интернете можно научиться делать всё что угодно, причём совершенно бесплатно. Я смотрела видеоуроки и постепенно набиралась опыта.
Первый сыр мы делали по простым классическим рецептам. С ними никаких проблем не было. А вот когда взялись делать твёрдый сыр, было уже непросто. Бывало, что зерно сырное перегрели, сыр получился резиновый, но всё приходит с опытом. Знаю, что некоторые люди тонны молока портят, прежде чем что-то начнёт получаться. У нас таких потерь не было.
Сейчас мы производим не только сыр, но и шоколадные конфеты с разнообразной сырной начинкой. Для желающих делаем наборы ассорти, так покупатели могут попробовать конфеты с разными начинками.
Сначала мы пробовали продавать наш сыр на местном рынке. Люди покупали, но понемногу. Нужен был или магазинчик, или специализированное место — просто так сыр на рынке не продашь. Полгода мы пытались продавать его по городу и знакомым, искали разные возможности, а потом снова выручил интернет. Создали группу в фейсбуке и интернет-магазинчик. Теперь высылаем сыры и конфеты почтой во все уголки страны и даже за границу.
Некоторые люди удивляются ценам на домашний сыр. Однако нужно знать, что на килограмм твёрдого сыра нужно десять литров молока. Цена козьего молока выше коровьего, поэтому хороший сыр не может быть дешёвым. Конечно, можно поставить низкую цену, и тогда продукция будет улетать, но корма сейчас дорогие. Всё дорожает, даже сено, прокормить животных сложно.
Немалого труда требует и уход за козами. У нас доильный аппарат, но всё равно нужно массаж сделать, чтобы они молочко отдавали, и додаивать приходится. Это ещё одна причина того, что домашний сыр не может стоить дёшево. К сожалению, не все ценят натуральную пищу. Что осталось натурального в магазинном сыре? Например, продаётся колбасный сыр по 39 гривен — о каком молоке в составе может идти речь?
На сегодняшний день мы научились делать около двадцати сортов сыра: мягкие и твёрдые, с голубой и белой плесенью, лавандовый и томатный. За границей сыроварение — дело семейное. Там — традиции, рецепты, передаваемые из поколения в поколение. У нас всё иначе. С другой стороны, когда мы начинали в 2015 году, сырных ферм было очень мало, сейчас их просто не счесть. Конкуренция большая.
У нас семейная мини-ферма — дети помогают. Поят животных, кормят, доят даже. Для меня было удивительно, когда дочка в пятнадцать лет пошла и подоила корову. Мы ведь со временем и коров завели — особой сырной породы, джерсейской. Их молоко по плотности идеально подходит для производства сыра.
Конечно, чтобы всё изучить, нужно время. К счастью, ночи длинные! Ложусь спать, смотрю — уже солнце встаёт. Раньше по ночам я не только читала, но и стихи писала. К сожалению, после начала военных действий они не пишутся. Я поняла, что, пока идёт война, лучше не писать.
Когда мы жили в первом доме, рядом был дом культуры, его руководитель говорила, что культурная жизнь посёлка держится на нашей семье. Сейчас нет возможности жить в таком ритме: с хозяйством не до культурной жизни. Раньше дети участвовали во многих конкурсах и мероприятиях.
Самое яркое впечатление — участие в телевизионном песенном конкурсе «Одна родина» на канале «Интер». Это было в 2013 году, до войны. Мы ездили туда всей семьёй, выступали. Познакомились с Потапом и Настей, во время съёмок встречались со многими известными артистами. Эти впечатления останутся у детей на всю жизнь. Всё получилось спонтанно — как обычно у нас бывает. Дочка пришла и говорит: «Мама, на „Интере“ объявляют набор на конкурс, подай заявку!» Я подала. Нам позвонили в день моего рождения и пригласили на отбор в Киев. Мы поехали и в итоге прошли.
У нас в семье многие дети хорошо поют. Катя, старшая дочь, окончила регентское отделение Черниговского духовного училища, средняя дочь поёт и выступает, у приёмных деток тоже хорошие голоса. Мы потому и решили принять участие в песенном конкурсе. Я нот не знаю, но поехала, чтобы поддержать детей.
Мы старались дать детям возможность развиваться в самых разных сферах, вкладывали всё, что могли. Наша Лера очень хорошо рисует, младшая из приёмных девочек, Виктория, замечательно поёт. Мальчики ходили на танцевальный и театральный кружки, учились играть на аккордеоне, занимались рисованием.
Порой задают вопрос: как научить ребёнка поститься? Ответ: никак, сами поститесь, и дети будут. Так у нас и в плане посещения церкви. Мы шли в храм, и дети отправлялись с нами. Сейчас они постарше, мы ни на чём не настаиваем: хотите — идите, нет — ваше право. Мои старшие говорили: «Мама, ты с нами была строгая, многого не разрешала, а сейчас всё иначе». Да, всё так, теперь я считаю, что нужно быть мягче по отношению к детям. Это касается и соблюдения постов, и посещения храма.
Думаю, не стоит брать приёмных детей тем, кто верит, что им повезёт и достанется идеальный ребёнок. Розовые очки в этом вопросе — дело плохое. Нужно знать изначально, что будет тяжело, и даже очень. Если готовы к неожиданностям и переменам в поведении ребёнка, тогда можно попробовать. Я знаю ситуации, когда дети ведут себя так, что даже у меня их поведение вызывает удивление, так что лучше не питать иллюзий. И всё-таки я убеждена, что дети должны как можно меньше времени проводить в приютах и детских домах. Если ребёнка изъяли из семьи, нужно, чтобы он как можно быстрее попал в новую.
Сейчас тем, кто хочет стать приёмными родителями, проще, чем нам в своё время: есть интернет, книги, статьи, видео, всевозможные сообщества. Десять лет назад приходилось искать информацию по крупицам. Те, кто хочет взять ребёнка, пусть начнут с чтения форумов приёмных родителей. Они увидят, с чем им придётся столкнуться. Поведение этих детей — как под копирку, одинаковое почти у всех. Если вы готовы принять ту или иную ситуацию, не сорвавшись, значит, можно попробовать.
Когда мы только задумали принять ребёнка в семью, священник того храма, где мы были прихожанами, долго не благословлял на этот шаг. Говорил: «Рожайте своих». С другой стороны — так жалко этих детей! Если бы мне сейчас позвонили из службы по делам детей и предложили забрать ребёнка, я взяла бы.
Ребёнок должен жить в семье. Нужно исходить из этого. Тяжело, сложно, но надо брать детей в семьи.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML