0
“Меня пытались усыновить трижды” - подростки, так и не нашедшие семью, со страниц Правмира убеждают приемных родителей, что полюбить, поддержать и сориентировать в жизни можно ребенка любого возраста. Уже думали о том, чтобы принять в семью взрослого сироту? Читайте правила от психолога фонда “Арифметика добра”.
Во Всемирный день сирот общество напоминает каждому из нас: все еще есть дети, которые живут рядом с нами без заботы и любви родителей, в казенных условиях. При этом почти 80 процентов из них – это подростки. В семьи забирают малышей. Дети постарше – уже «некондиция»: приемные родители часто боятся предстоящих трудностей или не верят, что такому ребенку нужна семья. Однако, любящие заботливые люди рядом нужны каждому. Без поддержки, наставления, совета, получения нужного опыта ребенок не может полноценно социализироваться. Читайте истории двух выросших мальчиков и не бойтесь стать приемными родителями или наставниками подростков.
Я попал в детский дом в 6 лет. Это было в Глазове, на севере Удмуртии.
У меня нет папы. До 3,5 лет я жил в колонии, там я и родился. Малыши заключенных женщин находились в специальном приюте на территории. Нянечки и воспитатели меня любили. Мама вспоминает, у меня были такие пухлые щечки, и меня все за них теребили, подкармливали. Я там не испытывал недостатка во внимании. А мамы постоянно навещали нас, своих детей.
С тех времен у меня осталась память – шрам под левой бровью. Однажды мама в очередной раз пришла ко мне, и я так обрадовался! Побежал изо всех сил к ней навстречу, споткнулся и упал на железный порог. Рассек себе бровь, пошла кровь… Мама тогда сердилась на воспитателей, что они недоглядели. Но никто не был виноват, просто я очень хотел увидеть маму.
После выхода из мест заключения мама не смогла найти себя, реализоваться в социуме. Мы скитались вместе. И в 6 лет меня забрали в детский дом. Я с детства привык находиться в коллективе, поэтому, наверное, переезд в детский дом не стал сильным стрессом. Я считаю, что если тебя забирают от кого-то, и ты не успел попрощаться, – то ты не скучаешь. Вот у нас с мамой так и случилось. Нас разняли, и я не успел ощутить печаль. Мне кажется, если бы нам дали возможность попрощаться, я бы плакал, горевал, сильно переживал.
Саша
За время, пока я находился в детском доме, меня несколько раз знакомили с приемными родителями. Но я не захотел ни к кому идти, ведь у меня есть мама. Мне казалось странным уйти жить в чужую семью и называть других людей мамой и папой. Я бы не смог. И не было бы сильной привязанности. Мы с мамой прошли многое, и у нас есть и любовь, и привязанность.
Я помню теплые моменты нашей жизни с мамой. Я помню, мама тогда находилась под следствием и почти каждый день ездила к следователю, возвращалась поздно вечером. Я целый день гулял, ходил в гости к друзьям, ел у них дома. И собирал цветы. Каждый вечер я встречал маму с букетом. Она очень радовалась. Плакала от радости. А с утра мы вместе часто готовили манную кашу – такая была традиция. А еще вместе готовили молочный суп.
Мама научила меня плавать. Она ведь мастер спорта по плаванию. Мы ходили на наш пруд, и там плавали. Думаю, от мамы мне досталась хорошая фигура. Я считаю, от мамы я еще унаследовал и черты характера. Упорство и стремление добиваться своей цели.
Саша
А еще мама многое рассказывала мне, когда мы вернулись из мест заключения. Я помню, как мы ходили по Воткинску, – это город, где она родилась. Мама водила меня по музеям. Между прочим, это родина Петра Ильича Чайковского! Теперь я всем рассказываю, что здесь родился великий композитор, и мне приятно этим гордиться.
В детском доме у нас была конкуренция за ласку и тепло воспитателей, которые часто выбирают любимчиков. Были нападки старших на младших – дедовщина. Но, к счастью, все это прожито. Да к тому же я сам не испытал какие-то гонения, ко мне всегда хорошо относились.
Мы особенно сдружились с Любовью Юрьевной, воспитательницей. Она брала меня на выходные домой. Мне запомнилось, как мы у нее в доме отмечали мой день рождения – было так весело! А когда я подрос, Любовь Юрьевна стала моим наставником – помогала и финансово, и советом, всячески поддерживает до сих пор. Она стала моей второй мамой.
Во втором классе меня забрал на каникулы дедушка, Александр Федорович. Мы с ним часто рыбачили. Вставали в 3 утра и шли на пруд. На тот же пруд, где мы с мамой учились плавать. Я забрасывал недалеко, ловил всякую мелочь. А дедушка набирал много рыбы. Потом мы шли домой, варили уху, а еще кормили котов.
Дедушка с бабушкой учили меня определять время. Я уже был во втором классе, и все время спрашивал, сколько времени. Они сказали мне: «Ты уже большой, надо уметь узнавать время по часам». В доме висели часы с большим циферблатом, и они рассказали мне, какая стрелка что обозначает. А еще дедушка научил меня играть в шахматы и шашки. В итоге сейчас я четырехкратный чемпион Удмуртии по шашкам, и занял недавно четвертое место по России по шашкам.
Сейчас мама работает в пекарне – все нормализовалось. У меня есть брат и сестра – 10-летний Кирилл и 3-летняя Соня. Имя сестре выбирал я сам! Мама звонила мне и спрашивала, как назвать малышку. И я предложил имя София, оно очень красивое. Так и сделали.
Я не жалею, что попал в детский дом, и у меня нет претензий к моей маме. Просто ей было трудно найти работу после освобождения, она пошла по плохой дороге, и так случилось, что снова попала в места заключения. Но мама все годы вела меня, постоянно навещала, вплоть до окончания школы. Я обязательно буду поддерживать с мамой контакт. Но вернусь я в Удмуртию, видимо, не скоро – ведь сейчас я буду жить в общежитии своего ВУЗа, а потом, думаю, буду работать в Москве.
В учебе я взялся за ум где-то после четвертого класса, а в седьмом даже победил в олимпиаде по физике. Меня и еще нескольких самых активных ребят отправили в поездку в Израиль и Иорданию. Я понял, что если стараешься, хорошо учишься, то тебя поощрят. И стал стараться. После 9го класса я перешел в другой детский дом – потому что в том не было 10-11х классов, а я хотел доучиться до конца. Так я перебрался в Ижевск – а там познакомился с программой «Шанс» фонда “Арифметика добра”.
Вручение аттестата
Позже поступил в РГСУ. Как раз в этом мне программа очень помогла, я хорошо подготовился к экзаменам. А фонд пригласил меня работать к себе. Это как раз в русле моей будущей профессии – я люблю работать с людьми, с молодежью.
У меня не было особенных проблем в подростковом возрасте. Но я уже с 6 лет в системе, и привык к жизни в детдоме.
Скорее, сложности бывают у новеньких, когда они только прибывают в детский дом. Некоторые ребята просто слоняются весь день, они замкнуты, или сидят на кровати и ни на кого не обращают внимания. Другие иногда сразу пытаются общаться, но все же чаще всего это страх и замкнутость. Может быть, это еще и боязнь того, что обидят.
У меня, пожалуй, только однажды проявились сложности переходного возраста – во втором полугодии 8 класса. Ничего не хотелось, несколько месяцев я, раньше такой активный, ни в чем не участвовал, забил на учебу. Но потом все же вышел из этого кризиса, в 9 классе. Мне кажется, просто пришла сознательность, я решил, что останавливаться не надо, надо строить свою жизнь дальше.
Считается, что перед подростком встают новые вопросы и задачи. Обычно вопрос один – что делать дальше. У меня были мысли только об одном – куда поступать, кем стать. Идти в колледж или учиться до 11-го класса и потом поступать в вуз. После девятого класса я совершенно не понимал, что дальше. Никакие слесари, газосварщики и подобные профессии меня не интересовали. Я люблю общаться с людьми, и был еще и опыт работы в лагере от детского дома, я там работал вожатым несколько смен. Поэтому и выбрал РГСУ.
Как поступать приемным родителям, если они хотят принять в семью подростка? Главное, чтобы между ними была какая-то связь. Чтобы они тянулись друг к другу. Меня пытались усыновить трижды. Но у меня было отчуждение. И я говорил: нет, я буду жить сам, один. Но просто у меня есть родная мама, мне сложно привыкнуть к другим. Вообще случаев усыновления подростков в нашем детском доме даже не было. Забирали в семьи только малышей.
У выпускников детских домов много соблазнов и мало опыта. Те же сберкнижки, на которые государство перечисляет деньги, – это большой соблазн для них. У ребят скапливалось 200-300 тысяч, и они думали, им хватит этого надолго, а в итоге, выйдя из детдома, тратили накопления за 2-3 дня и оставались без денег. Есть и более серьезные проблемы, хотя среди моих друзей таких нет. Но с криминалом выпускники детдомов связываются нередко – потому что нет опыта и нет нужного совета вовремя. В итоге кто-то не справлялся с самостоятельной жизнью и воровал, кто-то начинал торговать наркотиками, эти ребята уже в местах заключения…
Без семьи ребенку – любого возраста – конечно, сложнее. Потому что нет семейной поддержки. Нет человека, который бы постоял за тебя. Иногда бывало так, что нахлынут чувства: ну почему же я один, почему я в детском доме, почему у других детей есть родители, а у меня нет? Представьте, вы после школы прибегаете домой, а вас там уже ждет бабушка с блинчиками, радуется. А у нас ведь такого нет. Это большая потеря в жизни – когда нет близких рядом, когда ты не живешь в семье, у тебя, по сути, нет дома.
В детский дом я попал в 2008 году в 12 лет. Папа все время сидел, мама наркоманила. За мной следила, в основном, бабушка. Ей приходилось еще и работать, чтобы прокормить внука. В какой-то момент она решила лишить мою маму прав, чтобы мне выплачивались алименты. Но получилось все не так: маму действительно лишили прав, но меня отправили в детский дом.
Бабушке не дали опеку – потому что все мы были прописаны и жили в одной квартире, а по закону лишенный родительских прав родитель и его ребенок не могут жить под одной крышей. И только когда отец умер в 2013 году, другая бабушка, мама отца, смогла оформить попечительство, и меня забрали из детдома. Обе бабушки живут рядом, и вместе воспитывали меня.
Я помню, как меня забирали из семьи. Я был в школе, у нас был урок музыки. В класс зашел заместитель директора, вызвал меня. Меня привели в кабинет директора, там уже сидел инспектор по делам несовершеннолетних, что-то писал. Мне ничего не объясняли, я сидел и ничего не понимал. Я стал спрашивать, что происходит. А они сказали: «Ты сейчас поедешь в детский дом». Я не ожидал этого. Я начал плакать, звонить маме, спрашивать, что случилось. Но меня увезли прямо из школы.
Вечером того же дня мама и бабушка пришли ко мне, я первое время просил забрать меня домой. А потом мне даже понравилось в детском доме – повезло, что сама атмосфера там была комфортной, дружелюбной. И я подружился с другими ребятами. Мне казалось, что я в санатории.
Подрастая, я стал наставником для младших детдомовцев. Мне нравится их опекать – видимо, такой у меня склад характера. А воспитатели меня принимали как своего. До сих пор просят повлиять на кого-то. Поэтому я продолжаю приходить в свой детский дом, там много родных лиц, и это место стало тоже родным. Воспитатели стали близкими людьми, наладилась дружба. Мы часто пьем чай и рассказываем друг другу, что у кого в жизни нового.
Сережа
Сейчас я учусь в Санкт-Петербургской духовной академии. Сначала я отучился в колледже сервиса и гостеприимства, получив специальность повара-кондитера. Мне нравилось готовить. Я уже лауреат российских и международных конкурсов – World Skills, например. И я получил специальность «официант-бармен» – могу делать любые коктейли!
Потом год проучился в железнодорожном техникуме: мой дедушка работал на железной дороге, поэтому я и решил поступить туда. Но мне было сложно учиться, я понимал, что у меня не технический склад ума. Там были чертежи, высшая математика, – мне это было трудно.
А вот вера мне близка. При поступлении в академию готовиться нужно было дополнительно – требуется знание Библии, молитв, церковнославянского языка. К этому времени я давно ходил в церковь, служил там, поэтому знал и язык, и каноны. И получил рекомендацию красноярского митрополита для поступления.
В детстве храм мне был интересен просто внешне, с точки зрения архитектуры и интерьера. Когда мне было лет 6, рядом с нашим домом начали строить церковь. Мне нравилась атмосфера там и доброжелательные люди. Помню, когда зашел впервые на службу, сначала никто на меня не обращал внимание, а уже когда все закончилось, люди заметили, что среди них стоит маленький мальчик, совершенно один. Они забеспокоились, начали спрашивать. А меня заворожило все вокруг– иконы на стенах, росписи, одежды священников.
В семье моей не было верующих. Наоборот, я сам привел в церковь маму и бабушку. Они теперь тоже ходят в храм. А сначала, когда я маленький туда бегал, семья сопротивлялись такому моему интересу. Бабушка, правда, говорила – походи, может быть, тебе будет полезно.
Позже мне уже стало интересно большее: что такое Бог, религия, я стал читать книги, научную литературу. А потом несколько раз в моей жизни Бог сыграл важную роль, и сразу было ясно, что это какая-то неземная сила повлияла на ситуацию, я окончательно поверил, что Бог существует. И решил связать свою жизнь с духовной сферой, выучиться и стать священником, помогать людям.
В подростковом возрасте перед каждым встает выбор жизненного пути. Что будет дальше за стенами детского дома? Большинство подростков привыкли жить сегодняшним днем, а еще к тому, что там поят, кормят. Но все же есть такие ребята, которые думают о том, что будет завтра, и что им сделать для того, чтобы быть полезным этому миру. И я тоже начал выбирать свой путь в этом возрасте.
Сложности в том, что тебе не с кем посоветоваться. Это только кажется, что там много народу, ты в коллективе. Один воспитатель на 7 человек не может уделить внимание каждому. Плюс младшие дети требуют большего внимания. Но подросток как раз в том возрасте, когда ему как никогда нужен совет и поддержка взрослого близкого человека. Об этом в детском доме думать некогда…
Я сам человек общительный, и у меня было много знакомых умных людей, учителей, преподавателей, мне было с кем посоветоваться, получить ответ, который меня устроит. Я мог обсудить любую жизненную ситуацию. Не у всех подростков все складывается так удачно.
Сергей встретился с Романом Авдеевым – учредителем фонда “Арифметика Добра”
Мне кажется, что переходный возраст я пережил спокойно, без эмоциональных срывов. Судя по другим ребятам – были, действительно, такие, которые попадали в стресс, думали о том, что они никому не нужны, пытались свести счеты с жизнью. Но я думаю, это связано больше с возрастом, а не с тем, что ты живешь в детском доме. Для него сама обстановка уже привычна и не детский дом тому причиной.
Если семья решается принять в семью подростка из детского дома, то я бы советовал приемным родителям помнить, что в этот момент меняется эмоциональный настрой ребенка, для него это трудная ситуация вдвойне. Он как раз делает выбор своего пути, а еще и попадает в совершенно новую обстановку. Поэтому я бы советовал не подстраивать ребенка с первых дней под себя, а попытаться влиться в его жизнь, узнать, кто он, чем он живет, чем дышит, что для него важно.
Бывает, что приемных детей родители сразу ломают под свои желания и привычки. В итоге сразу конфликт, недоверие, ребенок может начать уходить из дома, связаться с плохой компанией. Начните изучать ребенка, а уже потом адаптируйте его под себя и свою семью.
Адаптация все же связана с тем, что для подростка эти люди новые. А еще у него высокая степень самозащиты, и он ранимый. Он может сорваться по любому поводу. Он сразу не может полностью довериться людям, которые встретились на его жизненном пути совсем недавно. Есть, конечно, доверчивые дети, которые сразу идут на общение, но чаще они закрыты, и им надо привыкнуть и потом уже пойти навстречу чужим людям, чтобы они стали своими, близкими.
Семья важна потому, что у ребенка есть два человека, которые его любят. Родители. В детском доме такого нет. Воспитателей на всех не хватит. Отец нужен мальчику, он научит многим вещам, и защите, и важным умениям где-то поговорит по-мужски. Мальчик чаще может довериться отцу, но не может довериться матери. И наоборот в случае девочки.
А в переходном возрасте вообще у ребенка много вопросов, но ими он не может поделиться с воспитателем, ведь все-таки это чужой человек. В итоге многое дети держат в себе, или же принимают неверные решения, учатся на собственных ошибках, что называется. Нужны близкие люди, с которыми можно не боясь обсуждать любую беду.
Сережа
Родители до конца жизни будут приглядывать за тобой, и советоваться ты с ними будешь всю жизнь. А если ты выходишь из детского дома, ты остаешься один, ты одинок. Воспитателям ты уже не нужен – там уже новые дети. И хотя ты и взрослый, очень часто нужен совет, поддержка, да и просто, бывает, надо кому-то выговориться. Родители – это очень важные люди в жизни каждого.
Для своей семьи я хочу всего самого лучшего. Чтобы дети росли хорошие и здоровые. Я хочу быть им не просто отцом, но и другом, чтобы они со мной делились своими проблемами. Но пусть свой путь они выбирают сами. А я всегда помогу и поддержу.
Наталия Мишанина
Общаясь с подростками, которые были в системе или до сих пор в ней находятся, я вижу самые разные истории. Некоторым детям и в детском доме, как они говорят, лучше, чем дома: “Здесь поесть можно каждый день, есть кровать, можно перекантоваться”. Все зависит от того, как и когда попал человек в систему, какая жизнь была у него до детского дома, от самого подростка, от его способностей устанавливать и удерживать связи со взрослыми и со сверстниками. Много зависит от атмосферы, которая создана руководством и специалистами детского дома.
“Мне в детском доме было хорошо, воспитатели добрые, психолог, я на футбол ходил, в кружок рисования. К нам волонтёры приезжали. Весело было. Но в семью я всегда хотел, особенно когда мелким был. Меня, правда, никому из семей не показывали, ко мне бабка ходила. А потом перестала. А потом я с Олей познакомился, она к нам приезжала с мастер-классом по рисованию. Мы стали общаться . А потом она меня к себе забрала”. Кому-то хорошо, когда не бьют, кому-то, когда сыт и есть где поспать, а кого- то тянет на поиски приключений и справедливости.
Проблемы в подростковом возрасте и у детдомовца те же, что и у домашнего ребенка, но есть одно отличие. Домашним детям есть кому доверить эти проблемы, а подросток из системы свои проблемы привык решать сам.
То, как строит ребенок свое настоящее и будущее в подростковом возрасте, о чем задумывается, зависит и от его истории. Одни ребята активно пробуют себя в спорте, кто -то свой успех видит в кулинарии, у кого- то хорошо получается обращаться с малышами. Одни строят планы, умеют ставить цели и идти к ней. Они мечтают. Многие хотят этого будущего.
И образ будущего сформирован, благодаря тем людям, которые попадались ему на пути, подсказывали, поддерживали, делились собственным опытом. А есть подростки, чьи мечты нереальные, неосуществимые, не имеющие дальнейшего воплощения. «Хочу, чтобы поскорее квартиру дали. Буду сам там жить». А что его реально ждёт за пределами учреждения, он плохо осознает. И как эту квартиру нужно добиваться, и что за неё нужно будет платить коммунальные платежи, и что не всем квартира будет, а может оказаться комната в той же семье, откуда когда-то изъяли.
До последнего момента благо попадало прямо в руки, и не нужно было особо напрягаться. “Зачем учиться? Трояки все равно поставят. Зачем работать? Мне же книжку с накоплениями отдадут, и я буду при деньгах. Зачем напрягаться, когда у меня уже все есть, и деньги, и квартира.” О таких случаях уже говорилось очень много, когда, несмотря на совершеннолетний возраст, многие подростки ещё не готовы к самостоятельной жизни – просто потому, что их к этому никто не готовил, а ещё потому, что они к этому даже не стремились.
Еще одна серьезная сложность возникает у подростков, живущих в детском доме, в сфере отношений, в том числе с противоположным полом. И опять же потому, что не с кем посоветоваться. Где набираться опыта? От старшаков? Из их рассказов? Из просмотренных фильмов? Да и обсудить бывает не с кем, что с тобой происходит. Взрослый мир в детдоме однобокий, там особо за отношениями не понаблюдаешь.
Возникает свой собственный опыт, искаженный, опасный. Теряется ценность отношений. А ещё проблема с выражением чувств. «Все черти злые там, лаются как собаки, предают, стукачи вокруг», – такие мнения от подростков о жизни в детдоме тоже приходится слышать. Нельзя чувства нормальные напоказ выставлять. Не поймут. Забьют. Слабаков система не терпит.
И в том, и в другом случае нужен рядом взрослый, с которым можно поговорить по душам, чтобы смог объяснить, какие процессы с подростком происходят, что его взросление, это нормально, что у всех так бывает. И про влюблённость, и про любовь – тоже очень важно, чтобы смог кто-то рассказать, поделиться.
Наконец, ещё одна сложность – это отношения с социумом, куда им выходить из детского дома. В системе свои правила, там все было понятно, что правит сила, что все люди ” бараны”, а ты крутой, из системы, и у тебя свои мерки справедливости и своя мораль, “вы все мне должны”. И действительно, они часто выходят с потребительской установкой.
Нельзя сказать, что у подростков, живущих в детском доме, более остро проходит переходный возраст, но воспитателям работать с такими ребятами нелегко. А причины все те же: со стороны подростков недоверие и нежелание выполнять правила, а со стороны взрослых – непринятие.
На семинарах со взрослыми, воспитателями и специалистами учреждений, мы пытались выяснить причины трудностей во взаимоотношениях с подростками. И оказалось, что они очень типичные: трудный возраст, дерзость, хамство, неподчинение, обесценивание со стороны детей, пережитый опыт, сложность в установлении границ, проблемы с удерживанием создавшихся связей. Трудные они, потому что с ними трудно.
Как вести себя приемным родителям, если хотят взять домой такого взрослого ребенка? Нужно помнить одно: присвоить его как младенца, переделать его под себя, сделать его своим полностью не удастся. Важно уважать его личность и принимать тот опыт, с которым он приходит в семью.
Взрослым нужно чётко понимать свою позицию. Если взрослые берут на себя роль родителей, то они эту позицию должны объяснить подросткам. Если они хотят пригласить ребёнка в гости, то и позиция должна быть как у радушных хозяев. В любом случае, взрослый должен быть устойчивым и помогать подростку, а не наоборот. Многие подростки считают, что, переходя в приёмную семью, они предают тем самым семью биологическую. Поэтому взрослым нужно очень бережно обходиться с историей подростка.
При этом неизбежно проходит адаптационный период. Этот процесс осложняется тем, что меняются не только условия быта, проживания, привычки. Меняются запахи, звуки, вкус, цвет, свет. Многие дети попадают в семью, как в другой мир. Даже слова, обращение, прикосновения кажутся необычными. Такого не было у них в жизни никогда.
Никто не целовал и не обнимал при прощании и встрече, никто не спрашивал, а что ты будешь кушать на ужин, никто не предлагал выбора, а теперь можно выбирать. Все ново и непривычно. И в этом обилии ощущений, чувств, слов, интонаций становится страшно. И каждый ребёнок этот свой страх выражает по-своему. Один замирает или зависает: сидит на краю дивана, как птенчик на веточке, и сдвинуться боится. Или начинает сопротивляться, агрессию показывает, с другими детьми дерётся. И в любом случае твердит: “Отдай меня обратно, мне детском доме хорошо”. И делает все, чтобы вернули обратно: огрызается, бесится, кричит….и из школы сплошные замечания. “Стыдоба-то какая! Никогда мне так стыдно не было!
Вся школа против него. Не учится, прогуливает, сплошные двойки, грубит на уроках, одноклассника побил, родители жалобу написали, другие подключились, чтобы из класса выгнали, а ещё матерится как сапожник”, – нередкая жалоба приемных родителей. А в школе тоже небезопасно: ведь тоже все новое, и стены, и ребята, и учителя. Одноклассники детдомовским обзывают, чуть что, во всем виноват. И это как ярлык, как знак некачества.
Правила для тех, кто хочет принять в семью подростка:
Поэтому взрослым, решившим принять подростка на воспитание, в период прохождения адаптации нужно соблюдать несколько правил:
1. Принимать его таким, какой он есть, не пытаться изменить, улучшить. Он приходит в семью уже сформировавшейся личностью и это нужно учитывать. Относиться к нему и его истории с уважением.
2. Быть на стороне подростка, что бы ни случилось, быть его адвокатом в любых ситуациях, особенно в школе. Если будет наооборот, он расценит это как очередное предательство взрослых.
3. Не спешить, не торопиться учить, вовлекать, увлекать, отвлекать и развлекать. Все должно идти в своём темпе. У каждого человека свой ритм и темп развития, поэтому не стоит спешить. Всему своё время.
4. Заботиться о себе, укреплять свой ресурс. Подростку необходим устойчивый взрослый, на которого он может опереться.
Ребёнок в любом возрасте нуждается в индивидуальном взрослом. Без взрослого он теряет жизненные ориентиры в силу недостаточности собственного опыта. Через близкого взрослого он успокаивается, лечится, через него открывает мир чувств, отношений, открывает себя и собственные способности. Взрослый, а лучше семья помогают ему подготовиться к будущей жизни, формируют в нем жизненные ориентиры, необходимые для жизни самостоятельной.
Без наличия устойчивых, доверительных отношений со взрослыми ребёнок имеет свой собственный жизненный опыт, без опоры, с надеждой только на свои силы. Впоследствии он приобретает так называемую травму свободы, когда выходит за пределы детского учреждения. Он абсолютно дезориентирован, наполнен страхами вместо уверенности, ложными представлениями о мире, не умеет строить отношения и удерживаться в них.
Поэтому нужна семья, которая поможет очутиться в безопасности и даст возможность напитаться заботой и любовью. Нужен чуткий, понимающий, принимающий и устойчивый взрослый, который будет смело находиться рядом с переживаниями и травмами, который сможет рассказать подростку о нем самом, учить находить и развивать те сильные стороны, которые в нем есть, с помощью которых ребёнок до сих пор выживал в этом мире.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML