1
Воскресенье. Законный выходной. Можно с огромным удовольствием не думать об алгебре и биологии, не повторять английские глаголы и не готовиться к контрольной. Весь день гулять, рубиться в компьютерные игры, читать или просто бездельничать. Примерно так представляет себе передышку от учебы большинство школьников. Кроме, пожалуй, тех, кто ходит в православные воскресные школы.
Том Сойер, помнится, воскресную школу воспринимал как расплату за грехи свои. Скучал там до зубного скрипа и хулиганил, чтобы скоротать время.
«Зачем современным 10-13-летним подросткам сидеть в свой единственный выходной на неделе в классе и читать притчи, когда их сверстники в соседнем дворе слушают музыку и обсуждают ровесников-блогеров?» — размышляю, стоя на остановке, где жду свою собеседницу Галю: две ее дочки, Катя и Даша, ходят в воскресную школу, а сама Галя состоит там в родительском комитете.
В Сертолово, небольшом городке к северу от Петербурга, 50 тысяч жителей. На весь город один пока небольшой храм преподобного Сергия Радонежского и одна воскресная школа. Все, кто в ней работает, делают это добровольно и на энтузиазме, с благословения священника. Ни стажа в трудовой книжке, ни зарплат у педагогов нет. В школе преподают Закон Божий, Ветхий и Новый Завет, ИЗО, литургическое пение, актерское мастерство.
С утра самыми первыми приводят малышей. Для них воскресная школа неотделима от бесчисленного множества кружков и «развивашек»: немного порисовать, немного попеть, где-то сюда добавляется вышивание, где-то театральная студия с постановкой спектаклей. Основное отличие: по чуть-чуть, ненавязчиво, детям рассказывают о Библии, главных героях христианской истории, подводят к размышлениям о добре и зле, об истине и грехе.
Фото: Артем Лешко
Ученики постарше, школьники, приходят позже. Их день в приходе начинается, как правило, с богослужения. Затем в классе они читают и разбирают подробно тексты Священного Писания, изучают литургическое пение, рассуждают на серьезные темы.
— Ну, рассказывай сама! — Галя легонько подталкивает вперед старшую девочку, голубоглазую Катю, пока мы идем к школе. Мы с Катей отделяемся от остальных, чтобы немного поговорить вдвоем.
— Школа мне очень нравится! — бойко начинает Катя. — Там интересно, там всегда здорово. Я хожу уже четыре года каждое воскресенье! Вот ни разу не было, чтобы не хотелось идти.
Девочка говорит хорошие и правильные вещи, очень похожие на заученный текст.
— Что же, никогда не бывает, что тебе туда не хочется?
— Только если не высплюсь с утра. Но все равно потом иду, и становится радостно. Недавно мы ездили в дом престарелых. Сначала готовились, думали, что рассказать, что показать, подарки сделали. Потом поехали на двух машинах. Мы пели там рождественский тропарь, и бабушки и дедушки нам подпевали! Было очень радостно!
Кате тринадцать лет. Не каждому подростку в этом возрасте интересно ездить с концертом к бабушкам и дедушкам, а в выходной день заниматься поделками. Но спросить больше я не успеваю: мы доходим до места, и сестры, глядя на часы, с волнением говорят маме, что пропустят дежурство в школе и им пора уже убегать. Похоже, им действительно здесь нравится.
Фото: Артем Лешко
Галя остается со мной и, параллельно здороваясь со знакомыми прихожанами, рассказывает:
— Бывает, что некоторые родители воспринимают школу как бесплатные кружки. Хорошо же! С утра привел, тут тебе и ИЗО, и театр, и пение, и ребенок при деле, и хорошему его учат, доброму, нравственному, и ты свободен. Можешь телевизор в это время дома на диване смотреть. Но это так не работает, не задерживаются у нас такие семьи.
Здесь ведь важно, чтобы и родители, и дети к одному стремились. Чтобы родители тоже Бога узнавали, воцерковлялись. Иначе в школе происходит одно, дома совсем другое.
А так нельзя, это ведь никак не разделить. Школа не может быть отдельно от всей остальной жизни.
Сейчас перемена, и директор раздает родителям детские рисунки. Недавно самые маленькие разбирали главный символ христианства, а потом кто красками, кто карандашами рисовали разноцветных фантазийных рыбок. Заодно в форме игры, через простые примеры, разбирали со взрослыми серьезные вопросы. Иногда и сами задавали непростые: «А почему у Иисуса было две жены?»
Пока есть время, успеваю поговорить с двумя мамами. У одной дочке Кристине пять лет. На неделе она несколько раз ходит в балетную школу на хореографию, «очень серьезно занимается». Девочка молча стоит рядом с мамой и выглядит тихой и уставшей. Мама — гордой и приосанившейся. Интересуюсь, зачем им еще воскресная школа и утренние занятия при таком плотном графике.
Фото: Артем Лешко
— Я сама с Кристиной хожу на занятия, слушаю, узнаю, заполняю свои пробелы. Во взрослую воскресную школу у меня нет возможности ходить.
А с ней я прохожу все важные вещи. Я очень долго ждала, когда она дорастет! Чтобы сюда ее привести.
Спрашиваю, не конфликтуют ли у ребенка строгая дисциплина спорта и мягкая, почти семейная обстановка в школе.
— Нет, наоборот, это помогает ей.
— Если Кристина не захочет сюда ходить, когда подрастет, что будете делать?
— У нас доверительные отношения с дочкой. Если не захочет, я с ней поговорю, спрошу причину. Объясню, почему важно это продолжать.
Уточняю, поддерживает ли папа воскресные занятия. Молодая женщина чуть смущенно говорит, что папы нет, они с дочкой вдвоем. Ловлю себя на мысли, что в этом случае спокойная и доброжелательная атмосфера и самой маме может быть терапевтической поддержкой и ресурсом.
— Мам, я пойду тете Наташе помогать!
Это уже другая девочка, на вид подросток, предупреждает маму, только-только зашедшую в школу после службы. Невысокая, просто одетая, без косметики, совсем не модная — из тех, кого рано повзрослевшие одноклассницы могут засмеять. А здесь она всех знает, может помочь, а может выступить за старшую. Где-то построить малышню, где-то подсказать новеньким, что и как делать.
Фото: Артем Лешко
— Давно ваша дочка ходит в школу?
— Несколько лет.
Оказалось, что у ребенка (по просьбе мамы не буду указывать имя) были серьезные нарушения речи. Требовались специальная школа и коррекция. Со школой поначалу не складывалось: натерпелись от учителей. Коррекция тоже не шла: больше проблем и слез было, чем пользы.
— Зато, знаете, очень повезло с врачом! Он оказался православным и посоветовал походить в воскресную школу. Мы начали ходить, и сначала успокоение пришло ко мне. Я по-другому стала относиться к этому, отпустила переживания. И у дочки речь стала улучшаться. Сейчас те, кто не в курсе наших проблем, даже не подозревают, что с ней что-то не так. А сколько всего мы прошли! Логопедов, ужасное отношение в общеобразовательной школе…
Снова получается, что воскресная школа несет психотерапевтическую функцию: отогреть и поддержать ребенка, у которого в обычной школе были бы все шансы стать объектом травли из-за своей особенности. Неудивительно, что девочка чувствует себя здесь хорошо и свободно.
Начало двенадцатого. Дети, немного отдохнув, побегав по двору и поболтав друг с другом в кабинетах, садятся в трапезной подкрепиться. Из взрослых кто-то уходит после службы домой, кто-то остается помогать на занятиях с малышней. Обычно это человека четыре-шесть, мамы и папы. Такие дежурства сделаны, чтобы и нагрузка, и ответственность распределялись между взрослыми равномерно. И еще – чтобы приобщить родителей к церковной жизни.
Директор школы Тамара Анискович это подтверждает:
— Наш священник отец Георгий такую цель нам и поставил в воскресной школе: чтобы через детей к Богу и родители приходили. Это самая главная, самая высокая наша цель. Да, конечно, мы их учим, рассказываем, показываем все. Они уже такие смышленые в свои шесть-семь лет. Но самое главное – все-таки приобщать взрослых.
Фото: Артем Лешко
— Получается?
— Да! Бывает, сначала родители только приведут, к двери подтолкнут, мол, иди, а сами по своим делам уходят. Потом спрашивают меня: «Тамара Ивановна, чем помочь вам? Что я могу сделать для школы?», я отвечаю: «Вы постойте с сыном на причастии, побудьте рядом с ним в церкви, пока служба идет. Это самое дорогое, что вы можете сделать». Ребенок ведь один не может на себе весь род тащить, понимаете? Не должен он один ходить на исповедь и причастие и отмаливать всех взрослых. Не сдюжит, не по силам это одному ребенку. Родители должны быть рядом с ним в этот момент.
Директор занимается со старшими детьми, уже подростками. Идет Закон Божий, и ребята один за другим читают вслух притчи и разбирают, что они значат. Кто-то еле-еле продирается сквозь непонятный текст, запинаясь и, похоже, с трудом улавливая смысл. Кто-то с выражением и вдохновенно. «Всем ли понятно слово “житница”?» — уточняет Тамара Ивановна. Высокий худенький мальчик на первой парте уточняет: «Жениться?»
Учеников в маленькой комнате полтора десятка. В отличие от малышей, неотрывно следящих за преподавателем, со старшей группой все, конечно, иначе.
Девчонки с крашеными волосами и подведенными глазами хихикают и перешептываются. «Камчатка», как во все времена, занята своими делами и, когда приходит их черед, не может найти нужную строчку. Парни на первой парте во втором ряду явно скучают. Общая атмосфера легко считывается: большинству скорее тягостно, чем интересно. И скорее надо, чем хочется. И что там произойдет с героями притчи, мало кого занимает.
Важно другое: нет явных лидеров и нет явных аутсайдеров. Как нет явно продвинутых и в тренде.
Обычные ребята. Получается, классическое распределение ролей в общеобразовательном классе — хулиганы, ботаники, середнячки, самые популярные парень и девушка — здесь рушится.
Каждый более или менее принят остальными и все более или менее в контакте друг с другом.
— Не сложно вам с ними? Переходный возраст ведь.
— Не сложно, нет. Я с такими детьми работала, вы бы знали… Которых называют «трудные подростки». Вот там было, да, разное. А здесь мне легко. Надо просто родителям объяснять, что не стоит насильно никого сюда вести. Если чувствуют, что устал человек, что без удовольствия ходит, лучше дать отдохнуть пару недель. Пусть сам заскучает, пусть сам начнет спрашивать: «Как там мои ребята? Как там Тамара Ивановна?» И тогда он с радостью в школу вернется. Те, кто по своему желанию ходит, еще ведь и друзей своих школьных приводят. А еще иногда у нас дети сами появляются, как мы шутим, из ниоткуда.
Так было с Никитой. Он сам пришел в школу: однажды появился на пороге и сказал: «Здравствуйте». Любознательный, с живым умом, цепкой памятью, он сразу запомнился всем, от священников и свечниц в храме до преподавателей в школе. «Это зачем?», «А здесь как?», «Это как называется?», «Это для чего?» Для всего ему хотелось объяснения и обоснования.
Фото: Артем Лешко
Тамара Ивановна вспоминает, как он после первого причастия вместо того, чтобы молча глотнуть воды, стал уточнять, что это, да зачем и почему. Батюшка тогда рассердился, а директор заступилась: «Любознательный он очень, отец Георгий!» Теперь на уроке он всех спасает – и подскажет, и ответит, когда все молчат.
В воскресной школе, в отличие от обычной, сложно представить буллинг, изгоев, бойкоты и жестокие розыгрыши. Cнова думаю о безопасной среде и о том, как здесь, должно быть, и дети, и взрослые чувствуют себя спокойно и защищенно.
Тамара Анискевич подтверждает:
— Дети рассказывают в школе своим друзьям о том, как проводят воскресенья. И потом приводят их сюда. Здесь им хорошо, спокойно. И интересно. Одна девушка, ей уже 16 лет, с грустью меня спрашивала: «Тамара Ивановна, я что уже, все прошла? Мне уже нельзя сюда ходить?»
Фото: Артем Лешко
Можно говорить о духовных ценностях, которые дает воскресная школа молодежи, но, похоже, во взрослой и сложной жизни все это меркнет по сравнению с важным ощущением, что ты здесь – свой и принят таким, какой ты есть. И, может быть, этот опыт даст ученикам для жизни намного больше, чем любой, самый подробный разбор притч и блестящее цитирование Священного Писания.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML