18
Протоиерей Федор Бородин сделал доклад на закрытом пастырском семинаре «Особенности и проблемы семейной жизни священнослужителей». Видео выступления настоятеля храма святых бессребреников Косьмы и Дамиана на Маросейке попало в сеть и вызвало много вопросов. Редакция публикует текст, адаптированный для печати. 
Протоиерей Федор Бородин
– Ваше Преосвященство, дорогие отцы, братья и сестры, неожиданно мне, уже сейчас покойный, наш благочинный, отец Дионисий Шишигин предложил и благословил сделать доклад, я его сделал. Этим докладом, видимо, попал в болевую точку, потому что более 25 священнослужителей за прошедший месяц поблагодарили меня письменно, по телефону, при встрече за этот доклад. Этого я совершенно не ожидал. Сегодня меня попросили его повторить. Я, находясь здесь, успел прочитать комментарии матушек к нему, за которые очень им признателен. Именно поэтому немножко изменю текст, что-то добавлю. Он эмоционален.
Когда я его писал, очень волновался. Тема болезненная. Я и сейчас волнуюсь, второй раз в жизни выступаю при архиереях.
Думаю, что все присутствующие согласятся со мной в том, что никогда за всю историю, Церковь не сталкивалась с таким кризисом в семьях священнослужителей. Мы все знаем, хотя доступной статистики нет, сколько наших соучеников по духовным школам разошлись со своими женами. Среди моих соучеников за двадцать пять лет – развелись и были лишены сана около десяти человек.
В нашем двухклирном храме статистика такая: за 24 года трое священнослужителей разрушили свои семьи и лишились сана. Несколько священников моложе меня по хиротонии, создавших свои семьи на моих глазах, пришли к полному семейному тупику, хотя пока и не развелись.
Конечно, понятно, что основная причина – это грех, страшное падение священнослужителя или его супруги, или их вместе. Меня упрекают матушки в комментариях, что я путаю следствие и причину, что я этого не указываю. Я просто об этом не говорю. Это само собой разумеется. Источник развода – грех, а все остальное – это только поводы.
Если все-таки говорить о причинах, то основная из них – это общий кризис семьи, как в предыдущем докладе сказал владыка Антоний. Многие из нас воспитывались в неполных семьях у разведенных родителей – нет опыта, нет поведенческих сценариев по служению супругу, по урегулированию семейных конфликтов, по воспитанию детей.
Мы, наши жены и дети, как и все остальные, испытываем огромное антисемейное давление: герои новостей и фильмов, статей и соцсетей блудят, изменяют, разводятся и бросают детей. У нас даже глава государства разводится в прямом эфире – более тяжелого удара по институту семьи трудно представить. Весь этот постоянный фон жизни искушает человека. Наши дети проводят в этом инфошуме, где развод и блуд стали вариантом нормы, значительно больше времени, чем в общении с родителями. Это формирует терпимость к греху, к сожалению, как к чему-то, чего уже настолько много, что с этим уже бессмысленно бороться.
Любой человек, бывший священник тоже, оставивший семью, через интернет запросто найдет сообщество таких же, как он. В этом сообществе его не только не осудят, а еще похвалят за честность. Таким образом, сломалась преграда общественного порицания, которая раньше могла удержать от распада семью клириков в период кризиса. Эти внешние причины. Их устранить невозможно. Им можно сопротивляться только постоянным трудом, молитвой и углублением в свою духовную жизнь. Созиданием своей домашней церкви, сердечным общением, проговариванием всех возникающих проблем и разногласий.
Но есть у этого кризиса семей клириков и наши церковные, внутренние, причины, которые могут и должны быть преодолены. Во-первых, это отсутствие свободного времени у священнослужителей, прежде всего, отсутствие у многих хотя бы двух нормальных выходных дней.
Рабочий день священника не нормирован. Часто он уходит из дома рано утром, пока жена и дети еще спят; возвращается вечером после службы, исповеди и разговоров с людьми, когда его дети уже спят. Рабочий день, включающий дежурство в храме, превращается в 12-часовой.
Обязательное дежурство, которое само по себе в сочетании с чередой богослужений очень трудно совместить с выходными (достаточно просто сесть и просмотреть расписание на неделю священнослужителя). Оно часто не оставляет возможности на посещение больных на дому в эти дни и на совершение других внехрамовых треб и послушаний. Их приходится переносить на выходной день.
Все клирики несут внехрамовое послушание. Часто для настоятеля – это служение в тюрьме или собрание ответственных, преподавание в духовных учебных заведениях и так далее – являются раздражающим фактором, который он просто игнорирует.
Клирику приходится меняться со служащей братией и компенсировать замену опять за счет выходных дней.
Есть иереи, которые несут административное служение в структурах патриархии и викариатств, отвечают на письма, трудятся в издательском совете цензорами. Отработав пять дней на буднях, они приступают к субботам и воскресеньям, которые для любого священнослужителя являются днями радости, но и максимальной нагрузки. Выходных у таких клириков нет вообще никогда.
Я могу привести пример курсов повышения квалификации. Я по благословению священноначалия пошел на первый призыв, который проводился в Новоспасском монастыре. График был такой: пять дней в неделю с 9 утра до 6 вечера, шестой день – суббота – до трех дня. Очевидно, расписание составлял какой-то монах, которому владыка, наместник монастыря дал такое послушание: «Составь расписание». К концу двух месяцев учебы моя жена была в ужасном состоянии!
Такой изматывающий график катастрофически опасен для любого человека, но если монашествующий рискует только своим здоровьем, то семейный священник рискует своей семьей.
Да, мы все приносили присягу, мы будем делать всё, что нам благословят, безусловно. Мы, если надо будет, заболеем и умрем на этих послушаниях, мы к этому готовы, безусловно. Но божественная благодать, всегда “немощнАя, врачующая и оскудевающая, восполняющая”, не принималась женами и детьми в нашей хиротонии. Они могут не выдержать.
В свой единственный выходной священник просто отсыпается и приходит в себя, фактически в этот день он тоже отсутствует в семье. Так у моего знакомого священника шестеро детей и один выходной. Его жена, бывшая наша прихожанка, со слезами говорит мне: «Дети растут без отца, как будто он в тюрьме или на войне. Мы его вообще не видим, в выходной он спит». Повторю ключевую фразу: «Дети растут без отца». Это о детях, а не об отце, об их судьбе, а не о судьбе священника.
А жена дома, она устала от детей и от домашних дел, многие из которых необходимо было решить уже давно. Большинство современных девушек не готовы даже к трем детям ни физически, ни психически. Что говорить о семьях, где пять, шесть и восемь детей?
Муж приходит и падает на кровать без сил. Помощников по хозяйству нет, бабушек и дедушек в большинстве современных семей тоже нет. Решить вопрос с врачами и педагогами, отвести в школу, забрать из нее, три родительских собрания за неделю, сделать уроки и приготовить еду на большую семью. Этого к стоматологу, этого к ортопеду, этого к логопеду, и все это с грудничком на руках или беременная – и всё без помощи мужа. Вот она реальность многодетной городской священнической семьи. Накапливается усталость, раздражение, обида, разочарование.
Знаю священника, у которого жена однажды просто легла и перестала что-либо делать, она не могла подняться – отвернулась к стенке и ревет, нет сил. Был психический срыв. Дети бегают вокруг, отцу надо ехать в храм, дел никто не отменял. Уже звонит раздраженный настоятель, он ничего не хочет слышать, потому что у него всего один ребенок, он не понимает.
Какие последствия это имеет для семьи клирика? Катастрофические. Прекращается совместная молитва, то есть исчезает самое главное, в чем реализуется домашняя церковь, ни жена, ни дети не молятся вместе с отцом почти никогда. Повторю, если он живет далеко от храма, он уезжает, когда дети спят, и приезжает, когда они спят. Семья священника большинство дней в неделю не имеет того главного, что есть в обычных церковных семьях: общей молитвы.
Самое страшное последствие такого графика работы – отсутствие общения с женой и детьми, которое ничто не может заменить. Год за годом, отдаляясь от супруги, иерей может прийти к разрушению сердечной связи с женой, на которой, прежде всего держится вся семья. Часто ситуация углубляется тем, что на приходе иерей окружен почитанием и послушанием, а дома всё не так, и его перестают слушаться. Можно сказать, что приходская жизнь – это удачный проект, где у него всё получилось, а семья – неудачный, потому что он не может там решить. И иерей уходит из семьи все дальше в успешный проект, где он на подиуме в лучах славы, и все у него получилось.
Но ведь его будущая жена выходила не за отца Иоанна, а за Ваню, она полюбила просто человека. Она меняется, он меняется. Семья – это два человека в постоянном развитии и изменении, и не только священническая семья, любая. Для того чтобы с этим справиться, надо много разговаривать и общаться, проводить вместе время, совершать вместе какие-то дела, а этого не происходит, и отношения начинают разрушаться, чему огромное количество примеров. Тяжелее всего страдают отношения с детьми, их невозможно построить без совместного времени с отцом, без общих игр и радостных интересных детям дел – невозможно, это закон.
Вспомним пророка Самуила, Господь открывал ему свою волю о целом народе, а дети выросли никуда не годными. Причина, помимо их свободной воли, может быть только одна – отсутствие совместного времени. Даже для семьи великого пророка этот закон действует, что говорить о нас, грешных.
Мы все знаем, что сердечная, подчеркну, именно сердечная связь с младенцем строится через физический контакт. Если папа ежедневно не берет ребенка на руки, не тискает и не целует его, этой тесной связи не будет. Та часть, которая должна заложиться в младенчестве, она рождается через ласку. Если отец не может этого сделать по своей загруженности, этой связи не будет, дальше ее строить будет еще сложнее.
«С папой вместе не молимся. Завтракаем, обедаем и почти всегда ужинаем раздельно. Уроки и школа без него. В воскресные дни папы нет совсем». Матушка с детьми в ближайшем к дому храме, ни поговорить с отцом, ни послушать сказку, ни книгу, это бывает крайне редко. Даже если у клирика два полноценных выходных, они никогда не совпадают с выходными детей-школьников, так как приходятся на будни (это не решаемая проблема, я понимаю, но это тоже надо учитывать).
Ездить куда-то с детьми отдохнуть иерей почти не может. Отпуск во многих епархиях никогда не дается на месяц. В Москве дается, слава Богу! Во многих епархиях две недели и потом еще неделька, или всего две недели. Если даже у вас есть благотворитель, который вам оплатит поездку на море, для того чтобы вы отдохнули, и ваша жена отдохнула, вы не успеете за это время отдохнуть.
Священник из одной, достаточно большой, среднерусской митрополии мне говорит: «Мало того, что мне дают всего две недели, я еще должен оправдываться, как за преступление, что я уезжаю на эти две недели куда-то. Меня в любой момент могут вызвать». Более того, в этой епархии, когда священник приходит к архиерею и говорит: «У меня проблемы с женой». Он слышит один стандартный ответ, смысл которого – разводись. Это как результат. Почему? Потому что ответ такой: жертвуй семьей, главное – священнослужение. Ты должен принести их в жертву, это плохо, но это так.
Слов нет! Вместо того чтобы врачевать, ситуация загоняется еще дальше.
Бытовая нагрузка раздельно, богослужение раздельно, воспитание детей без отца – что ждет такую семью? Происходит самое страшное – семья перестает быть совместным деланием, просто по факту перестает и, соответственно, источником совместной радости.
При отсутствии регулярного радостного интересного общения, при постоянном отсутствии отца дома, при его измотанности и усталости, при напряженности его отношений с мамой, которую дети безошибочно чувствуют, при оскудении любви между ними, разрыв сердечной связи с ребенком-подростком почти неизбежен. Как следствие, отторжение отца к концу переходного возраста и чаще всего с отходом от веры и церкви.
Расцерковленные поповичи – это страшный соблазн для наших прихожан. Так же, как и матушки, владыка, вы совершенно правы. Ставится под сомнение всё, что проповедует отец. Если у отца не получилось построить малую церковь, что он там говорит с амвона, мы еще послушаем. Этот соблазн может столько молодежи отвратить от церкви, свести на нет всю нашу молодежную работу просто по количеству. Если я встречаюсь с сыном священника, который говорит: «Тебе всё врут, я по своему отцу знаю», – бесполезно дальше проповедовать. Мы помним сколько поповичей стали революционерами.
Вторая причина – наша внутренняя, внутрицерковная, значительно менее страшная, но тоже очень болезненная. Всё это происходит на фоне постоянного безденежья, которое не позволяет оперативно решать многие вопросы. Машину не починишь, денег на удобных врачей без очереди нет, репетиторы, кружки и секции часто не доступны. Без репетиторов в институт не поступишь сейчас. Чем больше семья у клирика, тем этот вопрос острее.
Недавно разговаривал с одним многодетным иереем, девять человек детей, спрашиваю его про жалование, он говорит: «Как у всех. Неужели настоятель, у которого двое детей, не может просто посчитать расходы свои на детей и умножить на пять? Добавить жалование, чего он ждет? Когда не выдержит матушка клирика и начнется психическое расстройство, или когда она разуверится в церкви?».
Понимаете, если жена священника 20 лет в такой изматывающей унизительной нищете живет, она может разувериться в Церкви, она скажет: «Вы нам проповедуете, что это сообщество любви. Где?» Ему недавно настоятель поднял жалованье с 30 до 50. Что такое в Москве семья 11 человек на 50 тысяч – это просто смешно, понимаете? Смешно. Им негде взять денег, сейчас на требах денег не дают.
Мы все ходим, причащаем пожилых людей, которые когда-то ходили в наш храм, там еще оставишь деньги, потому что им не на что лекарство купить. Если раз в три-четыре месяца ты что-то освятишь, и тебе что-то дадут, вот и всё. Прошли 90-е, когда давали деньги на требы, сейчас практически этого нет. Может, у кого-то другая статистика, у меня такая.
Чего он ждет? Когда сопьется или закроется в полный цинизм иерей? И такого очень много. Почему у нас такое безжалостное равнодушие к многодетным? Унизительная, даже не бедность, а нищета – вот как сейчас живут многие многодетные клирики. Можно терпеть это год, два, десять, но не всю жизнь.
Еще что очень важно, что дети священников не хотят так жить. Я очень много раз слышал от дочерей священников: «Я не пойду замуж за семинариста, потому что, во-первых, я не хочу, чтобы моего мужа перевели. Ладно еще в Москве, другая станция метро, но если ты служишь в каком-нибудь большом городе русском, который объединен с епархией, и мужа взяли и перевели за 400 км или за 300. Школа здесь, а муж там, дорог нет. Я не хочу, чтобы я тебя не видела».
Еще покойный Патриарх Алексий II многократно на епархиальных собраниях указывал, что у клирика не должно быть более двух выходных дней, но ведь можно сделать, чтобы менее двух выходных не было. Строже следить в этом вопросе за семейными, особенно многодетными клириками, освободить, если у священника больше пяти детей, от каких-то дополнительных внехрамовых послушаний, проследить за жалованием. Можно оплатить от прихода помощницу по хозяйству, кухарку или няню в такую семью, или найти добровольных помощниц на благотворительной основе.
У моего знакомого настоятеля один взрослый сын, а у его клирика семеро детей. В какой-то момент последний сказал: «Чтобы сохранить семью, мне нужно два месяца отпуска». И настоятель негласно отпускает его, сам оставаясь почти без отдыха. Честь и хвала такому человеку, это и есть милосердие. К сожалению, такое явление остается исключением.
Что можно было бы предложить? Работать с семинаристами надо. Когда я заканчивал семинарию в 1992 году, большинство моих соучеников были целомудренны, они не знали, что такое женщина, и подходили на святоотеческой основе к строительству семьи. Сейчас по-другому.
Примерно лет 7-8 назад я разговаривал с одним семинаристом, потом с другим, я столкнулся с совершенно обескураживающей информацией о том, что очень многие семинаристы (это в Московской духовной семинарии!) считают, что только матушка должна быть девственной до брака, а священник, семинарист может себе позволить связи. Вот так, понимаете. Разумеется, это не может не отразиться на его будущей семейной жизни большими скорбями. Об этом надо разговаривать, это надо исправлять.
Что еще можно предложить? Владыка, простите, вы благословили, я предлагаю. Как мне кажется, епископу надо отдельно встречаться с женами священников, причем без супругов, и задавать вопросы. По частям, а не со всеми сразу, потому что если это будет зал в храме Христа Спасителя, то никто не встанет и ничего не скажет. Надо встречаться и спрашивать, какие есть проблемы, разговаривать, утешать, укреплять.
У моего знакомого священника 15 лет назад было огромное количество внехрамовых послушаний – восстановление трех храмов на нем. У него жена в определенный момент сказала: «Всё, я больше не могу», – и пошла к владыке Арсению. Я ее спрашивал потом: «Ну, и как?» Она радостная говорит: «Владыка отодвинул стул, облокотился, внимательно на меня посмотрел, улыбнулся и говорит: «Ну, давай, рассказывай». Долго, два часа, там сидит очередь тех, кто записан, а он со мной беседовал, меня утешал, укреплял, объяснял, потом спросил: «Ты мороженое любишь?» – «Да». И дал мне деньги на мороженое».
Он вывел ее из тупика, в котором она находилась. Снял с ее мужа часть послушаний. В этой семье проблема была не в безденежье, а в полном отсутствии совместного времени священника с его женой и детьми.
Она вышла оттуда совершенно окрыленная. Вот архипастырская беседа с женщиной, с матушкой, которая была на грани разрыва со своим мужем. Вовремя если подхватить. Эта семья до сих пор существует. Это прекрасный священник, настоятель большого московского храма. Владыка Арсений ее просто спас этой беседой.
Я не знаком с практикой сельских приходов, говорю о городских – важно внимательно следить за тем, чтобы у клириков были выходные. Что можно сделать? Можно просто собрать список и проанализировать. Причем нужно спрашивать не у настоятелей, а у самих клириков, потому что настоятели могут многое не замечать и не учитывать.
Посмотреть, вызвать настоятеля и сказать: «Скажите, пожалуйста, почему у Вас этот священник на этой неделе был без выходного, а на той неделе у него был всего один выходной. Чего вы ждете?». Причем надо убедить и принудить настоятелей считать внехрамовое послушание, например, преподавание в Свято-Тихоновском университете, за рабочий день. Мы все знаем много случаев, когда настоятель не хочет этого признавать, ему надо, чтобы священник служил, он говорит: «Это твои проблемы. Хочешь преподавать? Иди в выходные дни и всё».
Предоставить некоторые льготы священнослужителям, имеющим пять и более детей. Какие это могут быть льготы? Освобождение от дежурств в храме. Поверьте мне, если у священника пятеро или шестеро детей, он не будет отдыхать это время, он будет крутиться, как белка в колесе.
Освобождение от некоторых внебогослужебных послушаний. Чтобы были эти выходные дни.
Организация ощутимой материальной помощи и помощи по хозяйству многодетным семьям на регулярной основе.
Могу предложить такой критерий: если после прохождения переходного возраста все ваши дети ходят в храм, и готовы исповедоваться даже у вас, когда нет другой возможности, и даже матушка готова это сделать, когда нет другой возможности, в качестве исключения, то есть продолжает доверять вам как священнику, только тогда можно будет выдохнуть и начать заниматься внуками.
До этого выдыхать нельзя, потому что те годы, которые мы провели без общения с детьми, они могут выстрелить и в 17 и в 20 лет. Мне кажется, что если не принять каких-то мер, мы будем иметь через несколько лет не просто волну, а цунами разводов в семьях священнослужителей, или погасшие семьи, можно так это назвать, когда нет никакой радости, они просто живут вместе, потому что иначе он потеряет место и не на что будет содержать семью. Чему такой священник может научить своих прихожан? Непонятно.
У меня был такой случай, простите, расскажу о себе. Когда моя жена родила седьмого ребенка (у меня сейчас восемь), у нее вышел тромб на ноге, его не надо было оперировать, он не угрожал сердцу, да и не было возможности. Жена лежит, бабушек, дедушек нет, помощников нет. У меня, слава Богу, оставалось две недели отпуска, который я подгадал под роды. Дальше меня отцы немножко отпустили. Она не могла ходить, она вообще не могла встать, была такая боль. Кухня, уроки – всё на мне. Она лежит с малышом, всё остальное на мне. Когда у меня случилась эта проблема с женой, я нес еще послушание в патриархии. Все остальное я мог вынести, а это, я чувствую, я не могу больше.
Я пошел к владыке Арсению. Это было достаточно смешно, я расскажу об этом. Я пришел, решил приходские вопросы и говорю: «Можно по личному вопросу?» Он говорит: «Да». Начинаю рассказывать, как живу: то-то, то-то, (притом, что у меня один сын тяжело болел и им вообще должен был заниматься отдельный взрослый все время, а это невозможно). Владыка напрягается, вот так смотрит на меня, руки сжал и говорит: «Чего ты хочешь?». Я говорю: «Освободите меня, пожалуйста, от послушания в канонической комиссии». Он так: «Фух! Конечно, иди».
Возможно он думал, что я попрошусь за штат, потому что от ситуации, которую я описал, у него вот такие глаза – он не знал, как я живу. Понимаете, никто не знал, да никто и не должен знать. Но он вник в ситуацию, говорит: «Пожалуйста».
Единственный раз за 25 епархиальных собраний, которые я посещал как священник, я услышал слова “ такой-то досрочно освобожден от послушания по семейным обстоятельствам”. И это было про меня. До истечения трехлетнего послушания меня освободили. Я бесконечно благодарен владыке за это. Я не знаю смог бы я выдержать ту нагрузку и не сорваться. Если у вас будут серьезные проблемы, идите к нему, он выслушает, и, несмотря на то, что у него семьи нет, он поймет.
Но не везде так происходит. Если эту проблему не начать решать, эта волна разводов и погасших семей будет чудовищным соблазном и для верующих людей, и для неверующих.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML