4
Препараты для химиотерапии, вакцины, противоэпилептические средства – чего будет не хватать врачам и пациентам, и остановятся ли депутаты на этом
Алексей Масчан, один из ведущих онкологов России, заместитель директора Федерального научно-клинического центра детской гематологии, онкологии и иммунологии Росздрава
Алексей Масчан
Если решение о санкциях все-таки будет принято, это катастрофическим образом отразится на людях, на каждом из нас, потому что все инновации, все самые современные препараты приходят, в частности, из Америки.
Чтобы понять это, можно взять любое современное лекарство высокого уровня, разработанное за последние пять-десять лет, начиная от самых сложных антител и заканчивая ингибиторами, которые используются при раках самых разных локализаций и для которых никаких дженериков нет. А если есть, то это абсолютно непроверенные препараты.
Я даже не буду приводить конкретные примеры – все разработанные процессы лечения, все современные протоколы, которые мы с таким трудом и кровью внедряли, все это окажется не просто под угрозой, если лекарственные санкции будут введены, все это станет просто невозможным.
Да, если решение будет принято, какие-то лазейки можно будет найти – например, производство некоторых американских лекарств локализовано в России, некоторые препараты производятся международными крупными концернами не в США. Но, может быть, лучше позволить врачам заниматься своим делом, а не заставлять выискивать лазейки, чтобы хоть как-то помочь пациентам?!
Повторяю, если санкции будут приняты, нам гораздо труднее станет лечить, потому что все новые технологии, способные реально изменить прогноз течения заболевания у пациентов, которые раньше считались неизлечимыми, на 98 процентов приходят из Америки, потому что именно в Америке сконцентрировано интеллектуальное производство в медицинских технологиях.
Григорий Шеянов, врач-педиатр высшей категории, кандидат медицинских наук. Много лет он работал в экстренном отделении Детской городской клинической больницы № 9 имени Г.Н. Сперанского
Григорий Шеянов
Когда депутат Госдумы Петр Толстой предлагает, даже в рамках дискуссии, своим оппонентам лечиться корой дуба и отваром боярышника, то можно развести руками и вспомнить Салтыкова-Щедрина. Помните, он писал, что «цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов и стран устроения, другие – для того чтобы законодатели не коснели в праздности».
В современной России, как мне кажется, есть третий вид законов, которые нужны для троллинга, создания информационного шума и поддержания градуса полемики. Слова Толстого – это откровенный троллинг, в который изначально не вкладывалось, по-видимому, никакого здравого смысла. Только так могу это объяснить. Думаю, он просто ждет хайпа в ответ на свои слова.
Если говорить по сути, то в педиатрии используется ряд лекарств, вакцин, детских смесей, которые производятся либо в Америке, либо в странах-союзницах по антироссийским санкциям. В общей педиатрии без этих препаратов, конечно, будет намного хуже, чем с ними. И уход с рынка нескольких продуктов будет ощущаться болезненно, хотя и не так фатально, как в узких и более «серьезных» специальностях, таких как онкология, ревматология или паллиативная помощь.
В большей степени от санкций пострадают тяжелобольные дети, например с орфанными (редкими) заболеваниями. Для их лечения порой жизненно необходимы препараты, которые существуют буквально в единственном числе либо имеют крайне скудный выбор аналогов.
Например, сейчас пациенты со спинальной мышечной атрофией (СМА) очень ждут, когда на рынке появится препарат для ее лечения. Это первый препарат в мире, «Спинраза», который производится только в Америке. В настоящее время он проходит процедуру регистрации и должен очень скоро появиться в продаже.
Родители ждут его как чуда. Если он не появится в России, то я даже не представляю, что будут чувствовать родители этих неизлечимо больных детей.
В педиатрии широкого профиля выбор препаратов больше, у большинства из них есть аналоги, есть дженерики – и педиатры могут лавировать между производителями, ища адекватную замену. Для антибиотиков, того же «Аугментина», который может попасть в список, есть ряд дженериков, которые почти не уступают ему в эффективности. Все-таки препарат довольно старый, а технология его изготовления проста.
Но дженерик дженерику – рознь. Всегда есть зазор между качеством оригинального препарата и дженерика. Чем сложнее производство и дороже технология изготовления, тем этот зазор существеннее. Дженерик часто на порядок менее эффективен, чем оригинальный препарат.
Это касается в первую очередь препаратов химиотерапии, биологической терапии (таких, как «Хумира»). И тогда без оригинального препарата не обойтись.
Не всегда можно найти замену препарата при лечении, например, эпилепсии. Нередки ситуации фармакорезистентных эпилепсий, когда пациенту индивидуально подходит всего один какой-нибудь препарат, только он способен предотвратить судороги. Так природа захотела. Нужно понимать, что противоэпилептических препаратов много не бывает. Уход с рынка любого из них может обернуться для отдельно взятого пациента огромными проблемами.
В список может попасть и противоэпилептическое средство «Лирика», которое к тому же используется в паллиативной помощи для усиления действия обезболивающих препаратов (думаю, не нужно объяснять, как непросто бороться с болью у онкобольных даже при наличии всего арсенала лекарственных средств).
Отдельная история с вакцинами. Почти весь последний год в России ознаменовался проблемой с их поставками. То те, то другие вакцины исчезали, что было связано с перерегистраций препаратов. Вакцина от пневмококковой инфекции «Превенар» на сегодняшний день имеет на нашем рынке только один бельгийский аналог. А значит, при любых перебоях с поставками, которые сейчас случаются исключительно часто, мы оставляем младенцев без вакцины, что довольно грустно, согласитесь.
Речь идет о конъюгированных вакцинах от пневмококковой инфекции, которые используются у грудных детей. К сожалению, все вакцины – штучный продукт, который крайне нестабильно присутствует на отечественном рынке.
Выводы здесь очевидны.
Антон Родионов, врач-кардиолог, доцент лечебного факультета Первого Московского государственного медицинского университета имени И. М. Сеченова
Антон Родионов
Пожалуй, самый точный анекдот на обсуждаемую тему звучит так: «В ответ на очередные американские авиаудары по Сирии мы разбомбим Воронеж».
Уже сейчас мы лишились многих хороших импортных вакцин, а, как известно, если нет конкуренции, то зачем самим производить качественный продукт? Для большинства пациентов запрет на ввоз американских лекарств пройдет незамеченным: многие препараты имеют приличные восточноевропейские дженерики, у некоторых компаний производство давно размещено в России. Однако некоторые пациенты в реальности могут остаться без препаратов, которые привязывают их к жизни.
Это касается больных с вирусными гепатитами, с ВИЧ-инфекцией, с некоторыми гематологическими и онкологическими заболеваниями. Нередко имеющиеся на рынке дженерики гораздо хуже оригинала, и замена может привести к потере эффективности или появлению серьезных побочных эффектов.
Впрочем, вдаваться в профессиональные подробности совершенно не обязательно.
Вслед за лекарствами может настать черед медицинской техники и запчастей, а значит, встанут томографы, ультразвуковые аппараты, диагностическая аппаратура.
«Назло маме отморозим уши», вернемся в каменный век к настойке боярышника и коре дуба. В конце концов, это наши депутаты так решили, это наш собственный выбор.
Михаил Ласков, онколог, гематолог, руководитель Клиники амбулаторной онкологии и гематологии
Михаил Ласков
Если все-таки обсуждаемые санкции будут введены, то пострадают, прежде всего, российские пациенты.
Кому от этого будет польза? Нашим компаниям, производящим дженерики, которые как бы получат новый рынок, не ударяя палец о палец. В отсутствие свободной конкуренции они спокойно смогут повышать цены, не улучшая качество.
Дженерики – это не всегда очень плохо. Есть нормальные дженерики, они зарегистрированы во всем мире, а есть отечественные, зарегистрированные только у нас. В принципе, что компании производят дженерики – это хорошо, потому что дешевле для пациентов. Но если компания разработала качественные дженерики, логично их зарегистрировать на больших рынках, например, в Европе, чтобы увеличить рынок сбыта, ведь он в десятки раз становится больше.
Когда дженерик регистрируется только у нас, возникает вопрос: почему, ведь это явно против бизнес-логики. Компания не хочет получать больше прибыли и быть на новом рынке? Может быть, у нас как-то по-особому проверяют и не нужно так сильно заморачиваться по поводу качества? Или по каким-то другим аспектам?
Как на практике выходить из этой ситуации, если она из проекта станет реальностью, будем думать, если это случится. «Подумаю об этом завтра», – говорила героиня романа «Унесенные ветром». Хочется надеяться, что думать не придется и мы будем работать, как работали, и у пациентов будет возможность получить или купить тот препарат, который им необходим, а не тот, который им предлагают в аптеке безо всякого выбора.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML