7
Удивительно, но Христос называет Иуду другом даже в Гефсиманском саду, однако, несмотря на великодушие Господа, ученик делает страшный выбор. Но какую тайну Сам Христос не выдает суду, отвечая на вопрос первосвященника, – рассказывает протоиерей Александр Ильяшенко.
Протоиерей Александр Ильяшенко
Шел 1937-38 год. В то время моя мама училась в МГУ на историческом факультете. Она была отличница, ее имя висело на доске почета. Однажды ее близкую подругу и однокурсницу Розу арестовали. Тогда существовала практика собирать вместе тех, кто арестованного человека знал и с ним общался, чтобы публично и совместно выявить, как тогда говорили, его «социальное лицо».
Раз компетентные органы арестовали, значит, что-то обнаружили и есть за что, значит, у Розы «рыльце в пушку». В конце концов, рассуждали тогдашние власти, неблаговидные поступки надо вскрыть. Это было открытое комсомольское собрание, и хотя мама не была в комсомоле, ей пришлось присутствовать, явка строго обязательна.
На этом собрании, которое моей матери хорошо запомнилось, люди по очереди вставали и говорили об этой бедной девушке только плохое. Выступали один за другим, наконец, обращаются к маме: «А ты, Шура, чего молчишь?» Поди попробуй в такой ситуации не выступи, не скажи. Но она не выступила и не сказала, камень не кинула.
Вскоре имя мамы пропало с доски почета. Несмотря на защиту кандидатской диссертации, ее, коренную москвичку, отправили по распределению в Казань прямо накануне войны. Впрочем, произошедшее оказалось промыслительным.
В это же время в Казани оказался мой отец. Казань тогда была центром авиационной науки. Здесь работал Сергей Павлович Королев, правда, в качестве заключенного, с которым отец пересекался по работе. На фронт отец не попал не только потому, что был работником оборонной промышленности и имел бронь. Его здоровье пошатнулось, он с трудом передвигался с палочкой, поэтому оказался в числе эвакуированных.
Отец говорил, что не пережил бы голодных и холодных военных зим, если бы не встретил мою маму. Между тем, они выросли в Москве в одном дворе, но встретились в Казани. Тогда-то и возникла наша семья. Казалось бы, незаметное событие, ничего особенно героического в мамином поступке нет. Но Господь вот так ее вознаградил. Господь всегда вознаграждает тех, кто Ему не только на словах служит.
С тех пор жизнь радикально изменилась. Нет больше открытых собраний с обязательной явкой, где все должны осудить того, на кого указал грозный перст НКВД. Ничего этого нет, но ежедневно мы видим, как ситуация повторяется. Кто-то кого-то обвинил или кто-то высказал непопулярную мысль, и вот медиа и блогосфера, словно наперегонки, не зная и не интересуясь обстоятельствами, готовы примкнуть к обвинителям: «Да, раз обвинили, значит, виноват».
Действительность показывает, как недалеко мы ушли от процессов и особенностей той далекой и подчас жестокой эпохи, каковыми были 30-е годы прошлого века.
Жизнь часто ставит нас, может быть, не столь ярко и заметно, но в ситуацию выбора. В отличие от недавнего прошлого, наше собственное благополучие никак не зависит от принятого решения. Хотя все знают, что Господь призывает: «Не судите, да не судимы будете», тем не менее, суровый приговор мы выносим не колеблясь.
Вспомните последние слова Спасителя, которые Он обращает к Иуде в Гефсиманском саду: «Друже, для чего ты пришел?» (Мф. 26:50). Он говорит именно «друже», а не что-то иное. И это необыкновенно.
Спаситель, который знал, что совершится предательство, все равно взял Иуду в число учеников. Предупреждая ученика о предательстве на Тайной вечере, все равно называет его другом. Почему так?
Да потому, что этим словом Он дает Иуде надежду на прощение. Он не перечеркивает их трехлетнее общение, когда Иуда ходил за Спасителем. Он являет бесконечное божественное милосердие. Он готов и уже прощает предателя. Он заглядывает в переживания и мотивы Иуды, а главное, протягивает ему руку в самый страшный момент его жизни.
Художник Джотто ди Бондоне. Поцелуй Иуды (фрагмент)
Мы часто любим окружающих благодаря – ты ко мне хорошо относишься, я к тебе тогда тоже хорошо. А если ты ко мне плохо, то… Поди попробуй полюбить вопреки. Христос являет нам удивительный пример божественного великодушия. Но Иуда этого не узрел в Его словах. Ведь дело уже было сделано, он привел солдат, предательство свершилось.
Если бы Иуда услышал, если бы понял Спасителя, то, бросив тридцать сребреников первосвященникам, он пошел бы не вешаться, а вернулся бы к ученикам каяться, плакать и ожидать воскресшего Христа.
В Евангелии мы видим прямую параллель с апостолом Петром, который отрекся и тоже предал Христа, да и остальные ученики разбежались. Но Петр пошел к апостолу Иоанну, который единственный из учеников никуда не убежал, когда другие смалодушествовали. Петр пришел к Иоанну, и на протяжении долгого времени они были вместе. Вместе побежали к гробнице, где был погребен Спаситель, вместе и дальше. Об этом свидетельствуют Деяния апостолов.
Апостол Петр, с которым Христос был суров, которому сказал: «Трижды отречешься от Меня» (Мф. 26:34), сумел преодолеть внутреннее самоосуждение. А у Иуды, к которому Спаситель обратился с удивительно милосердным словом, которого открыто назвал другом, не хватило ни веры, ни любви, ни надежды на прощение.
Есть те, кто пытается Иуду оправдать, нарисовать его иным, как сделал, например, Булгаков в «Мастере и Маргарите». Есть те, кто ищет глубокие психологические основания его поступка. Но все эти рассуждения безжизненны и беспомощно повисают в воздухе, потому что игнорируют драгоценное и искреннее слово Спасителя, который не говорил ничего, что можно было бы толковать двояко.
Несмотря на великодушие Христа, Иуда сделал выбор. Это был акт отчаяния и поступок вопреки всему многолетнему общению со Спасителем. Даже последнему слову Иуда не придал того значения, которое могло бы быть спасительным для него. По вере вашей будет вам. Вера оказалась слабой, а знания превратными.
Но есть и другое событие, описанное в Евангелии, в котором Христос демонстрирует нам пример смирения и верности тем, кого любит. Немногие обращают внимание на вопрос, который был задан Спасителю в Синедрионе в последние часы Его жизни. «Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его. Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил» (Ин. 18:20-22).
Его спрашивают об учениках и учении, а Он отвечает, что учил не таясь. То есть на вторую часть вопроса ответил, а первую полностью проигнорировал. А теперь представим себе современного человека.
Когда нам будут выкручивать руки, когда станут требовать рассказать о ком-то, кого преследуют, да даже если просто потребуют назвать имена, много ли тех христиан, которые удержатся?
Христиане – это те, которые пытаются подражать Христу, но, увы, мало среди нас достойных. Постом мы постимся, в церковь ходим, но когда жизнь предъявляет счет по полной программе, когда каждое наше слово становится нашей жизнью, сможем ли оказаться на высоте?
На пороге Крестных мук Господь показывает нам, как можно промолчать, как можно не предать, как можно простить. Вспоминайте об этом.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML