8
В понедельник курс рубля упал к доллару и евро. Представители благотворительных фондов рассказали "Правмиру", как повлияет колебание курса на их работу.
Софья Жукова
“Я вот что хочу заявить. Вся эта история сначала с санкциями, потом с ракетами…. Меня это не сильно тревожило первые дни, а вот сейчас… сейчас все наши сборы на лечение за рубежом очень сильно выросли, и мне грустно. Хорошо, что у нас было немножко денег в валюте, и, например, сбор на Викторию Григорян не вырос. Но вот что будет дальше?” – написала я в Фейсбуке вчера.
Скачки курса доллара всегда для нас страшны. Если цены на лекарства не повышаются мгновенно, то оборудование – такое, как кислородные концентраторы и аппараты НИВЛ, вырастает в цене сразу, и сейчас цены повысились на 15%, а в некоторых случаях и на 20%.
Вице-премьер Ольга Голодец в эфире России-24 сообщила, что правительство сделает все возможное, чтобы не допустить роста цен на лекарства: “Для населения роста цен на лекарства не произойдет” . Наши поставщики лекарственных препаратов подтвердили, что на сегодняшний день фармрынок никак не отреагировал на изменения курса. И сейчас цены на лекарственные препараты остаются прежними. Мы надеемся, что цены сохранятся.
Эта же проблема и со сборами на лечение за рубежом, в тех случаях, где требуется оплата лечения в валюте. Сейчас мы назначаем сумму к сбору в условных единицах и будем изменять значение, исходя из курса доллара, так как не можем рисковать и надеяться на быструю стабилизацию рубля. В любом случае такие резкие изменения курса валют влияют и на пожертвования, поступающие в Фонд. Мы уже наблюдаем спад пожертвований.
Сборы на лечение за рубежом теперь открываются с такой пометкой: “Сумма сбора указана в условных единицах. 1 у.е. = 80 руб”. В случае стабилизации курса доллара (как на 06.04.18), сумма сбора будет уменьшена. Мы приобретаем валюту как юридическое лицо и платим дополнительные комиссии банку.
И мой новый пост в ФБ: “А это Снежана. Да, именно ее сбор вырос из-за курса валюты. Мы будем корректировать сумму в соответствии с курсом, но бросать Снежану нельзя. Тема трансплантации органов для России трудная, Снежана уже имеет ВНЖ, но еще не гражданка России, поэтому не может ждать почку здесь. Она прошла обследование в Беларуси за свой счет, и встала в очередь. Это будет долго, очень долго, но трансплантацию надо оплачивать, и мы открываем сбор.
Я прошу сейчас на минуту забыть о всех экономических и политический дрязгах и поделиться историей Снежаны”.
Владимир Берхин
Все, что покупается и оплачивается за рубежом, за что так или иначе мы или наши поставщики платят валютой, дорожает. Соответственно, увеличиваются суммы сборов. Плюс в ситуации, когда национальную валюту лихорадит, люди становятся осторожнее, и в целом суммы пожертвований начинают уменьшаться.
Мы живем в России. Здесь к таким ситуациям можно относиться только как к данности: сегодня идет дождь, завтра не идет, сегодня курс падает, сегодня в стране кризис, завтра вроде как не кризис, а послезавтра вроде как опять. К этому можно только как-то подготовиться. Сформировать резервы, искать жертвователей, которые будут жертвовать валюту. Мы, для того чтобы не приходилось лишний раз валюту переводить в рубли, создали иностранное юрлицо и аккумулируем валютные пожертвования за границей.
Прошлый кризис, в районе позапрошлого Нового года, был ощутимым. Я помню, пришлось предпринимать усилия, чтобы закрыть дырки: менять структуру расходов, чуть ли не отказаться от премий, влезать в резервы, чтобы наши подопечные не пострадали.
Сейчас ничего страшного не происходит, мы не готовимся к Апокалипсису, потому что если все станет всерьез плохо, как было в 1989-93 годах, к этому все равно не подготовишься. В этот раз и курс скакнул несильно, и крупных сборов, которые нужно оплачивать за границей, у нас было всего два, и то они собраны и значительная часть уже в валюте. Конечно, насколько-то мы пострадали, но, кажется, это не фатально.
В целом мы стараемся действовать осторожно. Мы понимаем, что в России в любой момент все может стать очень плохо. Поэтому заводим резервы, в том числе валютные, чтобы не оказалось, что подопечный ждал помощи, а получил только извинения. И мы стараемся не давать обещаний, про которые не уверены, что выполним их. Если к нам приходит человек, которому нужно действительно дорогостоящее лечение, срочно и за рубежом, мы, вероятнее всего, ему откажем или попытаемся разделить лечение с другими фондами. Мы стараемся не ввязываться в дорогостоящие длительные истории, от которых зависит жизнь. Просто для того, чтобы не оказаться должными больше, чем у нас есть. Это наша ответственность не только перед подопечными, но и перед жертвователями. Они жертвуют для того, чтобы люди получили помощь, а не для того, чтобы получили дефолт.
Екатерина Чистякова
По поводу обсуждаемых ныне бомбоубежищ. Обладаю внутренней стойкой уверенностью, что они не помогут. Или помогут ненадолго.
По поводу происходящего с экономикой – полнейшая депрессия. Богатые люди, возможно, просто урежут бюджеты на ремонт яхт. Но бедным и нам, середнякам, грустно.
Глядя на полет рубля, я грущу о деньгах, вырученных после продажи машины (да, у меня была машина). Но дело даже не в моих сбережениях (от слова сбербанк). Почем будут лекарства и медоборудование? Мы и так задыхаемся и не справляемся с потоком обращений. Но если лекарства подорожают, то обращений станет больше (государство ведь не увеличит свой бюджет, просто меньше закупит). А наши возможности еще уменьшатся.
Но и это не все. На лекарства списка ЖНВЛП зафиксированы максимальные цены. И если вдруг из-за удорожания евро реальная евровая стоимость препаратов превысит фиксированную рублевую цену, то не прекратятся ли поставки вовсе.
Я понимаю, что на фоне бомбоубежища отсутствие лекарств не выглядит страшно. Но меня в силу моей недальновидности волнуют именно лекарства. И то, как смотреть в глаза родителям детей, больных раком.
Источник: Фейсбук Екатерины Чистяковой
Елена Ноготкова
Скачок курса может повлиять на стоимость изготовления индивидуальных имплантов, аналогов которым нет в России, поскольку расчеты с производителям происходят на момент изготовления и их невозможно произвести заранее для пациентов.
Однако фонд «Линия жизни» постоянно изучает рынок отечественного медицинского оборудования и старается помогать оснащать клиники отечественными разработками, если они ни в чем не уступают мировым аналогам. Так по запросу Детской республиканской клинической больницы Министерства здравоохранения Республики Татарстан фондом была приобретена система для интраоперационного нейрофизиологического мониторинга «Нейро-ИОМ».
Ее применение позволяет своевременно предупредить хирургическую бригаду о возможности повреждения нервных структур в результате действий врача. Система «Нейро-ИОМ» используется при многих видах операционных вмешательств, в частности при операциях на позвоночнике, на головном мозге и стволе мозга. Эту систему изготавливают в городе Иваново на предприятии «Нейрософт».
Кроме того, фонд финансирует медицинские исследования в области изготовления саморассасывающихся сосудов в том числе с целью минимизировать зависимость отечественной медицины от зарубежных образцов в будущем.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML