16
Можно ли победить безответное чувство, как не сделать из человека Каштанку и что нужно поставить в центр жизни, чтобы никогда не потерять себя – беседа с настоятелем Петропавловского храма Саратова игуменом Нектарием (Морозовым).
О, когда бы я назвал своею
Хоть тень твою,
Но и тени твоей не смею
Сказать «люблю».
Так писал поэт Валерий Брюсов о безответном чувстве. Что делать, если тебя постигла та же участь? Можно ли усилием воли перестать любить? Как не впасть в депрессию и не потерять вкус к жизни? Стоит ли в каких-то случаях все-таки добиваться ответного чувства? Беседуем сегодня об этом с настоятелем Петропавловского храма Саратова игуменом Нектарием (Морозовым).
Инна Самохина: Влюбленный человек, как говорят психологи, не вполне адекватен. Он иногда теряет связь с реальностью, не всегда способен трезво мыслить. Такой человек, вдруг поняв, что объект его душевной привязанности не отвечает ему взаимностью, впадает в достаточно тяжелое состояние, сменяющееся эйфорией. Очень часто рецепт, который он слышит от других: «Забудь, не мучайся, найдешь другого», – и так далее. Но как это сделать, ведь сердцу-то не прикажешь?
Игумен Нектарий (Морозов): Мне кажется, когда мы говорим о влюбленности и о том, как человек ее переживает, влюбленность счастливую или наоборот, влюбленность несчастную, не разделенную, нужно иметь еще в виду, о каком человеке идет речь. Потому что люди очень различны по темпераменту, по воспитанию, по тому жизненному багажу, который у них есть. Поэтому не надо полагать, что все влюбленные ведут себя совершенно одинаково, потому что есть люди, которым свойственна вообще сильная эмоциональная включенность во все, что с ними происходит. Другие люди достаточно спокойные, уравновешенные, я думаю, что они совершенно иначе переживают то, о чем мы сейчас говорим.
Но когда мы говорим о влюбленности и любви, мы всегда намеренно и сознательно эти два явления отделяем, потому что любовь – это глубокое, не просто серьезное, а серьезнейшее чувство, которое может испытывать человек, а влюбленность – это нечто иное.
Jessica//flickr.com
Все-таки влюбленность – это увлечение, за которым может стоять что-то серьезное и что-то совершенно несерьезное. Почему? Потому что зачастую, когда человек переживает состояние, которое мы называем влюбленностью, он имеет дело не с личностью человека в первую очередь, а с тем образом, который нарисовало ему его воображение. Насколько этот образ соответствует реальности, насколько он совпадает с личностью того человека, к которому он испытывает это чувство? Наверное, это проясняется с течением времени, а порой даже не проясняется.
Вопрос о том, как справиться со своими эмоциями, переживаниями, если влюбленность оказывается безответной, если человек влюблен и не видит никакой взаимности – это вопрос об общей дисциплине чувств, если можно так сказать. Если человек не хочет претерпевать разочарования, если он не хочет, чтобы его душа постоянно разрывалась и раздиралась множеством противоречивых переживаний и ощущений, он должен стремиться к тому, о чем говорит авва Дорофей.
Кажется, где авва Дорофей с его наставлениями монашествующим, и где влюбленность? Человек – это целостная личность, и нельзя сказать, что что-то, имеющее отношение к подвижникам древности, не имеет отношения к современным, далеким от подвига людям – мы одинаковые.
О чем говорит авва Дорофей? Он говорит о том, что для того, чтобы человек обрел бесстрастие, ему надо стремиться к беспристрастию. К беспристрастию человек стремится, когда он старается в самых разных жизненных ситуациях относиться ко всему происходящему так, чтобы это не становилось для него трагедией.
Я хотел, чтобы было так-то, но получилось иначе, я смирился с этим, принял это, у меня появился навык принятия тех обстоятельств, которые для меня нежелательны, но принятия не трагичного, не приводящего к какому-то внутреннему излому, а принятия спокойного.
В совершенстве это достигается, когда человек просто полагается на волю Божию, когда он принимает происходящее с ним не как какую-то случайность, не как стечение обстоятельств, а как то, чему изволил быть с ним Господь.
Кому-то может показаться, что это обедняет жизнь, кому-то может показаться, что это делает жизнь холодной, сухой. Нет, на самом деле это неправда. Это избавляет человека от совершенно излишних и неоправданных страданий.
Faith Kashefska Lefever/flickr.com
Когда у человека есть этот навык – принимать происходящее с ним и не настаивать на своей воле в различных жизненных обстоятельствах во что бы то ни стало, ему бывает гораздо проще претерпеть и то, о чем мы говорим сейчас.
Я говорю сейчас не об аскезе, не о подвиге, а об элементарной дисциплине чувств, которая человеку должна быть присуща. Допустим, забивает человек гвоздь, ударил себя по пальцу – один человек, испытывая боль, просто стиснет зубы, вздохнет и будет дальше забивать гвоздь; другой человек выругается; третий от злости запустит куда-то молотком. И тот, и другой, и третий – люди, но они ведут себя по-разному, потому что разная культура чувств, разные способы выражения своих переживаний.
Безусловно, удар молотком по пальцу и несчастная влюбленность – это вещи разного порядка, но есть и общие принципы. Если ты спокойно переносишь удар молотком по пальцу, если ты, когда тебя оскорбляют, унижают, не вспыхиваешь тотчас же, как спичка, которой чиркнули о коробок, наверное, тогда тебе будет гораздо проще совладать с эмоциями, когда речь идет о чем-то более серьезном. Это в целом – о дисциплине чувств.
Вообще, нужно иметь в виду, что бывают люди влюбчивые, бывают – нет, бывают люди, которые иногда влюбляются, хотя они не склонны к этому, и между ними тоже есть достаточно большая разница.
Самое главное, если человек это состояние переживает, все-таки должна присутствовать трезвость, адекватность. И действительно человек должен стремиться к тому, чтобы из реального мира не удаляться и не уходить, потому что за ошибку порой приходится платить очень дорого. Ему нужно попытаться всерьез всмотреться в того другого человека, к которому он эти чувства испытывает, попытаться разобраться, что это за человек на самом деле. Если он видит безответность своих стремлений, если он видит, что с другой стороны не присутствует ровным счетом ничего – на мой взгляд, это всегда повод задуматься о том, есть ли у этого чувства какое-либо основание?
Craig Allen/flickr.com
Потому что если это твой человек, если это действительно так, он тоже откликнется, и что-то между вами произойдет, что-то начнется. Если же все мертвым-мертво, значит, ты что-то себе придумал, и там на самом деле ничего нет.
Вот тут как раз навык дисциплинирования себя, дисциплинирования своих чувств поможет остановиться и сказать: «Это увлечение, это нездоровая страсть, ничем хорошим это не закончится, это просто самообман». Есть люди, которые предпочитают жить в самообмане, но если человек разумный, он обманывать себя не будет, он найдет в себе силы истрезвиться и от самообмана этого освободиться.
Человек, на мой взгляд, должен ко всему относиться всерьез и ответственно. Наверное, нельзя ставить чувства человека в один ряд с какими-то делами, которые он делает, с какими-то процессами, в которых он участвует, но, тем не менее, я скажу: когда человек чем-то увлекается – это может быть влюбленность, азартная игра, работа, какое-то развлечение, дело – всегда есть опасность того, что он зайдет туда, куда бы он не хотел. Он становится ведомым.
Что значит «увлечение»? Человека увлекло – как бы вода его увлекла, и человек летит в этой воде, как щепка в водовороте. Когда с нами нечто подобное происходит, это всегда повод остановиться, это повод задуматься: куда меня влечет, что меня влечет. Я управляем, я уже не управляю этой ситуацией.
Мне кажется, что это совершенно неправильно. Я ни в коем случае не говорю о том, что любовь должна быть подчинена каким-то совершенно рациональным рассуждениям, расчетам. Но мы сейчас говорим не о любви, мы говорим о вспыхнувшем чувстве, которое человеку еще очень трудно как-то идентифицировать, он еще не понимает даже, что это такое. Я говорю именно об увлечении – вот с увлечениями человек призван справляться, чтобы они его не влекли куда не надо.
Инна Самохина: Если речь идет все-таки о любви? Человек давно знает о своей душевной привязанности и отдает себе отчет о том, что он испытывает глубокое чувство, что это не какое-то поверхностное увлечение. Один из советов, который дают человеку, страдающему от безответности: «Попробуй не любить, вот перестань любить». И совершенно непонятно, как это технически сделать.
Игумен Нектарий (Морозов): Я глубоко убежден в том, что если ты кого-то любишь, то переставать любить ни в коем случае нельзя. Мы, люди, христиане, призваны к любви. Мы не призваны к тому, чтобы прекращать любить. Мы призваны, наоборот, чтобы любви учиться.
Если речь идет о любви мужчины к женщине или женщины к мужчине, я не думаю, что если любовь оказывается безответной, то единственный выход из ситуации – перестать любить. Скорее, выход в другом: изменить качество любви, изменить, если можно так сказать, характер этой любви.
Потому что, если ты любишь человека за то, что ты в нем видишь, если ты его чувствуешь таким, что он оказывается достойным твоей любви, как тебе убедить себя, что он любви не достоин? Как убедить себя в том, что в нем нет того, что ты видишь, если речь идет о человеке, которого ты по-настоящему знаешь?
Но дело в том, то, что, если ты человека любишь и в нем видишь нечто любви достойное, это совершенно не означает, что ваша жизнь должна быть связана в единое целое и что это должна быть пара, семья, брак. Может быть так, а может быть иначе, и это надо уметь принять. Нужно умение принимать то, что посылает Господь, смиряться с теми обстоятельствами, в которые нас Господь поставляет, помогает человеку найти правильный выход из этой ситуации, не прекращая любить, тем более не переходя от любви к ненависти, как порой с некоторыми людьми бывает.
Craig Allen/flickr.com
Наоборот, сохранить то доброе чувство, которое Господь в твое сердце вложил, изменить его характер, изменить его качество. Это на самом деле возможно.
Инна Самохина: Как это сделать?
Игумен Нектарий (Морозов): Если у человека есть навык к самодисциплине, если человек привык не быть подобным щепке в водовороте, он поймет, как это сделать. Самое главное – источником любви является Господь, поэтому у Него всегда можно найти ответ, как с этой любовью быть, что с ней делать, чтобы она тебя не погубила, чтобы она не погубила другого человека, чтобы она не превратилась в огонь, который уничтожает, а была огнем, который согревает. Это возможно.
Но, наверное, такой ключ к пониманию того, как это происходит, дает апостол Павел, когда говорит о любви: он говорит, что любовь не требует своего. Поэтому опять скажу: любовь – это то, что влечет человека к самопожертвованию, к самоотдаче, а не к тому, чтобы забирать.
Если этот человек, любя, хочет обладать, то в этом однозначно есть эгоизм. Два любящих человека находят друг друга и соединяются, но если один любит, а отношение другого носит другой характер – оно может быть дружеское, это может быть расположение, но нет с той стороны той любви, которая была бы основанием для будущего брака, значит, нужно самому, поняв это, сделать некий шаг назад, сохранив все то доброе в сердце, что есть по отношению к этому человеку, и не стремиться к единению с тем, с кем единства полного быть не может.
Более того, скажу, если человек любит кого-либо, ему кажется, что он любит мужчину или любит женщину – как мужчину или женщину, и он хочет с этим человеком во что бы то ни стало быть – бывает, что такие браки заключаются, в которых один любит, а другой это принимает, но эти браки не бывают счастливыми. Брак может быть основан лишь на взаимной любви.
Benurs/flickr.com
Если любовь присутствует с одной стороны, а с другой присутствует благодушное терпение, конечно, это совершенно неправильный брак, на ложных основаниях созданный. Человек стремится к счастью, поэтому в какой-то степени ему может помочь такая эгоистичная мысль: «Да, я к этому человеку стремлюсь, да, я его люблю, но счастлив с ним не буду, потому что он не любит меня». Это ощущение – когда нет взаимной, ответной любви, может выровнять это чувство, изменить его градус.
Инна Самохина: Как быть с таким убеждением или с такой мыслью, которую принимают глубоко любящие люди: моей любви хватит на двоих. Пусть меня не любят, я буду отдавать, я буду ухаживать, я буду заботиться, и этим буду счастлив.
Игумен Нектарий (Морозов): Это совершенно ложная мысль. Мы можем, наверное, привести такое сравнение: любви Божьей точно хватает на всех, потому что Господь – это какая-то неизреченная бездна любви, которой нет абсолютно предела. Ее вроде бы действительно хватает на всех, и она на всех нас изливается богато и преизобильно.
Но вместе с тем ведь любовь Божья не спасает человека, если человек на нее не откликается.
Любовь должна находить встречную любовь, ответную любовь. Поэтому, если любовь Божия без нашей любви к Богу не спасает, а спасает наш отклик на Божественную любовь, то тем более здесь, когда человек говорит, что его любви хватит на двоих, на троих, включая детей, на четверых или пятерых – нет, конечно, это неправильно.
Любовь должна быть с двух сторон. С одной стороны любви не может хватить.
Инна Самохина: Отец Нектарий, мне приходит на память рассуждение одного интересного человека, его, к сожалению, уже нет в живых, интересного режиссера, в прошлом художественного руководителя академического театра драмы Антона Кузнецова. Он всегда в ответ на такие слова – «Она же меня не любит» – всегда как-то вспыхивал и горячо говорил: «Как это не любит? Что значит – не любит? Ты сделай так, что полюбит!» На мой взгляд, для мужчины, как, впрочем, наверное, и для женщины – это вообще правильно: я буду поступать так, что меня полюбят.
Игумен Нектарий (Морозов): Я считаю, что это неправильно.
Инна Самохина: Почему?
Игумен Нектарий (Морозов): Человек должен оставаться самим собой. Он должен стремиться быть лучше, он должен стремиться избавиться от недостатков, которые ему присущи, он должен стремиться к тому, чтобы постоянно себя самого перерастать.
Но если он все это делает для того, чтобы его полюбил кто-то: если мужчина делает, чтобы его полюбила женщина, если женщина делает, чтобы полюбил мужчина, это неестественно, неправильно. Потому что нельзя всю жизнь простоять на цыпочках, нельзя надеть ходули и ходить на них.
Ты есть такой, какой ты есть, и если тебя не любят, то не выбивайся из сил, не лезь из кожи вон, чтобы тебя полюбили, это ни к чему хорошему не приведет. Нельзя никогда добиваться кого-либо, нельзя пытаться каким-то образом кого-то в чем-то переубедить. Нет.
Areta Ekarafi/flickr.com
В каждом человеке заключена некая удивительная красота, и в каждом человеке ее можно увидеть, но бывает так, что встречаются два человека, и они каким-то совершенно особым взглядом смотрят на красоту друг друга. Тогда между ними зарождается это чувство любви.
По большому счету, когда люди спрашивают: «Ты меня за что любишь?» – «А ты меня за что любишь?» – да, они, с одной стороны, могут назвать какие-то причины, но если они способны этими причинами исчерпать свое чувство, то есть разложить по полочкам: «Я тебя люблю за это, за это и за это». – «А я тебя люблю за то, за то и за то» – это не любовь.
Любовь – когда человек может назвать причины, почему любит, но дойдет до какого-то предела и скажет: «В конце концов, я люблю не поэтому». – «А почему?» – «Вот просто люблю».
Вот эта просто любовь важнее, чем любовь за что-то. Если человек пытается что-то сделать такое, за что бы его полюбили, то это будет неполноценная любовь.
Инна Самохина: А если он не то что пытается сделать, чтобы его за что-то полюбили, а пытается как бы показать себя – вот сейчас этот другой человек увидит, насколько я хорош, как я умею заботиться, как я люблю, насколько глубока моя любовь – и он ответит на это?
Игумен Нектарий (Морозов): Дело в том, что в любви не может быть такой односторонности, не может быть такого, что один человек пытается что-то показать и все это проявить, а другой человек это принимает. Это неправильно.
Любовь – это нечто совершенно иное, это обмен: ты даешь все, что у тебя есть, и получаешь взамен все, что есть у другого человека. Ты даешь еще больше, и он раскрывается и дает еще больше, и ты даешь еще больше такого, о чем ты даже не подозревал, и человек в ответ дает.
А иначе какой-то торг, какой-то расчет. Опять-таки наша любовь, которая связывает нас с людьми, не только получает свое начало от любви Божественной, не только ею питается, но она должна постоянно с нею как-то сопоставляться, чтобы мы понимали, на правильном мы пути или нет. Взаимоотношения Бога и человеческой души – это те взаимоотношения, которые совершенно удивительным образом отражены в «Песне песней».
Taylor Johnson/flickr.com
Почему душа называется Невестой Христовой? В этом глубочайший образ заключается. Господь постоянно идет навстречу человеку по Своей любви к нему, и человек либо идет к Нему, либо, наоборот, убегает от Него. Господь всю жизнь за человеком идет, но если человек всю жизнь от Бога убегает, то ни к чему хорошему это человека не приводит.
Сколько есть людей, которые Божественную любовь просто принимают. Ведь масса есть людей, даже верующих христиан, которые понимают, что Господь любит каждого из нас безмерно, они понимают, что Господь за нас претерпел распятие и смерть, и они эту любовь принимают. Это ужасно.
Понятно, есть люди, которые эту любовь отвергают, есть люди, которые об этой любви знать не хотят, но, по крайней мере, есть в этом какая-то логика, страшная, богоборческая, но логика. А когда человек все это понимает и просто принимает любовь, не откликаясь на нее, это вызывает тяжелейшие чувства.
То же самое между людьми. Когда один человек свою любовь преподает, а другой просто ее принимает – нет, это неправильно совершенно.
Инна Самохина: Может же быть ситуация, что, например, один человек любит, может, пытается даже как-то добиться ответной любви, а другой не до конца отвергает и поддерживает отношения, и в процессе общения возникает взаимность?
Игумен Нектарий (Морозов): Это все из области «не сотвори себе кумира». Не стоит ни один человек того, чтобы его добиваться; не стоит ни один человек того, чтобы вокруг него плясать какие-то танцы с бубнами.
Отношения между людьми должны носить равный характер, только тогда из них может получиться что-то доброе. Иначе есть великий риск обмануться и ошибиться. Ведь люди ошибаются и обманываются. Ведь каждый из нас, священников, сталкивается каждый день с огромным количеством людей, которые приходят в храм после года, пяти, десяти, пятнадцати и двадцати лет брака, и то, что они говорят о своей семейной жизни, каждый раз вызывает вопрос: «Как вы оказались вместе? Вы, два совершенно чужих человека, не знающие друг друга даже после двух десятилетий совместной жизни, родив двух, трех, четырех детей. Вы можете объяснить, как вы оказались вместе?»
И люди не могут объяснить. Конечно, среди них есть те, которые вообще ни о чем не задумывались, вступая в брак – просто поженились, и всё. Велик процент таких людей. Есть люди, которые о чем-то думали, которым казалось, что они по отношению друг к другу что-то испытывают, но процент ошибок колоссальный. Процент ошибок, когда люди ошибаются в своих чувствах и принимают решения на основании ложных предпосылок, колоссальный.
Alex Indigo/flickr.com
Но зачем идти по ложному пути? Зачем провоцировать возможность этой ошибки, когда один человек добивается и показывает себя, а другой на это смотрит и принимает или не принимает? Будет смотреть один человек на то, как другой за ним ухаживает, когда он раскрывается, показывает себя, ну, примет он решение, вступит в брак с этим человеком, откликнется. С этого момента все закончится.
Сколько таких браков я тоже знаю, когда мужчина, желая завоевать женщину, чего только не делает. Всё, вышли из ЗАГСа, может быть, вышли из храма, если повенчались, закрылась дверь дома, и там другой человек. До смешного порой доходит, а чаще до трагичного, и такое бывает. Зачем? Любая искусственность является основанием для последующего краха.
Другое дело, когда человек все то, о чем вы говорите, делает не ради того, чтобы его увидели, не ради того, чтобы поняли, какой он хороший и замечательный, и его за это полюбили, а совершенно естественно человек все это делает по любви. Иначе это обман.
Потому что совершенно естественно по любви заботиться, жертвовать собой, отдавать, помогать – все, что у тебя есть, отдавать, это по любви, а не ради того, чтобы тебя увидели, какой ты хороший.
Даже если не говорить о любви. Вот общение двух людей. Они не влюбленные, не любящие друг друга, неважно, коллеги, друзья, знакомые – один из них для другого что-то делает, раз делает, два делает, три делает, четыре делает, если второй это просто принимает, не откликаясь, то даже об отношениях дружбы речь идти не может. Это просто, что называется, игра в одни ворота, или это называется «система ниппель» – воздух в одну сторону проходит, а в другую не проходит.
Нет тут ничего, о чем можно было бы серьезно говорить. Если то же самое переносить на личные отношения, на те взаимоотношения, в основе которых лежит или вроде бы лежит любовь, и происходит то же самое: что один без конца что-то делает, а другой человек просто на это смотрит и изучает – что это вообще за отношения такие? Они ни с какой точки зрения не полноценны.
Инна Самохина: Я с вами согласна. Я как раз не говорила о том, что человек принимает любовь, а говорила о той ситуации, когда после того, как один человек для другого что-то делает по любви, второй, увидев и как бы прочувствовав это, начинает испытывать взаимные чувства.
Игумен Нектарий (Морозов): Это совершенно разные вещи. Так бывает, но специально этого делать не надо.
Есть замечательный фильм, снятый по еще более замечательному роману Сомерсета Моэма, фильм называется «Разрисованная вуаль», как называется роман, не помню, возможно, даже одноименный – это заведомо несчастный брак двух людей.
Кадр из фильма “Разрисованная вуаль” (2006)
Мужчина – молодой перспективный врач, и его жена, которая выходила замуж, уже не помню, то ли чтобы уйти из семьи, в которой она не хотела находиться, то ли чтобы уехать оттуда, где она была, они приезжают в Китай.
Там он работает врачом в самых неудобных и трудных условиях. Она изменяет ему, они практически не живут как муж и жена, абсолютно все разваливается, рассыпается, и он не делает ничего, чтобы завоевать ее, он просто является самим собой. Начинается эпидемия, начинается какая-то колоссальная смертность. И он, в полном смысле этого слова, засучив рукава, просто служит людям. Она смотрит на это со стороны. Он делает это не потому, что хочет понравиться ей или показаться кем-то, он вообще об этом всем не думает.
Но когда он умирает, в конце концов, от холеры, и она провожает его в последний путь, она понимает, что человека, которого она так любила, как его, у нее в жизни никогда не было и не будет.
И не потому, что он пытался ей что-то показать. Пока он ее завоевывал, пока он пытался что-то ради нее сделать, она не относилась к этому всерьез. Она отнеслась к нему всерьез, только когда он стал для нее фактически чужим человеком, когда их брак, оставаясь незыблемым с юридической точки зрения, фактически распался, когда она смогла посмотреть на него, отстранившись, совершенно другими глазами – не в силу того, что он все делал для нее и служил ей, а в силу того, что он служил людям и все делал для них.
Так бывает, но вряд ли он мог бы специально у нее на глазах служить другим людям, специально умереть от холеры в расчете на то, что она его полюбит – это было бы самое настоящее безумие, а он просто был самим собой. Она, в конце концов, смогла его увидеть таким, какой он есть, и такого, какой он есть, полюбить. Так бывает. А моделировать какую-то подобную ситуацию – это по меньшей степени неразумно, по большей степени безумно.
Инна Самохина: Отец Нектарий, давайте мы обратимся к противоположной стороне. Часто мужчина или женщина оказываются перед такой дилеммой: они видят, что кто-то к ним испытывает глубокое чувство, и убеждаются в глубине искренности этого чувства, возьмем такую ситуацию. И понимают при этом, что ответного чувства они не испытывают. Как в таком случае себя вести?
Игумен Нектарий (Морозов): Если ты видишь, что кто-то испытывает по отношению к тебе глубокие и сильные чувства, и ты понимаешь, что у тебя таких чувств в ответ нет, то нужно постараться это показать – не неприязнью, не холодом, но установить определенную дистанцию и не давать ее ни себе, ни человеку переходить.
Mark Belokopytov/flickr.com
Если ты понимаешь, что человек может какое-то твое доброе отношение, какие-то твои поступки и действия, просто из благорасположения к нему совершаемые, ложным образом принять за какой-то отблеск надежды, не нужно ему эту надежду давать, не нужно так с человеком поступать.
Нужно, наоборот, от человека даже дистанцироваться, я еще раз скажу, установить некое расстояние, чтобы человек понимал, что здесь того, на что он рассчитывает, быть не может.
Чтобы это не было похоже на историю с Каштанкой, которой мальчик давал кусок мяса, привязанный на бечевке, а потом, когда она его глотала, он выдергивал его. В отношениях между людьми никого не надо превращать в Каштанку.
Ни по мягкосердечию, ни по какому-то ложному состраданию и по каким-то еще причинам, ни в коем случае нельзя этого делать.
Инна Самохина: Если человек все-таки допускает: я сейчас не испытываю ответного чувства, но оно может родиться, потому что человек хороший, человек меня искренне любит. Стоит ли присматриваться к этому человеку, может быть, сохраняя дистанцию, или все-таки это будет каким-то ложным?
Игумен Нектарий (Морозов): Я считаю, все это будет неправильно, да. Отношения между людьми должны развиваться естественным образом. Нельзя взять человека с его отношением к тебе, положить в какой-то ящик стола, сказать: «Пусть пока полежит, я подумаю, может, у меня что-то родится, может, что-то откликнется». В этом ящике стола один, в этом ящике стола другой, в комоде третий, в шкафу четвертый. Что это такое? Так не может быть.
Просто либо что-то зародилось, и отношения развиваются, либо нет. Конечно, жизнь очень многовариантна, бывает по-разному, бывает, что ты дистанцируешься от человека, отходишь в сторону, вас разводит жизнь совершенно, и через годы вы сталкиваетесь, вдруг у тебя появляется то чувство, которого раньше не было, а у человека, может быть, оно пропадает. И так бывает, по-всякому. Главное, чтобы это никаким образом не подвергалось какой-то попытке все разложить по полочкам.
Инна Самохина: Как-то искусственно смоделировать?
Игумен Нектарий (Морозов): Искусственно смоделировать, да. Оно должно происходить естественным образом. Любовь – это чудо Божие, не надо пытаться чудо сотворить своими руками. Не получится.
Инна Самохина: Да. Многие же все-таки задумываются о том, чтобы найти любовь, и действуют по такому принципу: пусть отлежится, вдруг там что-то откликнется.
Игумен Нектарий (Морозов): Я думаю, что это неправильно. Вообще, во всем том, что мы говорим о любви ли, о влюбленности, о личных взаимоотношениях, не может быть ни рецептов, ни каких-то правил, ни каких-то инструкций. Могут быть какие-то общие принципы, о которых мы говорим, могут быть общие моменты, на которые мы обращаем внимание.
Но в целом все настолько индивидуально, что, наверное, будет безумцем тот, кто попытается создать какие-то схемы, по которым можно определить, любовь это или не любовь, поступать так или поступать иначе. Мы говорим только об общих принципах, не более того.
Бывает очень и очень по-разному, но самый, на мой взгляд, базовый, основной принцип – в отношениях между людьми не должно быть никакой искусственности, не должно быть никакого моделирования искусственным образом.
Инна Самохина: Некоторые психологи признают такое явление, как эмпатия. Я поясню для наших телезрителей, если кто-то не знает – это намеренное сопереживание эмоциональному состоянию другого человека при осознанном понимании, что это переживание имеет внешнюю сторону. Проще говоря, один человек испытывает к тебе какие-то эмоции, какие-то чувства, а ты начинаешь как бы заражаться этими чувствами, как будто бы зеркалировать их, отражать их, при этом понимаешь, что источник этих чувств не внутри тебя, а снаружи. Как христианство относится к эмпатии, как бы оно объяснило это явление? И что это такое, с точки зрения законов духовного мира?
Игумен Нектарий (Морозов): Я не стал бы усложнять то, о чем мы говорим. Наверное, бывает так, когда один человек ощущает, что он полюбил другого человека, и его любовь начинает находить какие-то внешние проявления, нерасторжимо связанные с его внутренними переживаниями, а другой человек, ощутив эту любовь к себе, может на нее просто откликнуться.
Mo Riza/flickr.com
Казалось бы, источник не в нем самом, а в том другом человеке, который его полюбил. А что в этом такого чудного? Человек тебя любит, и на самом деле это прекрасно – ты чувствуешь красоту этого чувства, и в тебе зарождается чувство ответное. Бог любит человека, и человек в какой-то момент, осознав, как его любит Господь, на эту любовь откликается. Источником любви этой является не человек, источником этой любви является Господь. Но когда человек начинает любить Бога, он любит уже сам – это уже личное чувство.
Здесь тоже может быть так, что в одном человеке, в сердце одного человека это чувство возникло раньше, а другой человек на это чувство откликнулся, и это не самообман, а совершенно реальное чувство. Может быть совершенно иначе, может быть так, что один человек, увидев чувство другого человека, не откликнулся на него, а… Как бы это точнее назвать? Ему это понравилось – жить в этом чувстве, и он не то что пошел на какую-то сознательную игру, но он пошел на некий самообман – он увлекся этим чувством к себе.
Оно красивое, оно приятное, оно хорошее, оно теплое, и человек не любит в ответ, но до конца неосознанно играет в любовь. Да, такое может быть. Но человек призван к тому, чтобы в любом самообмане постараться разобраться, постараться себя понять. В конечном итоге, нельзя жить полноценной жизнью, если ты не познаешь самого себя, если ты не узнаешь свои чувства, свои переживания.
Просто бывает очень плохо, когда один человек убежден в том, что он любит и любим, а другой человек, играя в эти чувства, наслаждаясь ими, вдруг говорит: «Нет, это какая-то игра. Я прошу прощения, я в себе разобрался, всё». Это бывает тяжело.
Но бывает тяжелее, когда человек в этом разберется, об этом не скажет, а потом случится брак, случатся дети, и потом случится развод – это будет гораздо тяжелее. Эмоции – не любовь, переживания – не любовь. Любовь – это базовое чувство, важнейшее чувство, которое охватывает всю жизнь человека, не только когда кто-то рядом или когда кто-то на расстоянии, оно все наполняет, его не перепутаешь ни с чем.
Когда у тебя дома начался пожар, ты лежишь в кровати, у тебя квартира горит, и ты тоже горишь вместе с этой кроватью – можно ошибиться? Нет, нельзя ошибиться. Тут то же самое, когда оно есть – оно есть, тут не ошибешься. Когда человек говорит: «Я не знаю, то ли да, то ли нет» – нет.
На самом деле есть такое правило: когда подвижник опасается, что то, с чем он столкнулся, – это прелесть, он не отвергает и не принимает. В чем суть? В том, что, если это прелесть, ты ее можешь отвергнуть, а если это благодать Божия, ты ее отвергнуть не сможешь, потому что враг искушает, а Бог действует самовластно.
Когда приходит Дух Святой, у человека нет возможности выбирать – он восхищается Духом Святым. То же самое с любовью. Если то ли да, то ли нет – я пытаюсь в себе разобраться, то настолько тяжело твое состояние, что это какая-то патология, в которой надо разбираться. Не в этой ситуации, а вообще в том, что с тобой происходит, как ты живешь и что в тебе творится, с этим надо разбираться. Не применительно к этой ситуации, а применительно ко всей жизни в целом.
Xavier/flickr.com
Вообще, совершенно естественно – если человек любит, он понимает, что он любит. Если человек сомневается, значит, он в принципе любить не умеет, у него есть некий дефект, и ему надо с этим дефектом разобраться. На самом деле это так, насколько бы жестоко это ни звучало, на самом деле это правдиво.
Инна Самохина: Предположим, человек осознал, что то чувство, которое он испытывает, безответное, и пытается его каким-то образом перенаправить, как вы говорили, но не справляется с этим. Как ему не впасть в депрессию, как не потерять вкус к жизни, как не потерять себя и не обесценить себя? Словом, как дальше с этим жить?
Игумен Нектарий (Морозов): Дело в том, что нельзя видеть центр своей жизни, центр своего бытия в другом человеке, это в принципе совершенно не верно. У любой системы должен быть какой-то центр, какое-то основание, для того чтобы она не разрушалась, какая-то центральная ось, которая через всю эту систему проходит и ее скрепляет.
Для человека, Богом сотворенного, этой осью, этим центром, этой скрепой системы должна быть его вера в Бога, должно быть его личное отношение к Тому, Чьим личным отношением он порожден из небытия в бытие. Если это будет так, то что бы с этим человеком ни происходило, он в этой основе будет оставаться, и он не разрушится, он не рассыплется, не развалится, не то что себя не обесценит, а не прекратит свое существование как человеческая личность.
Человек, который не имеет этого центра собственного бытия в Боге, обязательно будет постоянно этот центр в какой-то ложной области создавать. Это будет в отношении к какому-то другому человеку, это будет в отношении карьеры, богатства, каких-то сиюминутных его привязанностей и увлечений, и постоянно человек будет приходить в состояние разочарования, потому что все, на что он пытается опереться, все разрушается, разваливается, и ни на чем на самом деле не устоишь.
Даже когда речь идет не о несчастной любви, не о безответной любви, а о любви настоящей и полноценной – если в ней люди концентрируются друг на друге и всю свою надежду друг на друга возлагают, то, безусловно, и это чувство потерпит крах, потому что человеческие отношения спустя какое-то время начинают сами себя исчерпывать, если за этими отношениями не стоит вечность. И это действительно так.
Иначе как бы получалось, что любящие друг друга люди, действительно любящие, вступают в брак, а проживают годы, и начинается, что им друг с другом скучно, и они не сходятся, не сближаются, а отдаляются друг от друга, хотя, казалось бы, они с каждым годом должны становиться друг другу ближе.
Мы можем взять семьи, с которыми нам приходится сталкиваться, и попытаться понять, какой процент людей за время жизни в браке сблизились по-настоящему, стали по-настоящему родными людьми? Не потому, что у них дети общие, не потому, что у них болезни общие, не потому, что у них интересы общие, не потому, что у них кров общий – нет, а так, чтобы они действительно стали единым целым. Это единицы просто. Это даже не один процент, а гораздо меньше.
Почему? Потому что люди упираются в человеческое в своих отношениях, а любовь – это Божественное чувство. Если люди так воспринимают, если они помнят, Кто в их сердца это чувство вложил, тогда их совместная жизнь становится постоянным раскрытием.
На самом деле подлинный и настоящий брак любящих друг друга людей, любящих по-христиански, он в каком-то смысле является сплавом, таким отблеском, прообразом Царствия Небесного.
Почему? Потому что люди спрашивают: «В Царствии Небесном что люди будут делать? Что такое жизнь вечная? Все же может наскучить, человек может всем пресытиться».
Candida.Performa/flickr.com
На самом деле есть слова в Евангелии, когда Господь говорит: «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя…» – это Он говорит, обращаясь к Своему Небесному Отцу. Вечная жизнь – это и есть бесконечное познание Бога, познание в любви, познание в радости, когда каждое новое мгновение – это мгновение нового раскрытия, это мгновение нового узнавания, это мгновение новой радости, еще больше, чем прежнее.
Нет здесь никакой остановки, нет никакого момента привыкания, потому что каждое мгновение новое. Опять-таки, «Се творю все новое» – вот это новое и есть новая жизнь, бесконечно обновляемая.
В каком-то смысле брак в своем идеале должен быть тоже каким-то приближением к этому постоянному узнаванию друг друга, когда каждый момент – это большая радость. Понятно, такой прямой линии восхождения в браке не получается. Люди ослабевают в своей любви, люди ослабевают в своей жизни как таковой – и христианской, и просто общечеловеческой. Они не всегда находятся на том уровне, на котором должны находиться в самых разных отношениях, но, тем не менее, надо понимать, что есть вершина, к которой ты стремишься, а за этой вершиной другая, и это восхождение бесконечное.
Такими должны быть отношения между мужем и женой, именно такими. Они возможны тогда, когда ты растешь сам, когда растет человек рядом с тобой. Но этот рост невозможен ни в профессиональном плане, ни в карьерном, ни в каком-то еще.
Это должен быть рост жизни в Боге, скажем это так, как бы ни звучало высоко, как бы это ни звучало даже высокопарно, но это звучит именно так. Тогда эти отношения себя никогда не исчерпают.
Инна Самохина: Получается, даже личностный рост, о котором сегодня многие говорят, он тоже конечен в какой-то степени?
Игумен Нектарий (Морозов): Личностный рост бесконечен, только не в том смысле, в котором сегодня говорят, а в том смысле, что каждый человек – это некая уникальная совершенно личность, созданная по образу и подобию Божию.
Какая может быть конечность в этом росте, если Господь человеку дает благодать настолько, насколько он может ее вмещать. Человек вместил то, что ему дано, и готов к принятию большего. Как этот процесс закончится? Он бесконечен. Правильно сказать не о том, что человек вмещает или не вмещает благодать – она в нем может раскрываться с каждым днем все в большей и большей степени в самых своих разных гранях.
Человеческая душа подобна ограненному алмазу, бриллианту, потому что то на одной его грани как-то играет солнечный свет, то на другой, то на третьей. Это некая удивительная красота, которая в человеке может раскрываться.
Когда находятся рядом два человека, и они видят, как раскрывается эта красота в них обоих, в каждом из них, это, наверное, и есть тот идеал, к которому семейная жизнь двух любящих друг друга людей должна стремиться.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML