10
19 октября на центральной площади Керчи простились с 17 погибшими студентами политехнического колледжа, тела троих ребят, которые приехали учиться из других городов, забрали близкие. Их похоронят на родине.
Церемония прощания была назначена на 10 утра, но стягиваться к площади стали заранее, и уже за час до начала у рамок собралась небольшая толпа, возрастающая с каждой минутой. Над улицей Ленина, откуда шли люди, как и над всей Керчью еще не успел рассеяться утренний туман, а небо было серым и тяжелым, как будто скорбело вместе с землей. Люди тянулись между двухэтажными домиками по брусчатому тротуару группами, парами и в одиночку, с гвоздиками или розами, перевязанными черным, и говорили только об одном – о трагедии.
– У нас никто не пострадал, – девочка-подросток обращается к своему спутнику.
– Слава Богу, – отвечает он.
– Теперь Америку открывают: как же так, не было охраны! – разговаривают между собой две женщины. – Везде усиление, во всех школах и учебных заведениях. А раньше почему не было?
– Теперь, конечно, и администрацию накажут.
– Ну, могут и не оставить их.
– День рабочий. Может, меньше людей придет. Считаю, что на площади чересчур помпезно. В каком-то бы учреждении сделали…
Тогда женщины еще не могли представить, что ни одно учреждение не вместило бы тысячи людей, не только керчан, но и жителей других частей полуострова, которые посчитали своим долгом проститься с жертвами трагедии.
Церемония прощания началась с минуты молчания. Со словами соболезнования к родным погибших обратилось руководства Крыма и администрация города.
– 17 октября разделило историю Крыма на до и после. Надо крепиться, мужаться, поддержать близких, которые в тот день потеряли самое дорогое. Царствие небесное погибшим, – сказал глава республики Сергей Аксенов.
Имам Керчи Марлен Аджарипов провел молебен – среди погибших был Руден Джураев, его похоронили по мусульманским традициям в родном селе Горностаевка. Митрополит Керченский и Феодосийский Платон отслужил панихиду.
– Нам с вами надо помнить о них и жить так, как они бы хотели, если бы были живы. Пусть память будет нам во исцеление нравственности. Мы живём за них. Помните о них и хоть иногда молитесь о них Богу. Помните, молитва о них действенна и она даёт им утешение в их нынешних состояниях, – обратился владыка к собравшимся.
Почти три часа бесконечным потоком шли люди, останавливаясь у каждого из 17 гробов, возлагали цветы, кто-то крестился, женщины и девочки не сдерживали слез, прятали заплаканные лица в ладонях, мужчины шли молча, опустив глаза. Когда скорбная музыка ненадолго замолкала, над площадью поднимался разрывающий душу хриплый стон, крики и причитания матерей, бабушек, сестер погибших.
На площади дежурили врачи и фельдшеры скорых, студенты-волонтеры, сотрудники службы медико-психологической помощи. Много раз в течение церемонии родственникам требовалась срочная медицинская помощь. Много раз над целой огромной площадью, с одной стороны упирающейся в театр имени Пушкина, с другой – в храм Иоанна Предтечи, один из старейших в Крыму, поднимался узнаваемый запах корвалола, и потому его было вылито и выпито так много, что он не спасал, как ничего не спасало и ничто не уменьшало боль.
Люди шли с улицы Ленина, возлагали цветы к гробам погибших и, огибая сквер памяти героям Великой Отечественной войны, расходились. Но часть все-таки оставалась, чтобы вместе с близкими отправиться на кладбище. Они сбивались группами и продолжали говорить о трагедии.
– Я истинная керчанка, родилась здесь в 1937 году. Никогда ничего подобного в нашем городе не было. Раньше у нас и в помыслах не было, что такое страшное может случиться. Последние годы мы слышим, что в мире творится, и вот теперь у нас, поэтому посмотрите, сколько людей здесь, – рассказала «Правмиру» Тамара Павловна.
Поддержала ее и другая местная жительница Людмила:
– Не было такого никогда.
– А вы знали кого-то из погибших?
– Убиенную Дарью я знала с тех пор, как ей исполнилось семь и она пришла в первый класс. Я тогда дворником, уборщицей работала в школе. Красивая, молодая девушка. Жалко, конечно, слов нет как жалко. Я когда увидела ее имя, пришла в ужас. Но какая разница, знал ты их, не знал, это страшное общее наше горе.
Церемония прощания завершилась в час дня. Родные, близкие, а также все желающие долгой процессией потянулись на кладбище, а уже через полчаса дворник хрустко мел площадь – то место, где стояли 17 гробов. Пока он сметал головки гвоздик и помятую листву, на площади собирались мамы с колясками, чуть поодаль в песочнице играли дети. Но эта обыденное спокойствие было лишь видимостью, на самом деле в городе еще долго будут говорить о боли и смерти.
– А что ты не идешь и не сдаешь? Вторая отрицательная – это самая нужная кровь, – отчитывала кого-то в телефонную трубку девушка-кассир в магазине, куда я зашла случайно. И этот ее разговор слился с десятками таких же – про плохую охрану, про слухи о том, что стрелок “был не один”, и главная про общую боль, которая все равно ничто в сравнении с личною болью родителей, потерявших детей, и детей, лишившихся родителей.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML