0
Сначала появляется какой-то стимул-событие, оно непривычное, шокирующее, дальше возникает оторопь, человек замирает, не зная, что делать, потом реагирует неосознанно, импульсивно. Цель — сохранить жизнь, но поведение часто неадекватно ситуации. Например, сейчас в условиях повышенных мер безопасности находятся люди, отрицающие угрозу заражения коронавирусом. А кто-то, наоборот, слишком много думает об эпидемии и скупает полмагазина. "Паника — это реакция на стресс.
Представьте, человек столкнулся со сложной ситуацией впервые в жизни. Как действовать? Человек хочет что-то предпринять, но не знает, что. От этого и возникает тревожность", — объясняет Азамат Найман, сотрудник кафедры генетической и клинической психологии ТГУ, где исследования ведутся, в том числе при поддержке "Проекта 5-100".
"Когда не хватает информации, а потребность в ней велика или есть сомнения в надежности источников, начинают распространяться слухи и панические настроения. Потом срабатывает эффект самосбывающегося пророчества. Люди наблюдают поведение окружающих и получают подтверждение своих страхов. Именно так и рушатся банки, когда вкладчики массово забирают вклады. Связано это не только с тем, что они не доверяют банковской системе, но и с тем, что они видят в поведении друг друга подтверждение собственных худших опасений. Кстати, по предварительным результатам онлайн-опроса, который мы сейчас проводим в связи с эпидемией, большинство горожан сомневаются, что другие будут соблюдать правила предосторожности", — рассказывает Тимофей Нестик, заведующий лабораторией социальной психологии Института психологии РАН.
По мнению ученого, почву для паники подготовили низкое доверие россиян к социальным институтам, системе здравоохранения, к своим же согражданам, а также высокая обеспокоенность имущественным неравенством. Анализ соцсетей показывает, что люди больше сопереживают жертвам внезапных катастроф, таких как теракты, чем жертвам постепенно надвигающихся бедствий, о которых сообщали заранее. "Люди склонны стигматизировать заболевших. Потому что любые риски обостряют противопоставление "мы и они": мы видим источник угрозы не в себе, а в действиях окружающих. Отсюда и атаки на автобус с зараженными COVID-19 на Украине, расистские выпады в адрес азиатов в США", — приводит пример Нестик. На этой почве включается механизм, характерный для многих кризисных ситуаций: недоверие сопровождается фатализмом. Вместо того чтобы вести себя разумно, заботиться о близких, человек отказывается от усилий: мол, все предрешено, зачем суетиться, от нас уже ничего не зависит.
Сначала появляется какой-то стимул-событие, оно непривычное, шокирующее, дальше возникает оторопь, человек замирает, не зная, что делать, потом реагирует неосознанно, импульсивно. Цель — сохранить жизнь, но поведение часто неадекватно ситуации. Например, сейчас в условиях повышенных мер безопасности находятся люди, отрицающие угрозу заражения коронавирусом. А кто-то, наоборот, слишком много думает об эпидемии и скупает полмагазина. "Паника — это реакция на стресс.
Представьте, человек столкнулся со сложной ситуацией впервые в жизни. Как действовать? Человек хочет что-то предпринять, но не знает, что. От этого и возникает тревожность", — объясняет Азамат Найман, сотрудник кафедры генетической и клинической психологии ТГУ, где исследования ведутся, в том числе при поддержке "Проекта 5-100".
"Когда не хватает информации, а потребность в ней велика или есть сомнения в надежности источников, начинают распространяться слухи и панические настроения. Потом срабатывает эффект самосбывающегося пророчества. Люди наблюдают поведение окружающих и получают подтверждение своих страхов. Именно так и рушатся банки, когда вкладчики массово забирают вклады. Связано это не только с тем, что они не доверяют банковской системе, но и с тем, что они видят в поведении друг друга подтверждение собственных худших опасений. Кстати, по предварительным результатам онлайн-опроса, который мы сейчас проводим в связи с эпидемией, большинство горожан сомневаются, что другие будут соблюдать правила предосторожности", — рассказывает Тимофей Нестик, заведующий лабораторией социальной психологии Института психологии РАН.
По мнению ученого, почву для паники подготовили низкое доверие россиян к социальным институтам, системе здравоохранения, к своим же согражданам, а также высокая обеспокоенность имущественным неравенством. Анализ соцсетей показывает, что люди больше сопереживают жертвам внезапных катастроф, таких как теракты, чем жертвам постепенно надвигающихся бедствий, о которых сообщали заранее. "Люди склонны стигматизировать заболевших. Потому что любые риски обостряют противопоставление "мы и они": мы видим источник угрозы не в себе, а в действиях окружающих. Отсюда и атаки на автобус с зараженными COVID-19 на Украине, расистские выпады в адрес азиатов в США", — приводит пример Нестик. На этой почве включается механизм, характерный для многих кризисных ситуаций: недоверие сопровождается фатализмом. Вместо того чтобы вести себя разумно, заботиться о близких, человек отказывается от усилий: мол, все предрешено, зачем суетиться, от нас уже ничего не зависит.
В интернете, по соцсетям всегда гуляет множество сомнительных историй, но их мало кто воспринимает всерьез. Во время кризиса ситуация меняется — любое неосторожное слово способно посеять панику. Азамат Найман перечисляет маркеры дезинформации: преувеличение опасности, хаотическое изложение, притянутые за уши факты, апелляция к эмоциям, авторитету или намеки на обладание некими секретными сведениями. "Такая информация отличается якобы искренностью. Человеку приятно, что с ним ею делятся, соответственно, возникают недоверие к официальным источникам, подозрение, что о нем никто не беспокоится. Надо самому что-то решать, а что — непонятно", — продолжает Найман. Он рекомендует заглядывать на сайты Минздрава и ВОЗ, где каждый день публикуют отчеты — сухие, без попыток манипулировать эмоциями читателя. Не следует втягиваться в обсуждение острых тем на форумах, в соцсетях. Там обязательно найдутся манипуляторы. "Они получают извращенное удовольствие от того, что заставляют других паниковать", — подчеркивает Найман.
Социологические исследования показывают, что пожилые склонны к тревоге в отношении глобальных рисков. С одной стороны, это поколение пережило много социальных потрясений, главное из которых — коллапс 1990-х, таких людей мало чем удивишь. С другой — пожилые россияне, как правило, небогаты, поэтому испытывают чувство незащищенности. Это может усиливать панические настроения, отмечает Тимофей Нестик. Другая группа риска — люди, вынужденно предоставленные сами себе, например те, кого отправили в отпуск за свой счет. "Они не уверены, что компания заплатит за простой. Как поведут себя собственники? Возьмет ли государство на себя риски? Таких людей будет очень много, и это уже не поколенческая проблема", — объясняет исследователь. Он с коллегами по гранту РНФ изучает отношение россиян к глобальным рискам и выделяет четыре индивидуальные стратегии:
13% — пессимисты, которые уверены, что все плохо, исправить ничего нельзя.
33% — активные оптимисты. Часть из них — люди консервативных ценностей, поддерживающие сильную руку государства, часть — чуть более либеральных взглядов, склонные к консолидации для решения проблем.
27% — прагматики, которые считают, что их судьба у них руках, они способны защитить себя и близких, менее склонны к альтруизму и, как правило, более обеспечены материально.
27% — пассивные оптимисты и безразличные. Считают, что никакой опасности нет или она устранится сама собой, а шумиха создана искусственно, чтобы отвлечь от более важных проблем.
По мнению Максима Кожемякина, мужчины в этом смысле легкомысленнее женщин. "У них теории заговоров в головах, считают, что маски не помогают. Внешне они спокойны, но внутри переживают панику. Просто они так с ней справляются. Это черта парадоксального поведения", — говорит психоаналитик.
Помимо информационной гигиены, есть и другие способы борьбы с тревожностью. "Нужно активизировать социальные контакты, звонить родителям, пожилым родственникам. Особенно это актуально для тех, кто оторван от семьи, например для студентов. Одиноким не стоит стесняться просить о помощи. Ситуация сложная, но можно выстроить эмоциональную связь внутри семьи, среди соседей. Важно держаться друг друга", — рекомендует Азамат Найман.
Избежать лишних покупок поможет список, составленный перед походом в магазин. На ежедневных семейных советах вырабатывайте подробный план дел. Это важно прежде всего для семей с детьми. "Обычно мы уходим на работу, дети — в школу, а сейчас мы вместе постоянно — и в стрессовой ситуации. Дети тоже все понимают, они требуют больше внимания, важно помочь ребенку выразить чувства, ответить на его вопросы понятным языком", — отмечает психолог. С пожилыми нужно проявлять терпение, не раздражаться, следует понимать, что им тяжелее, чем молодым. Они в группе риска.
Еще один совет: поддерживайте физическую активность. Дома можно вместе делать зарядку, гулять, предварительно составив маршрут. Так удастся избежать хандры, а для ребенка это еще и игра. Если тревожно, возьмите блокнот и запишите все, что волнует, в две колонки. В одной укажите то, на что вы не можете повлиять (например, ситуацию в Италии, где бушует эпидемия коронавируса). В другой — то, что решить в ваших силах, и составьте план действий. Через час-два перечитайте. Возможно, вы уже не будете так сильно переживать. Хорошо помогает юмор, считает Максим Кожемякин. Недаром в инстаграме так много смешных мемов, роликов, отвлекающих от грустных мыслей.
"Итальянцы устраивают на балконах дискотеки. Это послание: я не один, мы сообща справимся, что бы ни происходило, я контролирую ситуацию. Это очень сильно успокаивает", — добавляет он. Компаниям, чьи сотрудники сейчас работают удаленно, полезно регулярно организовывать видеообсуждения не только рабочих вопросов, но и текущей ситуации, советует Нестик. Так люди смогут высказать свои тревоги и надежды, убедиться в том, что работодатель о них заботится.
Источник: ufospace.net
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML