12
15 апреля 2019 года загорелся Нотр-Дам де Пари. Первые сообщения о пожаре начали поступать в семь вечера. Огонь вспыхнул на крыше и быстро распространился по всему периметру по строительным лесам, которыми было окружено здание. Через час загорелся и рухнул деревянный шпиль, старинные часы и две трети кровли. В чем был ужас этого пожара, почему первые часы было полное ощущение бездействия пожарных, почему нельзя было тушить с воздуха и что именно там горело – объясняет Александр Шуйский, художник, писатель и публицист.
Собор Парижской Богоматери – один из главных символов Франции, а в широком смысле – всей европейской культуры. Ему почти девятьсот лет. От него отсчитываются все расстояния в стране, в нем впервые собирался французский парламент, короновали Наполеона и играли свадьбу Генриха IV и Маргариты де Валуа. В нем с XIII века хранится одна из важнейших христианских святынь – Терновый венец Иисуса.
…Огонь удалось погасить только к утру.
Давайте-ка я по мере сил объясню, в чем был ужас этого пожара, почему первые часы было полное ощущение бездействия пожарных, почему нельзя было с воздуха и что именно там горело.
Конструкция готического собора такова:
Черным выделены арки сводов, аркбутаны и контрфорсы, это живой скелет собора. Треугольник наверху – это крыша, и она находится НАД каменными перекрытиями нервюрных сводов. Шляпа. Говорю сразу – эта шляпа и сгорела. А теперь представьте, что под шляпой – череп, костяной свод. С мяконьким родничком в центре – замковым камнем. А на шляпе – свинцовая черепица. 210 тонн свинца, который плавится при температуре 327, что ли, по Цельсию, для сравнения – 451 градус по Цельсию (не по Фаренгейту! у Брэдбери ошибка) – температура самовоспламенения бумаги.
Теперь о том, как устроен нервюрный свод.
Верхняя точка купола – место замкового камня. Так вот, самое страшное в этом пожаре было возможное стекание расплавленного свинца по нервюрам в места соединения арок с колоннами. 210 тонн свинца раскаленными реками, забивающими каждую пору старого камня, да клином в основание арок и опорных столбов. А лить воду на крышу нельзя – тяжесть воды плюс тяжесть свинца проломила бы своды в первые же полчаса, потому что воде там отходить НЕКУДА.
Вода оставалась бы между сводами и крышей как в аквариуме. И да, сочилась бы в щели и трещины в горячих камнях с сами понимаете каким эффектом. По этой же самой причине тонны воды с вертолетов похоронили бы под собой обломки собора, а потом, оказавшись в нефе, давлением выбили бы ему остатки стен и уж точно все витражи. Напоминаю, что витражи в готических соборах – это множество стекла в опять-таки свинцовых рамах. Насколько свинец мягкий металл и гнется и мнется – вы и без меня знаете.
Теперь о том, что горело и почему, пока оно не загорелось так, что уже не остановить, и как этого не заметили.
Вот так выглядят стропила трансепта. В торце видна верхняя роза портала, она точнехонько над большой витражной. А вот так – выглядят стропила центрального нефа:
Вот эта неровная поверхность – опалубка свода. Вот во все эти пазухи попала бы налитая вода, если бы пожарные действительно взялись заливать крышу.
Теперь о балках. Им много сотен лет. Это мореный дуб. Его вообще ничего не берет, пока не возьмет как следует. Да, скорее всего, источником пожара стали ремонтные работы. Но для того, чтобы этот дуб загорелся, нужен не один час. А уж когда загорелся до белого дыма – все. Крышу было не спасти с самого начала, и какое счастье, что пожарные сразу сориентировались и начали поливать фасады и создавать «дождевую завесу», не давая огню распространяться.
Потому что самых страшных моментов было три: рушится свод и гибнет интерьер, а там есть чему гореть, это уж точно; от жара начинает плавиться свинец в витражах, стекло вылетает и бьется на сотни осколков, а переплеты утрачены навсегда; огонь перекидывается на башни фасада и добирается до деревянных балок, на которых висят колокола, самый большой падает, проламывая все перекрытия и обрушивая весь западный фасад.
Пожарные восемь часов поливали стены. Да, стены, а не крышу. Крышу было не спасти с самого начала. Но фасады уцелели, и, по крайней мере, розы северного и западного фасадов целы.
(Большой почасовой отчет, на французском, зато очень много)
Здесь на фото хорошо видно, что фасадам создавали настоящую завесу из мелких брызг, часами остужая стены.
Башни целы. Фасады целы. Даже орган, похоже, не сильно пострадал – он был как раз под розой западного фасада.
Бесценная “Пьета” в окружении двух Людовиков, за ними отлично просматриваются ЦЕЛЫЕ витражи апсиды
Алтарь совершенно цел – уцелели даже бронзовые ангелы. А куча обломков в центре – это рухнувшие остатки башни над средокрестьем. А теперь внимание, лучшая иллюстрация работы пожарных:
Вот это черное – это упавшие сквозь пробитую опалубку сводов горящие балки. Их тушили прямо в процессе, стоя под этими самыми сводами, с которых дождем сыпались кирпич и искры. А вот это деревянное, светлое, рядами – это скамьи. Которые НЕ загорелись, пока на них сыпались пылающие балки, потому что пожарные действовали быстро, слаженно и абсолютно, абсолютно бесстрашно.
Ну и на сладкое: целая северная роза и совершенно целая западная, а с нею, я полагаю, и все горгульи парапета:
Вот на этом фото очень хорошо видно, что свинцовый переплет розы на месте, это значит, что она совершенно цела, свинец плавится раза в четыре быстрее стекла.
Источник
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML