1
Смерть близких, тайна усыновления, бедность, насилие - мы часто пытаемся оградить детей от всех опасностей жизни. Психолог Ирина Дыбова рассуждает, как таким образом мы не даем нашим детям повзрослеть.
«Я хочу, чтобы у тебя было детство лучше, чем у меня. Чтобы у тебя было все, чего я была лишена».
«Я хочу, чтобы у моего ребенка было все самое лучшее».
По сути, это звучит так – я хочу, чтобы мой ребенок не переживал всего того, что пришлось пережить мне – советского детского сада, вставаний засветло. Чтобы он был защищен в школе. Чтобы не переживал стыда убогой одежды во времена тотального дефицита и безденежья. Чтобы у него была та одежда, которая нравится ему самому. Чтобы он не стыдился своего внешнего вида. Чтобы мог привести друзей домой, не стыдился квартиры, в которой живет.
«Мою маму никто не берег. Она родилась сразу после войны. Не до бережности тогда к детям было. Хорошо, что живы, хорошо, что есть еда и крыша над головой. Ее отпускали в семь лет за тридевять земель через поле и лес пешком, чтобы кому-то что-то принести.
Никому в голову не приходило переживать за нее. Бабушка из крестьянской семьи, где было одиннадцать детей, во время раскулачивания ее пятилетним ребенком гнали по пыльной дороге, привязав за руку к телеге. Да и до этого ее детская жизнь не была похожа на сказку – тяжелый крестьянский труд, стирка в реке в ледяной воде, уход за младшими детьми. Никто ее не берег ни до, ни после – ни от труда физического, ни от голода, ни от войны, ни от убийств, смертей, лишений.
Может, поэтому моей маме так хотелось уберечь меня? В девяностые годы не очень-то получалось. Дефицит, все по талонам, отсутствие денег на еду, работа на трех работах, огород только и выручал. Не очень-то получилось маме меня поберечь, но она старалась, я помню.
А я? Я также хочу уберечь своих детей от мусора, грязи, от лишений, от неоправданных усилий, чтобы жить; от всей «правды жизни» я хочу их уберечь».
ND Strupler/Flickr/CC BY 2.0
А эта правда жизни лезет со всех щелей. С экранов компьютеров и телефонов – развращает, заманивает, учит похлеще, чем «улица». Из социальных сетей лезут адепты суицидальных групп, педофилы всех мастей и еще бог знает кто. Школа, улица, детские и подростковые группы. Ребенок не защищен родителями везде, как бы этого ни хотелось – ни от разврата, ни от грубости, ни от преступлений против детей.
Единственное, что по сути может защитить ребенка – это четкие правила, что можно и что нельзя делать, и выработка собственного чутья – с кем можно общаться, а от кого стоит держаться подальше, как вести себя в критических ситуациях. Чтобы ребенок знал, понимал спинным мозгом, что туда лезть нельзя.
Это понимание может сформироваться, если есть доверие между ребенком и родителями, если ребенок может рассказать. А родители могут выслушать и по-взрослому объяснить, что происходит и что именно ему, ребенку, угрожает в какой-то сложной ситуации. Особенно это касается подростков.
В настоящее время в сравнении с прошлыми веками отношение к детям сильно изменилось. Наше общество называют «детоцентрированным», да и вообще – «Никогда ценность человеческой жизни не была так велика» (Екатерина Шульман, политолог). Особенно детской жизни. Ничего мы сейчас не ценим так высоко, как детскую жизнь.
Я часто встречаю у взрослых потребность создать сказку для своих детей. Пример сказки хорошо показан в культовом фильме «Жизнь прекрасна». Отец-еврей, попавший со своим сыном в концлагерь, ценой невероятного мужества и какой-то колоссальной веры создает своему сыну сказку, превращая его пребывание в концлагере в игру. И даже умирает «шуточно» с улыбкой на лице.
Он защищал тонкую психику ребенка от нечеловеческих условий и ужаса концлагеря. Ни один ребенок на земле не должен через такое проходить.
Только у меня есть ощущение, что иногда в своем воображении и субъективном восприятии мы ставим окружающий мир по уровню ужаса на одну ступень с концлагерем. И тогда естественная реакция – оградить, защитить, взять удар на себя. Создать для своего ребенка защитный кокон.
Мы хотим создать нечто похожее на материнскую утробу, где сытно, уютно и тепло. Но чтобы родиться, ребенок должен выйти из материнской утробы.
В обычной жизни есть смерть, страх, ужас, боль, опасность, предательство, разочарование.
Умение с этим соприкасаться, переживать позволит выработать ребенку адекватную реакцию и защитит его от бед.
Ребенку важно научиться переживать потерю – оплакать игрушку, которая сломалась или потеряна; 100 рублей, которые ему дали на мороженое, но они выпали из кармана; разбитый планшет, по которому он в сердцах стукнул кулаком в мгновение, когда не заладилась игра.
Все. Теперь его нет. Он сломан и не починить. Есть ситуации, где ты виноват, а есть, где просто так произошло, но факт остается фактом – того, что было так тебе дорого, уже нет. Важно не обесценивать потерю, особенно если это мелочь и «все можно купить», а дать возможность ребенку эту потерю прожить.
FRANCESCO/Flickr/CC BY-NC-ND 2.0
Смерть домашнего питомца, смерть кого-то из семьи, смерть того, кто был дорог ребенку. Важно позволить ребенку или подростку встретиться с этим фактом и поддержать его в переживании горя.
Я встречала массу случаев, когда ребенку не говорили о смерти питомца. Были в моей практике прецеденты, когда ребенку не говорили о смерти родителей несколько месяцев, боясь его горя. Ребенок «знает», чувствует, что происходит что-то не то, но не может понять, что.
Важно, чтобы о смерти близкого было сказано в доступных для ребенка понятиях. Для малыша: «Он (она) уехал на волшебном поезде в далекую страну, куда есть билет только в один конец». А подросток уже в состоянии осилить мысль, что существует смерть. Что близкий уходит безвозвратно. И это правда, что все мы когда-нибудь умрем.
Бывает, что для «блага ребенка» ему врут годами о том, что родители не развелись. Или не говорят о том, что он приемный. Во многих странах нет тайны усыновления. И закон этот принят из интересов ребенка. Ему важно знать. Знать о своих корнях, о своем прошлом. Чтобы не было ощущения «подмены». Все приемные дети когда-нибудь об этом узнают. Шила в мешке не удержишь.
Я знаю взрослых людей, которые всю жизнь чувствовали, что что-то не так, но только ближе к сорока решились выяснить. Это поганейшее чувство, что ты мог найти своих настоящих родителей еще в молодости – встретиться с отцом, увидеть свою мать, – но тебе не дали сделать этого. А сейчас можно только прийти к ним на могилу. Можно искать ниточки своих корней, узнать, что, оказывается, у тебя есть родные братья и сестры… Любому человеку важно знать, откуда он родом. Чтобы восстановить свою историю.
Trung Le/Flickr/CC BY 2.0
Я знаю родителей, которые изо всех сил оберегают ребенка от знания о реальном финансовом положении семьи. Часто этим страдают матери, самостоятельно воспитывающие детей. Им кажется, что они просто обязаны компенсировать своему ребенку отсутствие отца, обязаны тянуть лямку за двоих, «чтобы он ни в чем не нуждался», «чтобы было все не хуже, чем у других», «все самое лучшее».
Дорогие айфоны в кредит, спортивные велосипеды, лучшие кружки, брендовая одежда. В итоге мама повторяет историю матери в блокадном Ленинграде, делающей надрезы на руках, чтобы своей кровью прокормить детей. Мать кормит практически собой, разрушаясь, истощаясь, давая гораздо больше, чем она может дать.
Дети способны вынести правду о реальном положении дел, о том, что действительно нет денег, что мы не можем позволить себе такие вещи. Дети в любом возрасте в состоянии это понять.
Девочкам-подросткам точно нужно знать, что именно произойдет, если они сядут к кому-то в машину, если они придут в квартиру к незнакомым парням. Что именно произойдет. Взрослая женщина это знает, а вот юная девушка нет. Особенно если ей лет 10-12.
Как себя нужно вести, если кто-то в переписке в социальной сети требует твои обнаженные фото. Если тебя начинают шантажировать, требовать встречи, хотят узнать твой адрес. Если настоятельно кто-то требует, чтобы ты что-то выпила или съела, что нужно делать. Об этом всем дочери должна рассказать мать, как бы ни были ужасны эти рассказы. Здоровый биологический страх является отличным предохранителем от проблем. У юной девушки должно вырабатываться чутье на ситуации, где «пахнет жареным».
Ей очень часто придется принимать решение. Самой.
Ребенок, как и любой детеныш млекопитающих, должен научиться различать «ядовитую траву», «врагов, тех, кто может тебя съесть», он должен научиться отличать плохих людей от хороших. Не связываться с первыми и дружить со вторыми. Он должен различать, к кому можно приближаться, а от кого стоит держаться по дальше.
Страх является биологическим тормозом – маркером для психики «туда не ходи!» Бесстрашие нужно только на войне, когда ты ценой своей жизни защищаешь интересы своей страны. В обычной же жизни важно «держать ушки на макушке» и «нос по ветру».
Но этого не произойдет, если ребенок будет или слишком запуган, или в полном неведении о мире вокруг – что по сути одно и то же.
Каждому родителю важно, чтобы ребенок нашел свое место в жизни. Был адаптирован к миру вокруг. Чтобы он смог пережить удары судьбы и принять ее вызовы.
Чтобы, когда он отлетает от гнезда на приличное расстояние, он смог опереться на собственные крылья.
Источник
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML