Ради этой заповеди многие откажутся от свободы и пойдут на смерть

09.09.2018 7:50

Проповедь протоиерея Александра Абрамова в неделю 15-ю по Пятидесятнице из книги «Жаждущий пусть придет. Беседы на воскресные и праздничные евангельские чтения», вышедшей в издательстве «Никея».

И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки. Когда же собрались фарисеи, Иисус спросил их: чтó вы думаете о Христе? Чей Он сын? Говорят Ему: Давидов. Говорит им: как же Давид, по вдохновению, называет Его Господом, когда говорит: сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих? Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он сын ему? И никто не мог отвечать Ему ни слова; и с того дня никто уже не смел спрашивать Его.

Мф. 22: 35—46

Ради этой заповеди многие откажутся от свободы и пойдут на смерть

Протоиерей Александр Абрамов

Законник, искушая Христа, спрашивает: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Почему законник, фарисей спрашивает о заповедях? Ведь они были известны всему народу Израильскому от мала до велика, от самого образованного до самого простеца.

Матфей безыскусно это объясняет: законник искушает Спасителя. В чем суть искуса? Законнику все известно из Писания, и он совершенно удовлетворен тем, что, как ему кажется, знает. И он не хочет знать, какое место во всем этом грандиозном замысле мироздания принадлежит Иисусу — Человеку, Который перед ним стоит и Который с ним разговаривает. Человеку, уже прославившемуся среди людей, известному чудотворениями, необычному, странному — и, несомненно, не такому простому, каким Он казался многим из учеников.

Спаситель отвечает фарисею: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки. И что еще нужно добавить? Что еще законник мог услышать от Христа?

Христос отвечает строго по закону, с одной стороны. А с другой, заповедь о любви к ближнему — заповедь новая, пронизанная совершенно иным учением. Эта заповедь впоследствии, по слову апостола Павла, подобно закваске переквасит весь мир[1]. Ради исполнения этой заповеди многие откажутся от своей свободы, а другие от жизни вовсе — пойдут в темницы и на смерть.

А дальше Спаситель Сам обращается к фарисеям с вопросом: «А вы что думаете о Христе? Чей Он сын?» Христос — буквально означает «Помазанник Божий, Мессия». И вот Христос спрашивает, что думают фарисеи о Мессии. И те ему отвечают, как были научены в законе, что Мессия, конечно, Давидов сын.

Очень легко давать ответы на хрестоматийные вопросы, говорить по-писаному.

Очень трудно задуматься о том новом, что у тебя на глазах возникает, и его принять. Особенно если это новое все меняет в строе твоего существования, требуя, чтобы это существование изменилось. Новое не в стороне с ноги на ногу переминается, а здесь и сейчас меняет тебя.

Спаситель парирует слова фарисеев, говоря: «А как же так? Как же Он Давидов сын?» — и приводит 109-й псалом, один из наиболее сложных для толкования, в котором говорится: Рече Господь Господеви моему: седи одесную Мене, дондеже положу враги Твоя подножие ног Твоих. По мысли многих святых отцов, это слово Давида — о том, как будет воплощаться Сын Божий Христос, и о беседе Бога Отца и Бога Сына. «И ясно, — Спаситель продолжает свою мысль, — если Давид называет Христа Господом, как же Он сын ему?»

И вот что происходит. Устанавливается очень шаткое равновесие. Законники и фарисеи, люди твердости древнего Израиля, люди, пребывающие в букве, не готовы возразить Христу, говорящему от Духа. Еще не хулят и не бьют Его. Накапливается неприятие, отторжение, но пока — равновесие. И Матфей нам об этом говорит: никто не мог отвечать Ему ни слова. Но и другое: и с того дня никто уже не смел спрашивать Его.

Устанавливается тишина перед грозой, которая имеет разразиться. Сейчас время, когда Дух безо всякого усилия, явным и очевидным образом показывает, насколько Он выше мертвенности повседневного, зашоренного, недумающего догматизма.

[1] Малая закваска заквашивает все тесто (Гал. 5: 9).

Источник