1
Какие воспоминания о Пасхе могут быть у советского ребенка? Да никаких! Ну или какие-то неправильные. Только вот почему-то эти «неправильные воспоминания» отзываются чем-то настоящим и глубоким.
Оксана Головко
Моя Пасха в детстве – это крашение яиц цветной /копировальной бумагой – ты натираешь, натираешь и они становятся глянцево-цветными. Обычно это происходило в Великую Субботу, но о том, что она – Великая, понятно, никто не знал. Всю пасхальную ночь бабушка пекла куличи, и утром ты открываешь глаза, а на столе – чудо: высокие пышные куличи с белыми макушками, посыпанными разноцветными маленькими палочками. Внутри куличи – кружевно-дырявые, тающие во рту, с большими коричневыми изюминами. Главный кулич – на крутящемся немецком подносе, который вынимали только на Пасху, а вокруг – те самые крашеные яйца.
Конечно, в пасхальную ночь куличей не пекут, но откуда бы это знать моей бабушке, одной из детей многодетного раскулаченного украинца, жене профессионального военного, служившего до Великой Отечественной, во время и после нее. О прошлом вспоминать было вообще небезопасно, и его всячески старались забыть… Зато бабушка из своего детства запомнила и сумела передать нам главное: Пасха – это про чудо и про радость!
Другая Пасха – это когда с прабабушкой идешь на кладбище на Светлой седмице. Слов таких я не знала, прабабушка ничего не рассказывала, хотя всю жизнь оставалась верующей. Она никогда ничего никому не навязывала, даже самого дорогого для нее. Просто всю жизнь молилась, ходила в церковь. Кулинарных изысков у нее не было, а яйца красили в луковой шелухе, которую собирали в течение года.
Да, на Светлой на кладбище не ходят. Но разве можно хоть как-то ставить это в упрек прабабушке, которая пронесла свою веру сквозь весь двадцатый век, через непростую жизнь, через потерю близких ей людей. Веру и настоящую любовь к Богу и созданному Им миру, благодарность за все.
Именно прабабушка научила меня видеть и удивляться малому – весенним, только появившимся листочкам, белым клубам тополиного пуха во дворе…
На кладбище с прабабушкой было не страшно, а очень светло и радостно. Сначала мы бродили по дорожкам, она показывала могилы актеров Качаловского театра в Казани, где долгое время работала билетершей, рассказывала, какими яркими и интересными они были при жизни.
А потом мы шли к «нашим» – ее старшему сыну (моему никогда не виденному деду) и к ее внуку Андрюше, умершему в раннем детстве от порока сердца. Она разговаривала с ними, рассказывала про наше житье-бытье, и благодаря прабабушке кладбище не воспринималось как место торжества смерти. Наоборот, казалось, что умершие – живы, просто они не здесь, не с нами. И это было тоже познанием Пасхи, познанием победы Жизни, победы любви.
Моя первая Пасха в церкви случилась, когда мне было, кажется, лет 18-19. Я была уже крещена, в духовном поиске – куда двигаться, понимаю, а вот как – не очень. И мы с приятельницей по учебе решили отправиться на ночную пасхальную службу. Я дома сказала, что буду ночевать у нее (а она то же самое соврала своим), и мы поехали в Петропавловский собор в центре Казани, который еще недавно был планетарием. Родителей мы обманули потому, что иначе бы они нас, двух блондинок, не отпустили – на дворе были девяностые…
Народу в соборе было очень много. Крестный ход я не запомнила, а само богослужение – помню отлично. Не протолкнешься, креститься неудобно. Сначала и психологически, а потом просто из-за тесноты. Ты вдруг начинаешь креститься вместе со всеми, не понимая, зачем и почему, но чувствуя острую необходимость в этом. Какая-то новая, непонятая еще радость появлялась словно ниоткуда, наполняла, заполняла, переполняла. Становилась почти материальной, казалось – протяни руку и ее почувствуешь. Это была настоящая пасхальная радость.
Еще одна Пасха, спустя несколько лет, уже в Мытищах. Мы с мужем много работаем, на фотографиях тех лет – мы тощие, со впалыми щеками и с синяками под глазами. За стеной съемной квартиры ссорятся соседи, ссорятся тяжело, угнетающе. Вокруг храма, да и, кажется, внутри его ограды – много пьяных.
Но вот – «Христос воскресе!», литургия и – мир уже стал другим. В этот раз пасхальная радость не выливается через край, она оседает в сердце, согревает, и мы бережно несем ее с собой.
В пасхальную ночь 2015 года муж ходил в церковь с двумя детьми, я осталась дома – младший сын должен был появиться на свет недели через две, мне было тяжело. А он ждать не стал и появился на свет именно в Светлое Христово Воскресенье, под звон пасхальных колоколов – храм располагался под окнами роддома. Такой вот бесценный пасхальный подарок.
Всякий раз я удивляюсь, как нам абсолютно незаслуженно дается эта пасхальная радость, абсолютно всем – «воздержным и беспечным, постившимся и непостившимся». Но заслуженно и незаслуженно – это категории наши, человеческие. У Бога они другие, ведь Он – есть любовь. (1Ин.4:16). Иначе не было бы Пасхи, не было бы спасения. Христос воскресе!
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML