28
"Как только я появляюсь где-то в публичном пространстве, на меня бросаются десятки людей с вопросами." Как живет самый известный педиатр, о чем его чаще всего спрашивают и почему 90% детских болезней не нуждаются в лечении - Правмир поговорил с доктором Комаровским и попросил ответить на вопросы читателей.
– Евгений Олегович, как вас только не называют: и ученым, и доктором, и шоуменом, и даже «шоу-доктором»… А вы сами как определяете себя и свою работу?
– На самом деле моя главная задача – объяснить людям их возможности по оказанию помощи собственным детям. У нас как-то принято, что детьми должно заниматься якобы государство, а поддерживать здоровье должны врачи. Это не так. Родители имеют гораздо больше возможностей, причем это вовсе не дорого. Надо просто заинтересоваться и получить адекватную информацию. Поэтому я фактически посредник между родителями и современной медицинской наукой.
– Уровень популярности и известности не утомляет? Не надоело быть гуру?
– Не то, что не утомляет, а принципиально изменяет мою жизнь. Я уже десять лет не могу выйти из дома, не могу зайти ни в один магазин. Я не могу сесть в поезд и поехать в Киев, а могу ехать туда только на автомобиле.
Я рассказывал об этом одной нашей известной актрисе. Говорю: «Слушай, как ты ходишь по магазинам, как тебе удается?» Она говорит: «Как? Я улыбаюсь, мне улыбаются. Все нормально». Мне не улыбаются. Как только я появляюсь где-то в публичном пространстве, на меня бросаются десятки людей с вопросами: «у моего ребенка сопли», «у моего ребенка не такой анализ мочи».
С одной стороны, это потребительский подход, с другой – они используют любую возможность, потому что у нас катастрофический дефицит адекватной информации, за которой не стоят деньги. За каждым словом по телевизору стоят деньги. Вы даже представить себе не можете, от каких денег я каждый Божий день отказываюсь. Потому что у меня есть партнер, с которым мы вместе создали клинику, я – идеолог, а он занимается финансами.
Вот он – самый несчастный человек на свете, потому что к нему каждый день приходят люди и предлагают миллионы за то, чтобы озвучить какую-то информацию. Он вынужден от этого отказываться, а это самое страшное для бизнесмена.
– А для вас что самое страшное? Столько людей вам беспрекословно верят – за каждым словом нужно следить. Ошибиться не боитесь?
– Именно поэтому за каждым моим словом стоит огромный труд. Чтобы что-то вам рассказать, мне надо перелопатить кучу информации и дать не просто рекомендации с точки зрения науки, а рекомендации, которые нужны именно здесь и могут быть реализованы на территории нашей страны. А не просто лишь бы что-то рекомендовать. Без практической пользы обсуждение любой проблемы – просто разговоры.
– Например?
– Например, меня искренне огорчает, что у нас так мало внимания уделяется безопасности детей. Разговоров только много. Три недели назад я был в Кельне, где проходила огромная международная выставка детских товаров. Я был потрясен. Уже не говорю о том, что из нескольких тысяч участников там было десять фирм из России и одна из Украины, то есть нас там практически нет. Но я увидел, какой сейчас крен в индустрии среди детских товаров в сторону детской безопасности! Какое количество всего для безопасности жилища!
У нас чуть ли не каждый день какой-то ребенок — в России, Украине или Белоруссии — выпадает из окна. На Западе же промышленность бьется над тем, чтобы обезопасить ребенка в транспорте, во время занятий спортом, в быту и так далее. Миллионы фирм выпускают какие-то коврики, чтобы ребенок не поскользнулся, шлемы, защитные накладки. А нам все равно. Ко мне приходят люди и жалуются: ребенок плачет, отказывается кататься на велосипеде в шлеме, потому что соседские дети над ним смеются. Вы понимаете? Вот это меня волнует.
– А ошибаться все же приходилось? Хоть раз?
– Грубых ошибок однозначно не было. С другой стороны, я же не могу изъять из продажи свои книжки 1996 года? Очень многие вещи, о которых я там писал, уже изменились. Поэтому я призываю всех людей следить за обновлениями, потому что то, что я писал про витамин D в 1996 году, и то, что я напишу про него в 2017-м, — разные вещи.
Если в 1996-м я мог предположить, что где-то на территории Украины или России на каком-то хуторе есть мама, которая не имеет доступа к молочной смеси, и был вынужден давать рекомендации, как 3–4 дня покормить ребенка разведенным коровьим молоком, то сейчас я не могу уже давать такие рекомендации – это просто бред. Если тогда одноразовые подгузники были уникальным явлением, их могли себе позволить только богатые люди, то сейчас это обычный товар.
Сегодня я вынужден очень многие вещи по-новому объяснять, по-новому рассказывать, хотя бы даже с учетом того, что современные мамы не хотят читать статью про пневмонию, их вообще уже чтение не интересует. Их интересует формат «Инстаграма»: картинка и три правила. Я вынужден меняться сам, реагировать. А как иначе? Другого выхода нет.
– Был ли вы среди множества поступающих вам вопросов хоть один, который поставил вас в тупик?
– Если вам много пишут, то вопросы, которые ставят в тупик, возникают каждый день. Особенно когда речь идет о здоровье людей. Огромное количество медицинских вопросов не имеют решения в реальности, тогда как они могут решиться виртуально? Поэтому важно, чтобы люди не переоценивали возможности виртуальных консультаций.
Как человек, который видел сотни тысяч реальных пациентов, я четко знаю грань, за которой виртуальные консультации должны заканчиваться. И четко понимаю, что есть медицина амбулаторная и есть медицина стационарная. Я не пытаюсь виртуально решать вопросы стационарной медицины. Я могу подсказать алгоритм действий, но я всегда скажу, когда вам надо обращаться к живому доктору.
Бывают иногда ситуации, когда меня ставят в тупик абсолютно совковые диагнозы. Или когда я слышу, как в каком-то городе всем подряд назначают какое-то лекарство, которое местные шарлатаны придумали. Но благодаря этим вопросам я все время расширяю свой кругозор.
– Вы много говорите обо всем плохом в нашей медицине. А что-то хорошее в ней вообще есть, какой-то повод для оптимизма?
– Особого повода для оптимизма я не вижу, если честно. Но у нас есть несколько явлений, которые совершенно недоступны нигде в цивилизованной медицине. Невозможна ситуация, при которой врач придет к вам домой, — нигде в мире такого не бывает.
Нигде не может быть такого, чтобы вы пошли и без рецепта купили антибиотик – это вообще бред. Но многие считают, что это огромное достижение. У нас люди не знают, что половина якобы антибиотиков – это мел, что оно не работает вообще. Но зато вы можете купить. Я, например, лекарства вожу только из-за границы.
Где может быть еще ситуация, чтобы бабушка спорила с педиатром о методах лечения? Очень многие вещи, к которым мы привыкли и которые считаем очень важными и нужными, на самом деле — глубокий совок, который не имеет никакого отношения к медицинской науке, к тому, как все должно быть организовано. Мы однозначно перелечиваем детей.
Детей лечат не лекарства — детей лечит оптимизация образа жизни. Деньги вкладываются не столько в детскую медицину, сколько в спорт и профилактику, и тогда остаются деньги для тяжелых больных, потому что 90% детских болезней вообще не нуждаются в затратах, в лекарствах.
– Вы часто говорите, что система непобедима, сколько с ней ни бодайся. А можно сломать ее изнутри? Допустим, если бы вам предложили стать министром здравоохранения?
– Я бы не согласился. Сегодня реформирование медицины требует очень жестких решений, лежащих в экономической и юридической плоскости, а значит — войны за деньги. Надо перераспределить эти нищенские деньги, которые выделяются на здравоохранение, так, чтобы они реально работали. Мы не можем себе позволить тратить деньги на неэффективные лекарства, на ненужные обследования. Поэтому мы должны действовать, как на войне.
Я бы мог возглавить адекватно работающее министерство и не позволить делать глупости, но я не умею воевать. Оказаться в роли человека, который должен кому-то что-то доказывать, общаться с неприятными людьми, делить деньги и так далее, я не готов. Я не принимаю решения под давлением людей, которые платят деньги, — вот это для меня очень важно.
Министерство здравоохранения должно выполнить две задачи. Задача первая — оптимизация средств. Вторая — сделать так, чтобы медицина была медициной — великой наукой, а не шарлатанством. На сегодня я могу сказать, что я — специалист именно во второй части, то есть я знаю, какие методы лечения одобрены современной медицинской наукой, а какие являются производными от бандитизма, от шарлатанства, от мафии и так далее.
Жители страны отдают ежегодно несколько миллиардов долларов за лекарства с недоказанной эффективностью. И вдруг придет Комаровский и прекратит оборот этих лекарств? Вы считаете, что я долго проруковожу?
– А ваши книги, передачи, лекции для шарлатанства и мафии погоды не делают?
– Несмотря на то, что уже столько лет я рассказываю людям простые и понятные вещи, за которыми стоят не деньги, а здравый смысл и медицинская наука, я вижу, что прислушаться ко мне и использовать эти рекомендации способно, в лучшем случае, 15% населения. Максимум.
Я решил для себя, что при нынешнем размере моей годовой аудитории — это немало. Поэтому мне не нужно уже рассказывать людям, что надо прививать детей. Все, кто хотел услышать, — услышали, а я лучше тем 15%, которые меня поняли, расскажу, как прививаться, какими вакцинами, как подготовить ребенка и что делать после. Зачем стучаться в закрытые ворота?
Если вы ходите в детский сад, где жарко, где с детьми не гуляют, а вы молчите, набрав в рот воды, не хотите отстаивать здоровье своих детей, — это ваша дурость. Если я вам рассказываю 20 лет, что нигде в мире не лечат детей уколами в попу, нельзя так, но в больнице вашему ребенку три раза в день колют (хотя он в сознании и может глотать), а вы это терпите, значит, это вам так и надо. Если человек хочет утонуть, не надо ему протягивать руки, он все равно утонет. У меня достаточно адекватных родителей, с которыми я готов общаться.
Интересует тема вакцинации от гриппа? Не вопрос: сегодня же скачай с YouTube видео или аудио и по пути на работу просто послушай, — я тебе всё объясню, всё расскажу, на все вопросы отвечу. Но это же надо скачать, потратить время. Нет, лучше же я музон послушаю, лучше я посмотрю очередной боевик или очередную мелодраму. А ребенка вакцинировать? Нет, я скажу: «Это всё плохо». Можно разобраться, а можно этим не заниматься, но виноват будет кто? «Купленный фарммафией» Комаровский.
Когда я написал книгу про лекарства, рецензенты мне сказали: «Доктор, это последнее издание. Вас за нее убьют». Потому что в этой книге есть предметный указатель на 9 тысяч позиций. Любое лекарство, которое назначили вашему ребенку, можно здесь найти и прочитать — фуфломицин это или нормальное лекарство. Люди на этой книге уже сэкономили себе тысячи долларов. Но фарммафия со мной не борется. Знаете, почему? Они прекрасно знают, что купить и прочитать эту книгу хватит ума у 1–2%, остальным это не надо. Что доктор выпишет, за тем они и пойдут в аптеку. Поэтому ими очень удобно манипулировать.
– А вот эти 15% — кто они? Кого среди них больше — молодых родителей, опытных родителей или бабушек-дедушек?
– Я могу отслеживать только почту, только тех людей, которые мне пишут, покупают книги. Я вижу, что аудитория молодая однозначно больше интересуется — она просто уже убедилась, что им надеяться не на кого. По мере ухудшения медицины все больше и больше людей вынуждены решать эти вопросы самостоятельно.
Если бы у нас в стране вдруг исчезли сантехники, все бы научились сами прокладки менять, и так далее. Это же логично. Медики исчезают, педиатры вымирают как класс. Это очень ответственная и экономически невыгодная специальность – заработать тут невозможно, а получить кучу неприятностей – легко. Люди вынуждены учиться.
Я вижу, что стало больше пап. Для меня это ключ ко всему. Я для себя в Финляндии выработал, как мне показалось, правильный рецепт нормального государства. Суть нормального государства: мужики — к детям, а бабы — в политику. Вот это работает — в Финляндии и во многих других странах. В Хельсинки на встрече со мной было 50% мужчин. 50!
А на территории России и Украины — максимум 15-20%, в мегаполисах — Москва, Питер, Киев — до 20% доходит. А на встрече в Бишкеке, например, в зале из 500 человек было трое мужчин.
Поэтому, как только я захожу в любой зал, то перспективы зала, вопросов и страны для меня определяются количеством мужчин в зале. Будет много мужчин — мы будем много говорить об очень серьезных и интересных вещах. Будет мало мужчин — будем говорить про сопли, какашки, повышение иммунитета и гомеопатию.
– Кого из ваших публичных коллег вы могли бы назвать союзниками?
– В Харькове есть прекрасный доктор Андрей Юрьевич Пеньков, который долго работает в публичном пространстве. Есть Федор Иванович Лапий, иммунолог киевский. Но вопрос в другом. Все мы не очень нужны средствам массовой информации. Мы нужны как эксперты при обсуждении жареных фактов: кто-то умер, где-то пожар, где-то отравились или укакался целый класс. Вот тогда давайте мы соберемся, поговорим с экспертами.
Я принципиально не хожу ни на какие ток-шоу, которые превращаются в дикий базар. По большому счету, люди есть, они появляются в СМИ, но еще раз повторюсь: они просто не нужны. В итоге у нас экспертов в области экономики сотни, а в области детских болезней, да еще умеющих говорить без эканья, мэканья и употребления специальных терминов, — очень мало.
– Доктор, вопросов от читателей оказалось много, мы отобрали наиболее частые, повторяющиеся и типичные.
– В публичном пространстве я отвечаю на вопросы людей так давно, что спросить о том, о чем еще не спрашивалось, практически невозможно. На сайте komarovskiy.net, на моем канале в YouTube собран огромный массив информации, и вы не сможете задать ни одного вопроса, на который там нет ответа.
Поэтому, если вам покажется, что я отвечаю недостаточно подробно, все, что вам надо, — зайти на сайт, в поиске набрать вопрос, посмотреть видео или почитать текст по нужной теме.
– Хорошо, тогда давайте начнем с классики – иммунитета и соплей. Как повышать иммунитет ребенку до года? И можно ли в осенне-зимний период для поддержания иммунитета давать четырехлетнему ребенку биологически активные добавки (БАДы)?
– Если вам кто-то сказал, что можно повысить иммунитет какой-то таблеткой, то знайте, что перед вами человек, который пытается заработать деньги на вашей глупости. Фармакологических средств повышения иммунитета не существует. Можно, например, с помощью прививки создать иммунитет по отношению к конкретной болезни, но повысить «иммунитет вообще» невозможно. Иммунитет поддерживается на достаточном уровне прежде всего образом жизни: физические нагрузки, отсутствие стерильности, контрасты температур, отсутствие обжорства – вот это и есть нормальные мероприятия по поддержанию иммунитета. Поэтому у грязных и голодных, как правило, иммунитет нормальный, а у сытых и холеных — плохой.
Что касается конкретно БАД, то они не поддерживают иммунитет. Вообще БАДы – это не лекарства. Если в инструкции к БАД вы прочитали, что она от чего-то лечит, то это противоречит медицинской науке. Нет, вы можете давать, но вы не добьетесь результата. Если ваш ребенок съест хоть 150 БАД, но сядет на одну парту с сопливым товарищем в остром периоде ОРВИ, он, скорее всего, заболеет.
– Сопли у грудничков – что с этим делать? Сосудосуживающие давать нельзя, соплеотсос не особо помогает.
– Как правило, соплеотсос может не помогать, если сопли очень густые. Они засыхают от неадекватных параметров воздуха. Поэтому, когда сопли у грудничка, значит, нужно теплее его одеть и обеспечить адекватные параметры температуры и влажности. И часто капаем в нос физраствор, именно капаем – детям до года нельзя использовать спреи. Капаем солевые растворы и используем нормальный соплеотсос. Густые сопли не отсосем, но если мы будем все время их разжижать, то отсосем. Поэтому просто надо уметь пользоваться назальным аспиратором. Подробнейшие инструкции с видео есть на моем сайте — заходите, смотрите.
– Очень часто повторяющийся вопрос: ребенок переболел, его выписали, но сопли у него сохраняются. По документам он здоров и детский сад посещать может. Но родители других детей и воспитатели против. Много споров на эту тему. Что скажете?
– Действительно, эта проблема обсуждается чуть ли не каждый день в миллионах семей. Люди не могут договориться, и всё.
Ребенок по жизни сопливый. У нас даже есть термин – сопливое детство. Это нормально для детей — шмыгать носами, ненормально — есть антибиотики пять раз в год. И болеть вирусными инфекциями хоть десять раз в год – абсолютно нормально. Это тренировка иммунитета.
Эта проблема должна решаться на уровне государства. Если государство скажет, что дети, шмыгающие носами, не должны ходить в детский сад, то, получается, надо закрывать детские сады. Но в абсолютном большинстве цивилизованных стран сопли и даже в заразном периоде ОРВИ у детей – не повод не ходить в это время в школу или детсад. Пока ребенок в состоянии передвигаться и может дойти до класса — он ходит в школу. С соплями, с температурой 37,50. Никто нигде в мире не устраивает никаких карантинов, никто не закрывает школы — это советские пережитки.
Но на родительском уровне существующий порядок изменить нельзя. Разве что в частном детском саду, который родители содержат за свои деньги. Тогда они могут сами решить и договориться, как быть. Хотя и в этом случае, если кто-то серьезно заболеет, то начнутся крики: «Ах, почему не закрыли?» Поэтому никто не хочет с этим связываться, по большому счету.
Главное, что надо понять, — болеть ОРВИ не опасно, это нормально. Опасно другое — неправильно лечить ОРВИ. Пока что мы этого не понимаем.
– Рекомендуете ли вы делать детям трех и более лет прививки от гриппа? Если да, то какие?
– Рекомендую. Но названия вакцин, естественно, не могу себе позволить называть. Я считаю, что это должны быть инактивированные, то есть неживые вакцины, которые я считаю очень эффективными и которые надо использовать. Сейчас их выбор огромен.
Цивилизованная медицина считает, что от 6 месяцев всех надо прививать. Я, с одной стороны, с этим согласен, но считаю, что если ребенок не ходит активно, не путешествует, не посещает детские коллективы, то более рационально, с точки зрения здравого смысла, прививать не ребенка, а его окружение – маму, папу, бабушку, дедушку, старшего брата… Но если ребенок часто выходит из дома, общается с другими детьми, то, конечно, лучше его привить.
Главное, что вы должны знать: когда ребенок прививается от гриппа первый раз в жизни, то его надо прививать двукратно: сперва одна доза, а через месяц еще одна, каждая по полдозы. Это стандартные правила первой вакцинации. Во все последующие годы он может прививаться точно так же, как мама и папа.
– Геморрагический васкулит. Насколько это опасное заболевание?
– Это серьезное заболевание, требующее постоянного наблюдения и лечения у гематолога. Лечение геморрагического васкулита, как правило, выходит за рамки компетенции обычного семейного врача или участкового педиатра. Нужны специалисты, клиника, специальное обследование, специальные лекарства.
Я хочу, чтобы вы четко понимали: в своих ответах на вопросы я пытаюсь сфокусироваться именно на амбулаторной педиатрии, то есть на тех ситуациях, когда именно родители в состоянии сами помочь своим детям. Когда речь идет о геморрагическом васкулите, без профильного хорошего доктора вам не обойтись.
– Геморрагическая болезнь новорожденных с поздним дебютом. Что можно ожидать после?
– Как правило — абсолютно обычного ребенка, если ему была своевременно оказана адекватная помощь.
– Какие самые эффективные способы лечения плоскостопия?
– В лечении плоскостопия, к сожалению, присутствует очень много бизнеса. Дети рождаются с плоскостопием, стопа формируется до 12 лет. Более чем в 90% случаев лечение плоскостопия не приносит пользы. По крайней мере, плоскостопие не лечится витамином D, препаратами кальция и таблетками вообще. Поможет либо специальная обувь, либо в некоторых очень редких случаях — оперативное вмешательство.
– Почему в Украине делают четыре прививки против полиомиелита, а в России — пять?
– На самом деле это не очень принципиально, с моей точки зрения. В ситуации, когда уже сделаны четыре прививки, пятая не несет в себе никакого риска, потому что иммунитет практически сформирован. Я могу сказать одно: в условиях, когда огромное количество людей не вакцинируется, каждый человек, привитый живой вакциной, какое-то время выделяет вирус и, следовательно, обменивается этим вирусом с окружающей средой. Фактически, прививая пять раз, мы распространяем прививочный штамм вируса, уменьшая таким образом угрозу глобальной эпидемии.
И еще один момент. Дело в том, что Россия производит свою вакцину от полиомиелита, а Украина должна покупать ее за рубежом. Поэтому для нее это способ сэкономить.
– Какие виды диагностики на палочку Коха допускаются для ежегодного применения у детей дошкольного и младшего школьного возраста? Насколько это безопасно?
– Как правило, для диагностики туберкулеза используется проба Манту и «Диаскинтест» – и всё. Это утвержденные реальные методы, которые работают. Если их оказывается недостаточно, тогда рентген-обследование, бакпосев мокроты и так далее.
– Расскажите, пожалуйста, о показаниях приема младенцами витамина D.
– В последнее время в мире очень серьезно изменилось отношение к витамину D — в сторону того, что его надо больше. Дефицит витамина D — это огромное количество болезней у взрослых и у детей. Особенно для России, достаточно северной страны, где солнца мало. Поэтому, с точки зрения ВОЗ, по большому счету дети должны принимать витамин D постоянно. Разве что в тот месяц, когда вы поехали отдыхать на море, можно этого не делать.
– Приходилось ли вам сталкиваться в своей практике с детьми с синдромом Дауна? Не могли бы вы в своих книгах и программах уделить внимание здоровью этих деток?
– Мог бы, но есть некоторые нюансы, которые зависят не от меня. Смотрите, я же не имею возможности снимать программы за свои деньги. Программы снимают каналы. Как канал зарабатывает деньги? У каждой программы есть спонсор. Так вот, к сожалению, нет ни одного спонсора, который хотел бы, чтобы имя его бренда ассоциировалось с детьми, у которых имеется болезнь Дауна. Вот не хотят они этого! Поэтому такую программу я могу снять только за свои деньги или за деньги зрителей.
И это касается не только синдрома Дауна. И не только спонсоров. В классическом формате «Школы доктора Комаровского» мы сняли 200 программ, шла речь об игрушках, о бабушках, о мамах, о соплях – и всегда масса желающих поучаствовать. Но когда нужно было записать программу про запор, то никто не хотел. Понимаете, никто! Ни одна звезда не захотела ко мне прийти, чтобы поговорить о недоношенных детях. У меня нет программы про недоношенность, потому что у этих программ нет спонсоров, и никто не хочет на эту тему разговаривать. С финансированием подобных программ – огромная проблема. Потому что люди не хотят говорить о чем-то для них страшном или плохом, и никто не хочет платить за это.
О муковисцидозе тоже нет программы. А это актуальнейшая тема. Вы не представляете, какой был шум, когда мы сняли программу о ВИЧ/СПИДе. Никто из рекламодателей не хотел становиться рядом. Сказали: зачем нам, чтобы наш бренд ассоциировался с ВИЧ-инфекцией, мы не хотим. Вот о чем идет речь. И каждый раз, когда надо что-то серьезное снять, никто не придет и не скажет: «Нате, доктор, снимайте, расскажите людям об этом».
– Недавно в Интернете большой резонанс вызвало заявление одного социолога о том, что основная причина рождения детей с инвалидностью — пьяное зачатие. Возмущённые родители детей-инвалидов даже запустили флешмоб под тегом #янеалкаш. Как вы относитесь к таким заявлением?
– Тот, кто такое заявил, не имеет никакого отношения ни к науке, ни к гуманизму, ни к порядочности. Такие заявления делать в публичной плоскости однозначно нельзя. С бабками на лавочке или в пивнушке с алкашами эти темы обсуждайте, а выносить подобные заявления в публичную плоскость я считаю аморальным.
– Не надоело ли вам иронизировать над этими «ужасными бабушками»? Ведь далеко не все из них кутают детей в восемь шуб, лечат отит печеным луком или таскают по неврологам каждую неделю.
– Советую посмотреть хотя бы мою последнюю программу о том, как надо дружить с бабушками. Я – главный защитник бабушек на самом деле. Я пытаюсь им внушить, что они должны посвящать себя не внукам, а себе и дедушкам, что они заслужили отдых, что нужно высыпаться, а не брать на себя ответственность. Но, к сожалению, в большинстве случаев у них нет ни средств, ни возможностей куда-то поехать с дедушкой.
Как-то я приехал с друзьями на рыбалку в Норвегию и спрашиваю: «Ребята, что происходит, где вообще пожилые люди?» Деревня на берегу моря, там две тысячи человек, но ни одного пожилого человека старше 60 лет не видно. Где они все? Они так удивленно на меня смотрят: «Как где? В круизах».
А наши бабушки — не в круизах. Я хочу, чтобы вы, если не ездите в круизы, то хотя бы не превращали себя в заложников внуков. Я все время рассказываю взрослым, мамам и папам, как надо относиться к бабушкам, как надо заботиться об их здоровье и так далее. На самом деле я хочу, чтобы бабушки просто оторвались от внуков и посмотрели на себя. Потому что в старости лучше один дедушка, чем 50 внуков. Это более правильно – встретить и провести старость с любимым мужчиной, с которым прожита вся жизнь и рождены дети.
Вы верующий человек? И что для вас вера?
– Наверное, верующий, но абсолютно нерелигиозный. Вера для меня — это ответ на вопрос о том, что такое хорошо. Это правила жизни, которые тебе привили мама и папа. Для меня это вера.
– Вечные темы — политика и война. Что они для вас?
– Война – это значит, больше работы. Война – это политики. Врачи — за пределами войны. Я чрезвычайно от этого страдаю и не могу себе представить, что я не буду помогать ребенку из-за того, что он говорит не на том языке или его родители – идиоты. Он тут при чем?
Знаете, мне писали очень часто: «Мы не будем слушаться Комаровского, потому что он за что-то там». Понимаете? У меня — как у человека, у гражданина — есть своя позиция, но она не должна распространяться на мою врачебную деятельность, вне всякого сомнения. Я учу тех, кто готов учиться, независимо от того, на каком языке они говорят. Пусть на китайском, казахском, азербайджанском, русском, украинском. Какая мне разница? Только вы бы хотели учиться.
Поэтому я хочу, чтобы люди четко поняли раз и навсегда. На мое представление о жизни влияет мое место жительства, то, что я каждый день вижу по телевизору, что я слышу от своих друзей, что я вижу реально. Но когда я говорю о медицине, за моими словами не может стоять ни политика, ни фармакология. За моими словами может стоять только великая медицинская наука. Если я вам что-то рассказываю, значит, так считает медицина. Мнение доктора Комаровского просто обязано совпадать с мнением медицинской науки.
– Что самое главное вы хотели бы сказать всем людям?
Учиться. Учиться, учиться и учиться – этими словами не очень популярного ныне классика к вам обратиться, потому что я бьюсь над тем, чтобы вы учились, а вы хотите, чтобы кто-то за вас принимал решения, касающиеся здоровья ваших детей. Это главная ценность, которая в ваших руках, в руках взрослых. Поэтому взрослые должны перестать валять дурака.
Что я могу реально пообещать – я не продамся и за деньги не буду говорить на плохое, что это хорошее. Четко вам это обещаю.
– А вот даже не вопрос, а скорее обращение, но мы решили его передать. Цитирую: «Не хочу ничего спрашивать, просто хочу сказать спасибо народному доктору. Спасибо за здоровых детей, спокойный сон, счастливое время с малышами и немало сэкономленных на аптеке денег».
– Огромное пожалуйста! Хочу сказать, что на самом деле такие письма или слова – главное, что еще удерживает меня возле моего дела. Потому что людям не свойственно говорить спасибо докторам.
Я вам честно скажу. У меня есть просто потрясающая статистика. Когда я в 2000 году покидал государственную медицину и начинал работать самостоятельно, у меня только в моем городе было реально 10 тысяч семей, которые я наблюдал. Каждый день я приезжал в пять, шесть, семь домов. Это был единственный способ выжить, заработать и накормить семью. Так вот, за 35 лет моей врачебной практики мне было 43 звонка со словами: «Доктор, спасибо, нам стало лучше». Понимаете, 43!
Если тебе не звонят, значит, помогло. Это точно. Если станет хотя бы на одну соплю хуже, тебе позвонят 25 раз. Поэтому я точно знаю: если пациенты исчезли из поля моего зрения, значит, они вылечились. А людей, у которых хватило интеллекта, порядочности и просто нормального отношения, способности понять, что врач тоже волнуется, и сказать: «Доктор, спасибо», за 35 лет набралось 43 человека. Вот и всё.
Я к этому отношусь спокойно. Но когда среди нескольких десятков вопросов ваших читателей оказалась одна благодарность – это просто прекрасная пропорция. И это говорит о том, что у вас классные читатели.
Видео – Денис Синельников
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML