6
В Кемерове 25 марта 2018-го во время пожара в торговом центре «Зимняя вишня» оборвались жизни 60 человек, 37 из которых — дети. Год — это слишком мало, чтобы утихла боль. Но семьи, потерявшие близких, заново учатся жить и поддерживают друг друга. Общая беда сплотила огромную страну, которая сегодня оплакивает погибших. Как искалеченный город прожил этот год, кто понесет ответственность за гибель людей и как предотвратить такие трагедии — в материале «Правмира».
Татьяна Дарсалия и ее подруга Наталья Селезень во время пожара в «Зимней вишне» отдали свои жизни ради спасения детей — выводили их с задымленного четвертого этажа, а сами уже не выбрались. Им обеим было по 38 лет.
Татьяна работала учителем английского языка в гимназии №17, одна растила 14-летнюю дочь Эльвиру, помогала пожилым родителям. И была очень мужественным человеком.
На конкурсе «Учитель года» в 2010-м она сказала, вспоминая педагога Януша Корчака, что «суть педагогической работы – сгорая самому, дать жизнь другому». Эти слова оказались пророческими.
О Татьяне мы говорим с ее коллегой Татьяной Поповой, они делили один кабинет больше трех лет и дружили. Она уволилась через несколько месяцев после гибели подруги. Работать дальше, без нее, оказалось невозможно. Это было слишком больно.
Татьяна Дарсалия
— Татьяна не только преподавала английский, но и была заместителем директора по воспитательной работе, а я ей помогала как педагог-организатор. Мы быстро подружились. Таня всегда интересовалась мной: как дела дома, что с учебой… Она вообще за всех переживала, была отзывчивой, — рассказывает Татьяна Попова. — Рядом с ней всегда было тепло. У нее была необыкновенная улыбка – посмотришь, и на душе светлее.
Татьяна Попова вспоминает, как волновалась, когда ей впервые доверили классное руководство. Пятый класс — это непросто, а тут еще и пять новеньких. Именно Татьяна Дарсалия подсказала, какие праздники и игры помогут ребятам подружиться. Посоветовала, что с родителями лучше знакомиться за чаепитием — тогда атмосфера будет теплой и домашней. У нее все легко получалось, потому что она была чуткой и внимательной к людям.
Татьяна Дарсалия и Эля
— В жизни она многому меня научила. Советовала, как мудрее себя повести в отношениях с мужем, когда мы с ним только поженились. Сама Таня была в разводе. Но мне кажется, что она была счастливой – любила Элю, родителей, много путешествовала и хотела дочери показать мир, — вспоминает Татьяна. Прошел год, но по-прежнему тяжело говорить о Татьяне Дарсалия в прошедшем времени — это кажется неправильным, несправедливым.
В последний их общий Новый год Татьяна Дарсалия собирала подарки для жителей дома престарелых в Журавлёво — вместе с детьми придумывала, чем их порадовать, писала одиноким старикам письма. Подарки из гимназии №17 тогда оказались самыми трогательными. Вместе с ребятами Татьяна сотрудничала с Красным крестом, Комитетом солдатских матерей — учила детей помогать другим. Это было важнее английского.
— У нас в кабинете постоянно собирались ученики — старшеклассники, среднее звено, малыши. Дети тянулись к Тане, любили ее, рассказывали о себе. Она всегда готова была их выслушать. А еще постоянно с кем-то из ребят дополнительно занималась английским, никому не отказывала в помощи. Работы в гимназии было много, потом она часто задерживалась допоздна. Но никогда не была недовольной, уставшей, — говорит Татьяна. — К одной из учениц она приходила домой после работы – у девочки были проблемы в семье. По ее просьбе она готова была приехать и в девять вечера, и позже. Мало кто из учителей пойдет домой к ребенку в нерабочее время, чтобы поговорить с родителями, все же загружены, а Таня могла. У нее было огромное сердце.
За день до трагедии Татьяна Дарсалия приезжала в гости к подруге. Девушка до сих пор помнит тот вечер и их последний разговор.
— Она нам с мужем сказала: «Когда вы уже родите малыша, я очень хочу понянчиться!» Таня очень любила свою дочь Элю, и нам желала такого же счастья. Мы обещали, что подумаем, — говорит Татьяна, едва сдерживая слезы.
На прощание Татьяна Дарсалия сказала, что завтра ждет в гости одноклассницу, у которой в понедельник день рождения. И они вместе обязательно сходят куда-нибудь… 25 марта Татьяна вместе с Элей, Натальей Селезень и ее дочерью Ариной пошли в «Зимнюю вишню».
Наталья Селезень
Позже 14-летняя Элеонора расскажет журналистам, что в кинозале они с мамой сидели на разных рядах. Она была рядом с 11-летней Аришей, а Татьяна оказалась на соседнем ряду с Натальей. Когда в зал забежала женщина и крикнула «Пожар!», люди не сразу начали выходить – не все слышали.
Татьяна Дарсалия и ее подруга сказали девочкам взяться за руки и бежать на улицу, а сами бросились на помощь к другим детям. Весь день близкие надеялись, что они живы.
— Мне позвонила коллега, сказала, что горит «Зимняя вишня», а до Татьяны никто не может дозвониться, — говорит Татьяна. — Оказалось, что Таня забыла телефон дома. Когда я набрала номер, ответила Эля… В тот момент мы надеялись, что Таня жива. Может, без сознания, но жива! Думали, ни телефона, ни документов у нее с собой нет, вот врачи и не могут сообщить нам ничего. Мы объездили все больницы. Но поиски ничего не давали. Около двух ночи в интернете написали: Татьяну Дарсалию нашли и опознали. Но я все равно до конца не верила, что это правда…
В гимназию 26 марта и дети, и взрослые несли цветы. Это были потрясенные, убитые горем ученики и совсем незнакомые люди, которые так благодарили Татьяну Дарсалию за ее поступок. Вскоре о нем узнала вся страна.
Татьяна Дарсалия. Фото: ipk.kuz-edu.ru
— Татьяна погибла, спасая других. Она бы не смогла по-другому… Это был близкий для всех нас человек. Эля продолжает учиться в той же гимназии. Она живет с бабушкой и дедушкой, родителями Тани. Сразу после трагедии они увезли девочку из города на время, чтобы ей стало хоть немного легче. Осенью она погрузилась в учебу, девятый класс – большая нагрузка. Элеонора молодец, она держится. Замечаю, что она все больше становится похожей на маму – красивой и доброй, — говорит Татьяна Попова.
В гимназии №17 Татьяна создала юнармейский отряд. Ребята учились строевой подготовке и смене караула, чтобы нести вахту у Вечного огня. После гибели учительницы ее отряд живет, и дети хотят дать ему имя Татьяны Дарсалии.
— Год — это слишком мало. Я не знаю, сколько нужно времени, чтобы стало легче — и семьям погибших, и всему Кемерово, — говорит Светлана Казадаева, бизнес-тренер и представитель общественного Центра помощи пострадавшим в «Зимней вишне».
Все это время Светлана вместе с коллегами поддерживала людей, которые потеряли близких во время пожара в ТРЦ. Общественный центр создали кемеровские юристы, предприниматели, бизнес-тренер и журналист. Светлана признаётся, что это был единственный верный способ пережить трагедию — помочь другим.
— 25 марта у меня началась паника, когда я услышала от подруги: «Из Трещи пропал целый класс…» У нее родители живут в поселке. Все обзванивали больницы, ждали. Никогда в жизни я так не боялась, как тогда. Не было толком никакой информации.
Светлана Казадаева
По телевизору почему-то говорили о фальсифицированном сыре. О погибших – только бегущая строка: трое, потом четверо… И я без конца писала подруге: «Ну что, их нашли?», «Живы?» А в ответ только: «Нет, Трещевский плачет…»
Ее племянница училась в той же школе, знала девочек, — вспоминает Светлана Казадаева.
Шесть девочек из 5-го класса — Вика Почанкина, Вика Зипунова, Вилена Черникова, Вероника Понушкова, Таня Курчевская и Настя Смирнова — так и не вышли из кинозала. Брат Тани Курчевской спасся чудом.
— Сутки я просидела в каком-то оцепенении. В понедельник не смогла пойти на работу. В тот же день мне позвонила Мария Старинчикова (предприниматель — прим. ред.): «Мы хотим собраться и что-то организовать, ты придешь?..»
В центре создали три направления работы — юридическое, психологическое и организационно-социальное. В первые дни после трагедии юристы Дмитрий Малинин и Антон Крючков подключили к работе коллег из Москвы и других городов: родственникам погибших, пострадавшим и потерявшим бизнес в пожаре требовалась бесплатная помощь адвокатов, ведь уже началось расследование. Психологи помогали в том числе и обычным горожанам, которые пережили стресс во время трагедии (в то время родственникам погибших оказывали поддержку кризисные психологи МЧС). Светлана Казадаева взяла на себя социальный блок и работала на горячей линии – у нее был опыт взаимодействия с колл-центрами. Звонки поступали круглосуточно.
— Жители всей страны предлагали помощь семьям погибших. Я слышала из трубки: «Мы собрали деньги…», «Дайте адрес или контакты Сережи Москаленко (мальчик потерял в пожаре отца, мать и сестру, а сам чудом остался жив — прим. ред.)», «Кому я могу помочь…» На тот момент выплаты только согласовывались. Центр не собирал средства – такова была наша позиция, но мы передавали реквизиты потерпевших и те получали поддержку напрямую. Ни одного звонка от семей погибших не было. Они переживали горе, все их мысли были там – в «Зимней вишне», продолжались процедуры опознания, — говорит Светлана.
Дальше было самое трудное – поддерживать людей в их горе и защищать их права. Семьи погибших сразу после трагедии замкнулись в себе и не хотели ни с кем общаться, хотя уже нуждались в бесплатном адвокатском сопровождении. Светлана Шевелева и ее коллеги пытались до них достучаться. Одной из первых стала поездка в поселок Трещевский, к родителям шести учениц 5-го класса.
— Встреча была в школе. В холле – народный мемориал с игрушками и цветами, которые приносили в память о погибших девочках. А в единственной рекреации – «зимнем саду», где пятиклассницы любили собираться на переменах — их портреты. Родители никому не верили, но держались друг за друга. Мы тогда все же убедили, что будем защищать их. Было очень больно за этих людей.
Помню, как после нашей встречи мамы подошли к мемориалу. Они поправляли цветы, подметали пол по-хозяйски – словно наводили порядок дома, в детской, — рассказывает Светлана.
Она со временем сумела наладить контакт с семьями из Трещевского. Сейчас многие из них стали для нее близкими людьми.
— Беда сплотила родителей. В Трещевском не принимали помощь психологов, потому что не готовы были к близкому общению с посторонними людьми. Но смогли перебороть отчаяние сами, поддерживая друг друга. У многих из них растут дети, их надо воспитывать. Родители живут ради них, работают на земле, обустраивают собственное хозяйство. Жизнь для них продолжается, хотя боль еще не утихла, — говорит Светлана Шевелева.
11-летняя Вика Почанкина приехала в «Зимнюю вишню» 25 марта вместе со своими одноклассницами из 5-го класса (он был единственным в школе, потому – без буквы) и любимой учительницей. Дети из поселка Трещевский в Кемерове праздновали первый день каникул. Во время пожара шесть девочек оказались в заблокированном дымом и огнем кинозале на четвертом этаже торгового центра.
Мы вспоминаем Вику вместе с сестрой ее мамы, Евгенией Оганисян. Они были очень близки — девочка доверяла ей свои секреты, они дружили. 25 марта Вика позвонила любимой тете, чтобы попрощаться. До этого, первой, набирала маму, но понимала – родителям ехать из поселка далеко, они не смогут помочь. А Евгения была рядом, в Кемерове.
Вика Почанкина и Женя
— Вика мне позвонила в 16.11 из кинозала. Она говорила, что все горит, а двери в кинотеатре заблокированы. Сказала: «Я не могу выйти, дышать не могу». У меня внутри оборвалось все, я ей говорю: «Вика, снимай одежду, закрывай нос и рот, будет легче дышать…»
Пыталась ее утешить, говорила, что пожарные уже едут и всех спасут. А она в ответ: «Передай маме, что я ее любила. Передай всем, что я их любила», — и после этого отключилась, — с болью говорит она.
25 марта тетя Вики и вся ее семья продолжали набирать номер девочки. Шли гудки, до последнего жила надежда. Но никто больше не ответил…
— Мы восхищались, гордились Викой. Отличница, участвовала в олимпиадах и завоевывала награды. В жизни старалась все успеть. Ребята в классе ее любили. Она мирила их, когда они ссорились, конфликты улаживала. Она у нас добрая девочка… Даже язык не поворачивается сказать – «была»… Для нашей семьи Вика всегда будет жива, я верю, что она рядом с нами, — рассказывает Евгения.
В свои 11 лет Вика помогала родным в домашних делах и с удовольствием нянчилась с младшими братьями. Старшему на момент ее гибели исполнилось пять лет, а младшему – полгода. Дом после ее гибели кажется пустым, признаётся Евгения Оганисян.
— Вика с начальной школы мечтала работать в полиции. Эту профессию она считала интересной и стремилась к ней: хорошо училась, после 7-го класса планировала поступить в Губернаторский лицей. Она была очень целеустремленная и смелая девочка. Еще одна ее мечта – свозить маму и отчима на Мальдивы. Она обещала, что вырастет, заработает денег и обязательно покажет родителям мир, — говорит тетя. — Мы были уверены, что Вика в жизни всего добьется. Теперь все ее мечты остались в проклятой «Зимней вишне»…
Пожар в «Зимней вишне» отнял у Натальи Агарковой маму и двоих детей — 10-летнюю Машу и восьмилетнего Костю. Дочь занималась гимнастикой, сын — шахматами и баскетболом. Но было у них и общее увлечение — плавание. Наталья думала об этом с первых недель после трагедии.
— Когда, уже в самом конце первой встречи с Наташей Агарковой, она попросила помочь в организации соревнований по плаванию в память о ее детях, стало абсолютно ясно – это дело именно нашего центра, — говорит Светлана. — Это была идея тренера Ольги Брайко и активных родителей, которая сначала не нашла поддержки. Но как только мы объединились, стали появляться люди, готовые помочь…
Родители ребят, которые занимались с Машей и Костей, придумали эмблему соревнований. Это мальчик и девочка, которые улетают на воздушном шаре в небо. Символ очень тронул Наталью, позднее она даже поместила его на памятник своих детей. А после детских соревнований сказала Светлане: «Этот день стал для меня глотком свежего воздуха». Она почувствовала – ее дети не забыты.
— В соревнованиях памяти Маши и Кости Агарковых в 2018 году приняли участие 140 ребят. В этом году они состоятся снова, 11 апреля, и участников будет еще больше — 170. Будут улыбки, объятия, желание доплыть и победить… Мы это делаем не только в память о детях, но и для будущего.
Сотрудники центра познакомились с бабушкой Сережи Москаленко. Его ценой своей жизни спас отец — выбросил его из окна горящей «Зимней вишни», а сам остался внутри. Мама и маленькая сестренка мальчика тоже погибли. Когда в Кемерово приехал Дед Мороз из Великого Устюга с каналом НТВ, они организовали его встречу с Сережей, а также помогли устроить большие новогодние елки в Трещевском и детском доме на Южном.
— О Сереже заботятся две его бабушки. С одной он живет, а вторая постоянно поддерживает с ним отношения. Мальчик хорошо учится, постепенно возвращается к нормальной жизни, — рассказала «Правмиру» Светлана Казадаева.
— У меня не укладывается в голове, что Лиза погибла. Это невозможно принять! Постоянно спрашиваю себя: «Как это могло со всеми нами случиться?!..» Мы потеряли наших детей не из-за болезни, войны или теракта… Никто не знал, что в «Зимней вишне» случится беда. Мой ребенок в хорошем настроении в первый день каникул пришел на мультфильм. До сих пор помню, как я ее провожала. Мы виделись тогда в последний раз, — Ирина Сыпко рассказывает об 11-летней дочери, которую отнял у нее пожар в «Зимней вишне».
Мы познакомились в суде. Ирина Сыпко приходит почти на каждое заседание, потому что ей важно, чтобы все виновные в трагедии были наказаны. Как бы ни было тяжело вновь и вновь слушать об обстоятельствах гибели ее ребенка и других людей, оказавшихся 25 марта в горящем торговом центре. Ирина очень мужественный человек — поддерживает другие семьи и своих пожилых родителей, которые потеряли любимую внучку.
Лиза Сыпко
— После гибели дочери я не смогла жить в нашей квартире. В Лизиной комнате все осталось, как и было при ней — ее вещи, игрушки. Словно она сейчас вернется. Не хочу и не могу ничего убрать, это память. Но и оставаться там долго невыносимо. Мои мама и папа по-прежнему живут в нашей квартире. Я стараюсь быть для них опорой и не показывать своей боли. Лиза обожала бабушку – утром она заплетала ее косы, провожала в школу, пока я была на работе. Из нашего дома вместе с моей девочкой ушла радость… В Лизке была вся моя жизнь. И как быть дальше? Но я понимаю — если сейчас сдамся, опущу руки, то моим родителям будет еще тяжелее.
Ирина благодарна своим близким. В первые три месяца после трагедии она жила у подруги Елены, крестной матери Лизы. К ней почти каждый день приходили друзья, чтобы просто побыть рядом. Папа девочки, Александр, во всем помогал бывшей жене, они переживают горе вместе — постоянно созваниваются, поддерживают друг друга.
— Все успевала, будто спешила жить: помогать бабушке с дедушкой, заводить друзей, хорошо учиться. Играла на фортепиано, увлекалась танцами, записалась в школу олимпийского резерва. Четыре раза в неделю занималась лыжами, и мы уже собирались покупать профессиональное снаряжение. Не успели – трагедия… Лыжные ботинки так и остались в школе. Я сказала педагогу, чтобы их отдали другому ребенку, совсем новые же. Дочь бы это одобрила…
Ирина благодарна Кемеровской и Новокузнецкой епархии за паломническую поездку в Крым. Семьи погибших детей на 10 дней уезжали к морю и святыням.
— Нам предложили поездку в тот момент, когда мы чувствовали безысходность. И это помогло. Мы сблизились с другими родителями, говорили о наших детях, постоянно общались со священником. Теперь я понимаю, почему люди рано или поздно приходят к Богу… Он дает нам надежду, что после смерти есть вечная жизнь. Я верю, что моя дочь – ангел и у нее все хорошо. Когда-нибудь мы с ней встретимся, ведь все уходят. Нет такого – мы похоронили Лизу 29 марта и все закончилось, нет. Она всегда будет со мной, в сердце и памяти. Дочь видит меня и хочет, чтобы я жила дальше. Когда становится совсем тяжело, я напоминаю себе об этом.
Ирина вспоминает, как в отчаянии просила: «Дочь, приснись мне, пожалуйста…» И в один из трудных дней эта просьба была услышана.
— Это было три месяца назад. Мне снилось, что я на вокзале, должна быть с ребенком, а найти ее не могу… Смотрю, вдалеке моя Лиза — в красном пуховике, в котором уезжала в «Зимнюю вишню».
Я зову ее, кричу… Она подходит, обнимает меня так, что я даже тепло чувствую, и говорит: «Мамочка, не плачь, пожалуйста. Ты же видишь, что я всегда с тобой рядом». После этого я проснулась. Сейчас понимаю: Лиза не хочет, чтобы я сломалась. Мне нужно держаться до конца.
Впереди долгий судебный процесс. Семьи погибших надеются, что виновные понесут наказание. Помимо этого они подают гражданские иски о компенсации морального вреда. Ирина говорит, что дело здесь не в деньгах. Трагедия не должна повториться.
— Мы пытаемся донести до собственников бизнеса в России, что требования пожарной безопасности требуют неукоснительного выполнения, а взятки давать – недопустимо. Чтобы они не жалели денег на обслуживание сигнализации и систем пожаротушения, иначе беды не избежать. Мы уже потеряли наших детей и не хотим, чтобы другие семьи в нашей стране пережили то, что выпало нам, — говорит Ирина.
Наталья Галанина потеряла в пожаре в торговом центре «Зимняя вишня» единственного сына Мишу. Ему было только 9 лет. Год назад мальчик пошел с папой, Дмитрием, на мультфильм «Шерлок Гномс» и не вернулся. Они оказались отрезаны ядовитым дымом в кинотеатре и не дождались помощи. Наталья написала для «Правмира» о своей любви к сыну и жизни после тяжелой утраты:
— Миша Галанин, мой единственный любимый сын, был для меня великой гордостью и надеждой. В свои 9 лет он уже очень многого добился.
Мой мальчик закончил три класса гимназии №41 в Кемерове на одни пятерки, был избран президентом класса и был отмечен на школьной доске почета.
Миша увлекался астрономией. Много знал и великолепно рассказывал о планетах, звездах, галактиках и их свойствах. Его любимая звезда — VY Большого Пса, расположенная в 5 000 световых лет от Солнечной системы. Часто смотрел на ночное небо, знал много созвездий и показывал их мне. В школе его называли «наш звездный мальчик», одноклассники уважали его.
Миша Галанин
Сын любил научные передачи. В его памяти хранилось множество фактов, прочитанных в разных энциклопедиях. Он любил математику, умел логически мыслить. Занимал первые места в олимпиадах и получал грамоты. Миша принял участие в научно-исследовательской конференции среди 1-4-х классов. Тема его работы — «Звезды».
В первом и втором классе Миша занимался карате, а в третьем классе переключился на футбол. Очень ему нравилась эта командная игра. Когда получалось забить гол, то радость и гордость за себя переполняла. Дома он тоже часто гонял мяч. А еще — изучал и показывал фокусы, много читал.
Миша хотел стать астрономом или теоретическим физиком, когда вырастет. Я воспитывала его достойным и порядочным человеком. И он многого бы смог добиться в жизни. Он был веселым, добрым и радостным мальчишкой. На вопрос «Как дела?» всегда отвечал: «Хорошо». В его глазах была целая вселенная и огромный жизненный потенциал.
Что изменилось в моей жизни за этот год без него? Разве можно объяснить человеку, не терявшему детей, что происходит в душе у мамы, которая больше никогда не увидит своего ребенка — как он растет, радуется, плачет, как дождик капает на его лицо…
Погасла моя звездочка… Пустота. Боль. Нет времени, нет пространства, нет смысла. Физическое существование. А во сне я всегда ищу своего мальчика. То он с войны возвращается весь в копоти, то теряется в торговых центрах. Как будто кто-то нас специально разлучил, и есть он где-то, просто надо хорошо искать. Часто смотрю на ночное небо и пытаюсь увидеть там VY Большого Пса.
Права семей, которые потеряли близких в «Зимней вишне», защищают юристы со всей России. Причем бесплатно и бессрочно. Центр помощи пострадавшим в «Зимней вишне» объединил более 30 юридических и адвокатских объединений со всей страны, чтобы помочь этим людям. А также тем, кто получил травмы и моральный вред, оказавшись во время трагедии в торговом центре.
Дмитрий Малинин
— Дело «Зимней вишни» прежде всего морально тяжелое. Мы общаемся с людьми, которые были в торговом центре во время пожара и видели весь этот кошмар. И у них он до сих пор стоит перед глазами. Постоянно поддерживаем семьи, которые переживают гибель своих близких. Во время каждой встречи с ними мы чувствуем эту боль. И это никто из нас не сможет забыть, — говорит Дмитрий Малинин.
Следственный комитет России, выясняя обстоятельства трагедии в «Зимней вишне», возбудил три уголовных дела. Расследование по двум из них уже завершено.
Первое дело следователи завершили 20 августа 2018 года. В качестве обвиняемых выступают семь человек. Это сотрудники «Зимней вишни»: управляющая Юлия Богданова, технический директор Дмитрий Соболев и директор предприятия-арендатора Надежда Судденок. Представители компании, которая обслуживала пожарную сигнализацию — Игорь Полозиненко и Александр Никитин, сотрудник охранного предприятия Сергей Антюшин и руководитель пожарного звена Сергей Генин.
— С делом уже ознакомились и потерпевшие, и обвиняемые. В ближайшее время обвинительное заключение передадут в прокуратуру на утверждение. Мы предполагаем, что в мае уголовное дело уже могут передать в суд, — рассказывает адвокат Дмитрий Малинин.
Второе уголовное дело возбуждено в отношении руководителя тушения пожара — Андрея Бурсина. Расследование также завершено, потерпевшие познакомились с делом, сейчас его изучает Бурсин. Оба уголовных дела насчитывают более 250 томов. Число потерпевших — более 450.
Расследование третьего дела продолжается. Обвиняемыми по нему проходят восемь фигурантов, в том числе бывшие сотрудники руководящего аппарата МЧС — Мамонтов и Терентьев, сотрудницы Госстройнадзора Танзиля Комкова и Светлана Шенгерей, экс-глава «Кемеровского кондитерского комбината» Вячеслав Вишневский, учредитель строительной компании Никита Чередниченко, сын чиновницы Эдуард Комков, а также посредник в сделке Виктор Ефимкин. Адвокаты потерпевших не исключают, что в этом деле могут появиться новые фигуранты. По предположению московского адвоката Александра Баляна, следствие и судебные процессы могут затянуться на три года.
Юристы уже сейчас помогают потерпевшим получить часть компенсаций. Моральный вред могут возместить только виновники — частные лица, которые признают вину в преступлении или же их признает таковыми суд, а также компании, в которых они работали. Одной из таких организаций будет «Кемеровский кондитерский комбинат», которому и принадлежала сгоревшая «Зимняя вишня».
— Это единственный способ предотвратить трагедии в будущем. Выплата компенсации для пострадавших должна быть выше, чем инвестиции в безопасность.
На сегодняшний день цена человеческой жизни по оценке суда, в среднем, составляет от 70 000 до 120 000 рублей. Это медианная цифра по России, страшная цифра.
Знаете, какие были компенсации по громким трагедиям? Взрыв в метро в Санкт-Петербурге — от 150 000 до 250 000 рублей. Норд-Ост — порядка 300 000 рублей. Эти суммы неадекватны тому горю, которое переживает семья. И совершенно не мотивируют собственников и инвесторов обеспечивать безопасность. Эту ситуацию надо менять, пострадавшие должны получить максимальные компенсации, — заявила Ирина Фаст, адвокат из Москвы и координатор общественного Центра по практике возмещения вреда.
Фото: mitropolia42.ru
Она отметила, что этот вопрос пока не решен. Ситуация объясняется тем, что никто из обвиняемых не признает себя виновным в трагедии.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML
