18
В день премьеры зал киноцентра «Октябрь» не вместил всех желающих, хотя идею фильма не критиковал только ленивый. Кино получилось атмосферным, но все же… этого не было, считает Татьяна Дрома.
Фильм “Лето” смонтирован режиссером Кириллом Серебренниковым, находящимся сейчас под домашним арестом по делу о “Седьмой студии”. Тем не менее, фильм попал на Каннский кинофестиваль и получил там “Золотую пальмовую ветвь” – был удостоен премии за лучший саундтрек. В день премьеры зал киноцентра “Октябрь” не вместил всех желающих, был назначен ночной сеанс в час ночи, но и на него билеты разлетались, как горячие пирожки.
Слухи о фильме «про Цоя» ходили давно, но доброго от этой идеи мало кто ждал. Музыкант Борис Гребенщиков отозвался о сценарии и режиссере крайне негативно: «ложь от начала до конца» и “сценарий писал человек с другой планеты” – самые мягкие из его выражений.
Музыкальный продюсер Андрей Тропилло считал, что режиссер Кирилл Серебренников «чужд рок-культуре и ничего о ней не знает», у Артемия Троицкого сценарий вызывал «большие сомнения», а сооснователь группы «Кино» Алексей Рыбин вообще запретил использовать свой образ в этом фильме. К слову, Леонид (Филипп Авдеев) – сооснователь группы «Кино» в фильме, внешне очень похож на Рыбу – так называли Рыбина в питерской рок-тусовке.
Чего нельзя сказать про Цоя, прекрасно сыгранного корейцем Тео Ю. В фильме есть такой персонаж – Скептик (Александр Кузнецов), который все время вставляет реплики, акцентируя авторский взгляд на происходящее, так вот Скептик прямо говорит в камеру: «Не похож». Остается добавить – к счастью, потому что дистанцирования не хватило катастрофически. Виноваты в первую очередь актеры – сыграли великолепно.
Против выбора Ромы Зверя на роль Майка до выхода фильма не выступил только ленивый. Первое появление в кадре – разминка, страшно было ждать, когда он снимет очки, потому что глаза выдают актера с ходу. Можно по разному относиться к музыкальному творчеству Ромы Зверя, но – расслабьтесь – актер Рома Билык сыграл как надо. Точно, без нажима, с той фирменной майковской расслабленностью, которая – совсем наоборот – полная собранность и цельность. В финале – камео – юный Рома Зверь восторженно смотрит на Цоя из первых рядов, сделано грамотно – зачет.
Тео Ю долго учил артикуляцию русских слов, но в итоге озвучил его Денис Клявер из группы «Чай вдвоем». Пластика, мимика – все до боли узнаваемо и срабатывает, если не считать натяжек, связанных со сценарием. Когда на экране появился Борис Гребенщиков, то возникло желание протереть глаза, и только при ярком свете, в сцене на крыше Никита Ефремов проступил сквозь канонический образ молодого БГ. Лохматые, счастливые, по-хорошему наглые, родные – солнечный привет из юности, как тут не поностальгировать.
Панк (Александр Горчилин) – важный образ этого фильма, и не потому, что именно он привел Цоя к Майку. В этом персонаже собрано все самое безбашенное и саднящее, что мешает рок-музыкантам жить, как все люди живут. Это его бьют в вагоне электрички, это он оказывается рядом, когда надо разрядить обстановку, кого-то выручить, затанцевать старушку, напиться вусмерть за всех, кому еще хуже, потому что нечем залить.
Сцена, в которой после вечеринки Панк вышагивает по ту сторону экрана (читай – в окно), а потом заходит в море, пока не исчезает в волнах, считывается как реквием по всем, кто “вышагнул” – страшно и безвозвратно задохнулся в той действительности. СашБаш, Янка, Венечка Ерофеев, у каждого – свой список.
Юлия Ауг – у ее героини Анны Александровны в реальности было прозвище – “охраняющая ведьма”. К музыкантам она была строга, но рок-клуб существовал во многом благодаря ее умению разговаривать с номенклатурой. Своих подопечных она защищала отчаянно и хитро, как тигрица – выводок, и Юлия Ауг передала все очень близко.
Кастинг фильма – одни сплошные плюсы: Наталья Науменко – Ирина Старшенбаум, Александра Ревенко в роли Марьяны, Александр Баширов в дежурной роли пьяного люмпена (большой привет от “Ассы”), Лия Ахеджакова, Елена Коренева, Антон Адасинский, Василий Михайлов, Сева Новгородцев.
Отдельные респекты – оператору Владиславу Опельянцу и тем, кто занимался саундтреком. Кроме музыки группы «Кино» и других российских рок-групп в нем использованы треки: Psycho Killer (Talking Heads), The Passenger (Игги Поп) и Perfect Day Лу Рида. Оригинальную музыку для фильма написали музыканты группы «Звери» Рома Зверь и Герман Осипов.
“Лето” – атмосферное кино. Без питерских коммуналок, где все живут одной семьей, без крыш, “маркизовой лужи” с корявым сосняком на берегу, без жутких, переживших революцию и блокаду питерских дворов, “бутылочки”, стены с винилами, рассохшихся оконных рам, лестничных пролетов, в которые так и хочется сигануть – не было бы фильма. И респекты всем, кто участвовал в массовках и их разводил – такой филигранной работы еще поискать.
Но “Лето” – еще и фильм, к которому, кроме букета комплиментов, есть серьезные претензии по части истории. Не столь далекой, к слову. Живы многие участники событий, и еще не прошло 50 лет с момента ухода Цоя и Майка, чтобы можно было более или менее свободно обращаться с фактами их жизни.
В 2011 году вышел фильм «Бездельники» (режиссер Андрей Зайцев), где довольно прозрачные авторские аллюзии были деликатно придушены еще на стадии сценария. И это тот случай, когда стоит наступать на горло собственной песне, хотя бы для того, чтобы не оскорбить людей, которые стали прототипами твоего фильма. В «Бездельниках», лишенных исторического флера, зритель получил возможность интерпретировать историю по собственному усмотрению.
Там нет Цоя, Рыбы или БГ, – есть намеки, есть атмосфера времени, есть любовный треугольник, но нет привязки к реальным людям и событиям. И в этом куда больше свободы, чем в «авторском кино», которое жестко диктует зрителю свою позицию.
«Лето» Кирилла Серебренникова сделано потрясающе, в первую очередь с точки зрения формы. Лавстори, история создания группы «Кино», история знакомства Майка и Цоя, создание и запись первого альбома – все увязано безупречно. Черно-белая псевдодокументальность только добавляет стиля изображению. Графика, нарочито примитивная, вызывающая ощущение сделанной на коленке – отдельная тема.
В действие органично вплетены музыкальные клипы, которые можно показывать даже вырванными из контекста, и они будут иметь абсолютный успех. Скептик, нет, не кинокритик, а герой фильма, он же – проводник зрителя по сюжету, появляется в фильме множество раз. Он задает вопросы, вступает с героями в спор, может обратиться к зрителю, глядя прямо в камеру, он провоцирует невозможные ситуации и сам же потом сообщает: «Этого не было». Эй, ребята – не было!
Под большим вопросом не шедевральные, динамичные, мастерски сделанные куски, а основная история фильма. В титрах указано, что фильм снят по мотивам воспоминаний Натальи Науменко, и в фильме все передано почти дословно – фразы, ситуации, чувства героев. Но текст воспоминаний настолько личный, что сейчас его читать немного неловко, а наблюдать на экране – неловко вдвойне.
Недаром гражданская жена Виктора Цоя – Наталья Разлогова, – они были вместе два последних года, молчит, как пленный партизан, изредка отделываясь общими фразами. “Мысль изреченная – есть ложь”, а уж перенесенная на экран – тем более. Стоит, наверное, все-таки прислушаться к словам Артемия Троицкого: «Главная история, главная коллизия этого фильма – это любовный треугольник, которого на самом деле не было», или же «он существовал только, может быть, отчасти в чьем-то воображении». Мягко так, чтобы никого не обидеть.
Тем более, что ни подтвердить, ни опровергнуть описанное в воспоминаниях и снятое в кино теперь уже некому. В 1990 году ушел Цой, следом, через год – Майк, всего несколько лет назад умерла от рака Марьяна, с которой Цой честно расстался, но так и не развелся. Можно только догадываться о реакции Марьяны Цой на это кино, если бы она дожила и если бы позволила его снять. Деятельная, пробивная, влюбленная без оглядки и компромиссов, какой и должна быть «охраняющая ведьма» музыкальной группы. Расчетливой, циничной, с холодным взглядом, как она показана в фильме – точно не была.
Кризис Майка, через который проходят все творческие личности, и не раз (и не два) – прямое подтверждение тому, что поиск этот не прекращался. Авторы устами Скептика предъявляют Майку его «мелкотемье», нежелание писать о переменах. В тот момент Виктор Цой еще не написал «Перемен, мы ждем перемен!», но они подразумеваются, и в этом контексте еще обиднее за Майка.
В чем его упрекают авторы? В трусости или в недалекости? Не видел необходимость перемен или не хотел подставляться? Серьезное обвинение, особенно для людей, которые прошли свое творческое становление совсем в другое время. Близкое по датам, но совсем другое по содержанию.
Довольно скоро становится понятно, что Скептик – это собирательный образ авторов фильма, их точка зрения на события. И, поскольку эта точка зрения очень четко транслируется, то возникает вопрос – где заканчивается самовыражение автора и где, в какой момент – начинается авторский диктат? Послушаем авторов.
У фильма три сценариста: Михаил и Лили Идовы и Иван Капитонов.
Лили говорит в интервью сайту «Кинопоиск», что фильм – о людях, которые пытаются «своим нонконформизмом, своей музыкой отодвинуть ужас политической системы, изо всех сил стараются не замечать, где они живут и как близко от них стоят решетки. Зритель их периодически видит, но сами герои ходят зашоренные».
Это, конечно, оригинальная точка зрения, но согласиться с тем, что рок-музыканты в Советском Союзе были «зашоренными» и прятались в музыке от действительности – все равно, что расписаться в полном незнании темы.
Где-то на «загнивающем Западе» – пожалуйста, от ничем не ограниченной свободы творчества можно было легко впасть в «Нирвану». Да где угодно, но только не у нас в начале 90-х. Это было культовое, притягательное, но латентно опасное место, и попадали сюда только люди, которым больше некуда было податься со своими песнями.
Музыкант – это врожденное заболевание, если хотите. Не их вина и не их достоинство, что это качество трудно совместимо с государственной машиной, – данность, конфликт поэта и государства в чистом виде. Кому, если не Кириллу Серебренникову, об этом не знать, хотя куда сильнее досталось все-таки директору “Гоголь-центра” Алексею Малобродскому.
О решетках и прочих ограничениях питерские (и не только питерские) музыканты знали много больше, чем законопослушные пионеры, комсомольцы и ударники соцтруда. Хотя бы просто потому, что чаще бывали в «обезьяннике», да и в армию музыкантов забривали не под общую гребенку, а с особым садистским удовольствием. И ничего неожиданного в этом не было, жизнь состояла из необходимости обходить препятствия, продираться через них. Кто-то преуспел, кто-то – нет.
Рок-музыка не была тихой заводью и способом спрятаться от действительности, она была школой выживания и резервацией в самом жестком смысле этого слова. В рок-музыке конца 80-х – начала 90-х оставались только те, кто не мог иначе существовать.
Сценарист Михаил Идов в том же интервью говорит, что история группы “Кино” “у каждого своя”, что она «не нивелирует ни в коем случае миллион альтернативных Цоев, которые живут в голове каждого фаната. Это просто история, которая оказалась рассказанной». Но сейчас выросло поколение молодых, которые пойдут в кино и будут знать только эту версию событий. Никто не станет разбираться в нюансах и подробностях, они просто примут все на веру и пойдут дальше, считая Майка бесхребетным, Цоя – непорядочным, а людей, которые натерпелись от государства едва ли не больше, чем остальные свободные художники – любителями расслабиться в маргинальном закутке.
И все-таки не хочется о плохом. Фильм состоялся, он светлый, атмосферный, ностальгический. В нем много правильной музыки, он роскошно снят и грамотно смонтирован. Будем надеяться, что это “Лето” поможет нынешним 19-летним понять нас, побитых молью и жизнью, и правильно расставить все акценты.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML