2
“Когда я перевелся в другую школу, где никого не знал, то просто стоял у подоконника и плакал. Я не мог ни с кем заговорить”. Инвестор и IT-предприниматель Евгений Гордеев в 39 лет узнал, что у него синдром Аспергера. Это объяснило кошмар, который он пережил в детстве, и самостоятельно преодолел.
В первом классе, когда мы стояли в линейку, рассказывая по очереди стихи, я настолько стеснялся поднять руку и попроситься выйти, что просто описался в штаны. Под левой ногой образовалась лужа, Сережа – мой друг детства – с удивлением смотрел на нее, и потом, развлечения ради, начал в ней шлепать ботиночком.
Когда меня поднимали на уроке или вызывали к доске, я стоял и молчал, потому что не знал, что ответить. Даже если я знал предмет, я как будто терял дар речи.
Евгений Гордеев
Я был очень привязан к родителям, и лет до 12 прожил со страхом, что меня хотят бросить. Что вот сейчас я выйду из комнаты, вернусь, а родителей нет. Или вот мама говорила: “Постой-ка в очереди, я сейчас вернусь” – и я начинал думать, как буду оставшуюся жизнь без нее.
Я не выпускал мамину юбку, мог часами смотреть на то, как пекутся пироги в духовке, монотонно читать нараспев книги.
Все, что мне попадалось в руки, я сразу же разбирал. Мне было интересно, как все устроено. Папа как-то раз подарил мне игрушку в виде гриба (пенный материал, да, такие вот игрушки в СССР), и первое, что я сделал — оторвал шляпку, чтобы посмотреть, что же внутри.
Моей любимой игрушкой был “Лего”, а в 9 лет я проектировал дачу, читая подробные архитектурные книги. К слову, “Лего” – это не игра, это конструктор.
В 10 лет, когда я перевелся в другую школу, где никого не знал, после официальной части первого сентября просто стоял у подоконника и плакал. Я не мог ни с кем заговорить. Леша Образцов тогда подошел, спросил: “Тебя обидел что ли кто? Хочешь, мы его сейчас найдем и побьем? Кто обидел, скажи?”
Моими лучшими друзьями были откровенные ботаники, с кем мы могли что-то мастерить. Точнее так: те, с кем я мог что-то строить, были самыми интересными людьми.
Я не мог запомнить ни одной даты на уроках истории, не получалось учить стихи, географические карты для меня были как узоры просто. Зато математика, геометрия, физика и химия мне давались легко.
Фото: Timothy Archibald
К слову, учебник по химии я украл из библиотеки за четыре года до того, как этот предмет должен был начаться. А после уроков любимым занятием было изучать в аптеке названия различных средств, из которых можно что-то “схимичить” и желательно, чтобы бахнуло.
Я лютой ненавистью ненавидел советскую школу. Каждый день я шел в нее как на собственные похороны. Переживал за каждую оценку, но ничего не мог поделать — многие предметы мне просто не давались. В ответ учителя твердили, и часто с насмешками, что я просто плохо стараюсь, ведь остальные вон все могут. И они не виноваты, эти серые лица профнепригодных сотрудников устаревшей системы образования.
Я же просто чувствовал себя ужасно, потому что был не таким, как все. Таким, который должен все это знать и уметь. На мой ответ у доски, что “мне надо подумать, я так быстро не могу”, учителя обычно ставили неуд.
— Раньше надо было думать, Гордеев, садись!
Если вы дочитали до этого момента, и узнали в моих строках себя или своих детей, то пришло время задуматься.
Перед вами краткий пересказ первых 12 лет жизни вполне себе типичного человека с синдромом Аспергера. Признаться, я сам о нем узнал только неделю назад, первый раз сходив к психологу. Это некая форма аутизма.
Этот пост я пишу из следующих соображений — моя жизнь до определенного момента была сущим психологическим адом. Если говорить языком метафор — шар пытались пропихнуть в квадратные проем. И если хоть что-то из написанного вы видите в своих детях, то самое время задуматься, и обратиться к профессионалам.
Подобное поведение — не психологическое расстройство и не “просто возраст такой”. Я был необычным, и только слепой мог это не заметить. Но то были сложные времена системы, которая стругала всех под один формат, а сегодня все же немного другая эпоха.
Самое важное, что стоило всем про меня знать с самого детства — я живу в своей системе координат, и меньше всего хочу подчиняться каким-то правилам, противоречащим моей логике. <…>
Мне очень повезло, все изменилось в 12 лет, когда я перешел в иностранную школу, где один из базовых подходов – все разные, и должны учиться тому, что нравится. За следующие три года я быстро освоил четыре языка – английский, немецкий, французский, датский. Очень хорошо выступал по общим предметам, и почти не отвлекался на то, что мне не давалось. Я стал одним из самых успешных учеников, я обожал школу, ведь там были мои друзья и преподаватели, которые со мной общались на равных.
Фото: Timothy Archibald
Я попал в среду, где все во многом зависело только от меня, я сам определял свои цели, мне помогали с их достижениями, и только я один решал, является ли это успехом.
Родители, спасибо им, за то, что не мешали <…>. Просто представьте себе эту трансформацию за три с небольшим года – от домашнего ботаника в уверенного в себе юношу.
Чуть позже в моей жизни еще раз возникнет система, я поступлю в институт, где на одном из первых уроков по экономике я спрошу:
– Зачем нам решать задачи про то, как строить хлебные заводы, если у малого бизнеса потенциал выше и он лучше реагирует на спрос?
Преподаватель ответил:
– Так надо.
Я встал и вышел. На этом мое высшее образование закончилось, я занялся своими проектами, строил компании, сам себя учил. Папа, если ты читаешь эти строки, то прости — я врал тебе 22 года, что закончил институт. На самом деле я провел там не больше месяца… Но ты можешь гордиться мной, ведь почти все самые яркие люди современности бросили учебу примерно в том же возрасте!
Такие как я – это люди вне системы. Если им не дать свободу, они могут навсегда остаться скомканными как листок бумаги. Если же разрешить все – вы получите очень интересных личностей в абсолютно неординарным мышлением, потому что в наших головах все работает по-другому.
Только мы можем ставить себе цели. Точнее даже так: только мы понимаем те цели, которые сами себе ставим. Нам абсолютно неинтересно двигаться в толпе по заданному курсу.
Мы бунтари. Но созидания ради. Мы все любим рационализировать. Например, заходя в комнату, я всегда думаю, как бы я тут оптимально все переставил. Мы не воспринимаем мир таким, какой он есть. Мы все хотим улучшить. Отлично чувствуем почти любые паттерны, они для нас как мелодия. И как только они изменяются, мы сразу слышим. Да и вы бы услышали, если бы иголка с пластинки уехала куда-то…
Например, страдая дисграфией (это когда человек путает буквы), лишь благодаря паттернам я примерно понимаю, какое слово написано правильно. Долгие годы я вообще не мог в письменном виде изложить простейшую мысль.
Фото: Timothy Archibald
Мы можем часами, днями, годами бить в одну точку, если видим там цель. Мы очень аккуратные в тех вещах, которые нас интересуют. Маниакально аккуратны, перфекционисты бы позавидовали.
Мы очень ранимые, потому что наши сенсоры настроены так, что мы впитываем почти все, что происходит вокруг, потому что все это может пригодиться. Вообще природа креативности и оригинальности в том, чтобы смешать то, что никто бы и не подумал использовать, представить как все это в итоге сработает, и к такой конкретной цели двигаться годами, пока другие даже не понимают, о чем это все…
Нам очень сложно общаться с людьми, часто мы даже теряем дар речи в буквальном смысле этих слов. То, с чего я начал свой рассказ.
Среди тех, кто страдают синдромом Аспергера много настоящих гениев. И это легко объяснить — ты отказываешься от жизни обычных людей, почти полностью переключаясь на свои какие-то необычные идеи. А как вы знаете — инновация обычно либо случайна, либо она возникает, когда делаешь тысячи попыток там, где остальные уже потеряли надежду.
К слову, чувак, который первым заговорил про кризис 2008-го, живет с Аспергером. Эйнштейн с ним был. Шелдон Купер, кстати, не комический персонаж, а просто конкретно списанный “аспи”.
Мы те, про которых Стив Джобс снял рекламу 20 лет назад. Мы – Think different. Там каждое слово про нас.
Как бы все это красиво и романтично не звучало, на самом деле это очень сложная жизни. Как для человека, так и его близких. Именно поэтому я пишу этот пост.
Пожалуйста, присмотритесь к своим детям, не дайте им страдать как я, только потому что кто-то там за них решил. Спросите и себя, нет ли подобных мыслей, как я описал выше. Ведь 39 лет я жил с ощущением, что я слабый, а на самом деле я просто другой. Не лучше, не хуже, а просто другой.
За последние две недели я настолько успокоился по многим вопросам, которые мне раньше казались недопустимыми. Это очень сложно даже для состоявшегося человека, потому что каждую твою отличающуюся черту или поступок общество осуждает. И ты думаешь, что просто мог бы себя дожать, уложиться в рамки, все это гложет, создает лишний стресс. Очень сложно четко знать, что есть твой стержень, что ты можешь изменить, что никогда. И вот теперь я начинаю примерно понимать, и больше не буду тратить силы на то, что мне просто не дано.
Жаль, что я не знал о себе этого в раннем детстве. И спасибо судьбе, что с 12 лет дала шанс начать реализовываться в абсолютно свободном мире.
Источник: Facebook Евгения Гордеева
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML