Цирк с роялем. Почему растить из ребенка музыканта – это насилие

30.04.2019 10:33

«Как вы относитесь к цирку? Считаете, что насилие над животными недопустимо? Тогда дальше можете не читать. Скорей всего вы тоже самое думаете и о людях, поэтому не отдадите свое чадо ни в спорт,ни в профессиональные занятия музыкой». Наш автор — мама ребенка с образованием по классу фортепиано — честно описала свой опыт. Настолько честно, что захотела сделать это анонимно.

Но если вы мечтаете не просто о ребенке, а о красивой нарядной детке, талантливо играющей на сцене изумительной красоты классические музыкальные произведения, и пока еще вам в голову не пришла мысль, что это тот же цирк только с живыми детьми, что платой за искушение сделать из сына или дочки гениального солиста окажется насилие, болезни и транквилизаторы, — почитайте. Да, шанс на удачу есть, но более высока вероятность разочарования и трагедии.

Когда выбираете этот путь, хорошо бы понимать, что перед вами… Я не понимала.

К пяти годам дочка начала проявлять склонности не только к рисованию, танцам, а ещё и к музыке, мной было принято решение дать ей лучшее образование. Так решила я, ушибленная культурой, но не музыкальной школой. Супруг был категорически против, за его плечами семь классов фортепиано и аккордеон. Я же была готова в этой связи с ним развестись: у ребенка талант и перспективы, как можно отбирать будущее у нашей дочери?! Муж разводиться не хотел, пошел навстречу в целях сохранения семьи.

Мы отвели ее на прослушивание в ведущие школы столицы. И Катю приняли. С некоторыми оговорками, всё-таки музыкантов в семье нет, никто не готовил, но она подходила слухом, музыкальностью, артистизмом. К шести годам наша Катя — ученица заслуженной деятельницы культуры и ведущего педагога школы, она учится у той, кто смог подготовить десятки лауреатов и призеров всех мыслимых конкурсов.

Я читала списки удачливых учеников и воображала в этом строю свою дочь. Тогда моих материнских компетенций не хватало на простой вопрос: а сколько всего было учащихся? Сколько из них не пошли дальше по причине нервного срыва? Сколько суицидников и анорексичек? Огласите весь список, пожалуйста. Я не знала, что собой представляет «ошибка выживших».

Оценивала шансы, глядя на тех, кто победил, не задаваясь вопросом о числе и судьбах проигравших.

Моя материнская гордость торжествовала. Ведь впереди всех нас ждет прекрасное далеко.

Началась учеба благополучно, первый год прошел так, что лучше не придумаешь. И второй тоже. А потом «золотое детство» закончилось. Был концерт, на котором Катя стушевалась, сыграла с ошибками.

— Что ж вы ей не дали поддержку? — посетовала более опытная мама.

— Как это не дала? Здесь же я, с ней…

— Я про таблетки. Без допинга она так и будет у вас лажать на выступлениях. Здесь все на чем-то «сидят»…

Мне бы на этом откровении снять розовые очки, взять доченьку за рученьку и увести из самой лучшей школы Москвы, но я шибко хорошая, любящая мать. Гордая. У меня все, конечно, будет по‑другому.

Наивная.

Через пару месяцев Катьке прописали «фенибутик», невролог между делом рассказала про то, сколько проблемных — с точки зрения неврологии — деток в нашей элитной школе.

Это она от зависти, — хватило у меня мозгов на передовую мысль. — Ее-то дети не в такой школе обучаются…

Катя продолжала заниматься.

Учитель становилась злее. Все не так. Каждый урок не так, каждый палец не тот, каждая нота. Чем ближе концерт или зачет, тем сильнее градус недовольства.

Так закаляется характер и выковывается талант, — осенила меня следующая мысль, за которую, по‑хорошему можно лишать родительских прав.

Я дала добро на насилие над дочкой. Более того — соучаствовала в нем. Ведь после ругани педагога, воспитывала ее и я. На правах ответственной мамаши. Тут ведь талант, авторитет заслуженного деятеля культуры и перспективы, а дитя, значит, ленится. В школе конкурс объявляется каждый год, из класса в класс дети переходят по экзаменам. Часть выбывает, новые дети приходят. Из тех, кто начал учиться с Катей в нулевке, осталось 11 человек, меньше половины класса. Но меня, пламенную мать-идиотку, и это не напрягает. Везде конкуренция, мир такой, что поделать…

Везением для ребенка был трезвомыслящий папа на фоне психованной мамы, включившейся в эту безумную гонку. Он шутил, я бесилась от его несознательности и недальновидности.

Сегодняшний хайп, поднявшийся вокруг истории с репетитором по музыке, обижавшим ученицу, на тот момент не поняла бы. А как иначе? Вы где видели другой путь к творческому Олимпу?

Да, на детей орут, их унижают. Я видела, как ноты оказывались нахлобучены на голову ученика, как били смычком по рукам, слышала язвительные и унизительные комментарии в адрес детей. Но потом ведь эти же дети благодарны своим учителям, любят их. Значит, так надо…

Катя продолжала заниматься.

Зимой в школе умер ребенок. Прямо за роялем. От истощения.

Бывает, жертвы неизбежны, — комментировали учителя. — Но лучше посмотрите на тех, кто выступает от нас в телепередаче «Синяя птица».

И я смотрела, но по-прежнему не видела дрессированных детей, напичканных транквилизаторами. Мне хотелось ещё немного помучить Катю, чтобы она наконец-то сбацала не хуже, чем они.

После семи мучительных лет, «чудовищно правильно» сыграв Баха на экзамене, Катя ушла из музыкальной школы. Спасибо пубертату. Заставить ее продолжать это безумие оказалось не по силам даже мне.

Родственники обижались, как это мы, родители, позволили дитю все бросить, ведь могли же «дожать ее». В глазах окружения я теперь слабачка, зато впервые за долгое время чувствую себя счастливой, мне позволено любить и жалеть своего ребенка, не быть сопричастной насилию и чувству вины, разрывающему ее маленькое сердечко: целых пять лет каждый день она была виновата за что-то, за плохо сыгранное произведение, не такое звучание и т. д. и т. п. Вдумайтесь только — пять лет вины и страха за неудачу вприкуску с «Фенибутом».

Через год после ухода из «музыкалки» Катя ожила. Даже потянула учебу в новой школе: в первом учебном заведении ставка была на детей, не склонных ни к чему, кроме музыки, поэтому общеобразовательная программа давалась по минимуму. Память и терпение у Кати развиты, как ни у кого, это уже не отнимешь. Еще в наследство о моем амбициозном материнском прошлом ей достались комплексы, проблемы с самооценкой и ненависть к классической музыке. Мы обе зализываем раны. Хорошо хоть папа по‑прежнему шутит и не дает унывать.

Недавно наткнулась на данные ВЦИОМ: «самым распространенным методом воспитания как 20 лет назад и более, так и сегодня, остаются наставления и нравоучения: их выслушали 78% респондентов, а также используют/использовали 80% опрошенных родителей. Не теряют актуальность и меры физического воздействия: согласно данным опроса «ВЦИОМ-Спутник», в детстве стояли в углу 49% опрошенных россиян, а сами наказывали подобным образом детей 29%, шлепки и подзатыльники получали 37%, раздавали — 27%».

Я была обыкновенным большинством, одной из тех, кто сделал насилие нормой. Это гораздо проще, чем доброта, милосердие, великодушие и приятие собственного ребенка.

Источник