6
"Мораль – это дело, касающееся каждого человека, потому что мы дышим одним «воздухом», нам никуда от него не скрыться, не спрятаться". Архимандрит Савва (Мажуко) продолжает великопостный цикл «Духовные упражнения». 
Архимандрит Савва (Мажуко)
Семья из Эфиопии перебралась в Израиль. Папа, мама, два братика и сестричка. Африканские иудеи. Однако после переезда случились несчастья, и дети остались сиротами. Одно из израильских изданий написало о судьбе негритят в надежде, что найдется семья, которая возьмет сразу троих – не разлучать же деток!
В первый день публикации в редакцию обратилось шестьсот семей – и мне хочется выделить это красным, синим, зеленым, фиолетовым и поставить сотню восклицательных знаков, так я впечатлен!
Еще раз эти цифры: шестьсот семей в первый день захотели взять себе сразу троих детей! Чужих немаленьких детей другой расы! И для службы опеки главной проблемой стали не дети, а необходимость выбора среди такого количества желающих.
Это не чрезвычайная ситуация или результат активной пропаганды. Рядовая израильская история. Просто для евреев дети – самое ценное и самое дорогое. И дальше, наверное, должны следовать слезные восклицания: «Не то, что у нас», «Что у нас за страна такая», «Живут же люди». Но я не клинический диссидент и не желчный критик, а Израиль мне симпатичен не только потому, что я из Гомеля.
Хорошая у нас страна, и люди у нас хорошие. Просто у нас другой климат. У нас холодно, и реки зимой сковывает лед. Но страны отличает не только температура воды и рельеф местности, и люди дышат не только воздухом. Жизнь человеческого сообщества определяется еще одним «климатом», который называется нескладным словом «мораль».
Изобретателем морали считают Цицерона. Точнее, он придумал слово. Надо было как-то перевести на латынь греческий термин ethos, означавший «в отношении характера», стиля жизни, поведения, нрава. Так в цицероновском трактате «О судьбе» впервые появляется «свежеиспеченное» слово moralis, которому предстояло проделать долгий путь в истории европейской мысли, приобретая и теряя на этом пути разные значения и контексты.
Для советского школьника это слово чаще всего означало некий урок, вывод, как в басне Михалкова:
Мораль сей басни такова:
Иной ярлык сильнее льва!
Кроме популярного значения, этот термин имел и свою особую эмоциональную «краску»: мораль – это нечто скучное, надоедливое, назойливое, избитое и затасканное. В юности часто слышал, а иногда и сам говорил: «Не читай мне морали». Не будет преувеличением сказать, что нормальные люди вообще это слово не любили и не любят, и не только потому, что оно навевает зевоту и образы старых дев.
Люди порой склонны «мстить» словам за то, что они не в состоянии передать то значительное, на которое должны указывать. Это значительное настолько велико, что какое бы слово или образ вы ни взяли, каждое будет «не впору» и очень быстро «засахарится», станет помехой, постылым посредником.
Так случилось со словами «любовь», «добродетель», «благочестие», «дружба», «нравственность» и многими другими. Любое из них указывает на важнейший, жизненно значимый для человека опыт, но из-за частого и неверного употребления слова становятся «приторными», лживыми. И без них сложно, и с ними противно – вот мы и «мстим» словам за наши личные промахи.
Очень часто слово «мораль» употребляют как синоним существительных «этика» или «нравственность», и это вполне корректно. Однако я имею полное право на некое авторское своеволие, поэтому позволю себе нагрузить эти термины различным значением.
Нравственность – это закон добра и доброты, который естественно присущ каждому человеку. Мораль – это нравственность, только уже не в личном, а в ее общественном измерении, это нравственность человеческого общества, единого общечеловеческого организма. Нравственность – личное измерение морали, мораль – общественное измерение нравственности. Этика – философская рефлексия по поводу морали и нравственности.
Для меня мораль и нравственность – это пространство бессознательных этических реакций человека и общества. Когда эти реакции осознаются, рефлексируются, отражаются в сознании, они становятся этикой. Этика – это мораль и нравственность, отраженная в области сознания.
Этика – это мораль и нравственность, ставшие предметом мысли, обобщения, анализа.
– Ну вот! Начались «морали»!
– Куда же без них?
Это сильное и, возможно, не очень корректное упрощение, но без него никак нельзя, потому что оно имеет отношение к жизни, и вот с какой стороны.
Мораль – это нравственный воздух общества, атмосфера, в которой мы живем и движемся. Мы не просто «дышим» моралью, но и мораль «дышит» нами, она ставит границы, задает характер поступков, допустимых реакций и общественных навыков. При этом только единицы имеют желание изучать этот «воздух», подвергать сомнению его границы, сопротивляться ему, влиять на него, освежать атмосферу.
«Воздух морали» изменчив, и я хорошо помню время, когда «дышалось» по-другому. Атмосфера, в которой прошло мое детство, – это «кислород» советской морали. Лучшее описание «химического состава», которым мы дышали, была песня, озвученная бодрым голосом Толкуновой:
Жила к труду привычная
Девчоночка фабричная,
Росла, как придорожная трава.
На злобу не ответная,
На доброту приветная,
Перед людьми и совестью права!
Люди, которые пели такие песни, больше всего ценили правду и справедливость, поэтому честность была одной из высших добродетелей. Это были люди идейные, но при этом – люди труда. Они, действительно, крепко трудились, и у меня перед глазами их честные рабочие руки. Как-то наша соседка рассказывала моей маме, как «забраковала» жениха:
– У него руки, как у девчонки – белые, гладкие – аж противно!
Человека оценивали по рукам! Причем жили не по заветам ленинской морали, она была чем-то абстрактным, жили так, чтобы было по-людски – вот то самое слово!
Перед людьми и совестью права.
Давно замечено, что русские люди не любят читать юридические документы. Это пытка для рядового человека! Нам ближе и понятнее решать вопросы по-людски, а это и есть этика естественного закона, написанного в сердце, о которой говорил апостол Павел в Послании к Римлянам, закона, который говорит голосом совести, к ней советский человек и апеллировал. И что самое удивительное, к ней апеллирует и Христос, когда описывает Страшный суд в знаменитой 25-й главе Евангелия от Матфея.
Это описание для нас тем более важно, что его озвучивает непосредственно Сам Судья, а Он говорит, что спрашивать будет не о вероисповедании, расовой принадлежности, политических взглядах, эстетических пристрастиях, и, более того, Он не будет судить по кодексу Десяти заповедей, что есть совершенный скандал! Трибунал самый простой: голодного накормил? жаждущего напоил? бездомного приютил? больного посетил? Это всё можно заменить вопросом: ты поступал по-людски, по-человечески?
Христос будет судить не по библейским законам – ни по ветхозаветным, ни по новозаветным, ни по церковным канонам. Он взывает к естественному закону нравственности, написанному в сердце каждого человека. Однако даже нравственно одаренный человек не может не дышать тем «воздухом морали», которым дышит его окружение.
При всех достоинствах советской морали, она накапливала свои яды, и однажды их стало так много, что люди буквально начали задыхаться в этой атмосфере.
Мораль – это сфера поступков, их оценки, терпимости к пределу допустимого и порицания недопустимого.
Однажды я исповедовал одну даму, которая просила меня задавать ей вопросы.
– Воровали?
– Мы не воруем. Мы берем. Это банки воруют. А мы берем.
Еще один из вариантов:
– Воровали?
– У людей – нет.
Ответ предполагает, что у государства или, в наше время, у организации можно. То есть единый климат морали был таков, что возможность воровства не только не порицалась, но к концу восьмидесятых годов даже одобрялась и ставилась в пример: человек умеет «крутиться».
У меня был приятель, который умудрился стащить дорожный знак и спрятать его на даче. Он не смог объяснить зачем, но был убежден, что раз можно унести, значит, надо. Несли всё, что попадалось, и священное по-людски было подвергнуто незаметной редакции.
Все это я разбираю не с тем, чтобы оправдать или опорочить советский строй. Просто мы дышим «воздухом» морали, «химический состав» которого формировался в том числе и в годы советской власти, и когда мы сегодня обсуждаем проблемы церковной жизни, не надо забывать, что внутри церковной ограды тот же «моральный воздух», которым дышит все общество, нам никуда не спрятаться. Выход только один – активно влиять на состав моральной атмосферы.
Почему у нас с таким трудом развиваются церковные общины? Приходская жизнь пестра и активна, а общины всё нет. О внутрицерковных причинах говорят много, но забывают о том, что мы не изжили некоторые позднесоветские яды.
Фото: tatmitropolia.ru
Спокойная и предсказуемая жизнь в Советском Союзе воспитала народ-ребенок, привыкший к роли пассивного и послушного стада. Народ, потерявший навык к самоорганизации, утративший один из важнейших социальных рефлексов – работу в команде. А это уже моральная инвалидность, «иконой» которой, как ни странно, стал футбол. Группа талантливых игроков, которые не умеют работать вместе, сообща, команда одиночек. И дело вовсе не в футболе, над которым так жестоко все потешаются.
Все наше общество – команда одиночек, а потому и Церковь наша – команда одиночек. Если даже священники не интересны друг другу, чего вы ждете от прихожан?
У нас любят ругать церковные власти, которые собирают людей по разнарядке. Это отвратительно. Но это не вся правда. Мы не умеем собираться. У нас атрофирована воля и потребность быть вместе. И теперь нужно крепко всем трудиться над тем, чтобы воспитать в обществе этот важнейший из социальных навыков.
Везут меня в машине. Стоим в пробке. Водитель открывает окно и выбрасывает пустую банку.
– Что вы делаете?
– Я налоги плачу. Пусть убирают.
Но ведь это наша земля! Как же я могу жить на этой земле и гадить? Мне бывает так больно заезжать в лес, особенно летом, и видеть настоящие горы мусора, оставленные, на самом деле, неплохими людьми, которые даже не чувствуют, что совершают преступление. Не перед законом. Перед совестью. И каждому человеку следует вырабатывать благородную нетерпимость к таким вещам.
Мы терпимы к грязи вокруг нас, к мусору, бурьяну вдоль дорог, уродливым зданиям, но так не должно быть. Эта грязь не уйдет с принятием нужных законов. Чтобы появился закон, «воздух морали» должен накалиться от благородной нетерпимости к этой грязи.
Мы терпимы к самодурству, к показухе, к вранью и пошлости. Надо не стесняться выражать свое порицание таким поступкам, кто бы их себе ни позволял. Политик врет, ругается матом, жестоко оскорбляет оппонентов, и это не от темперамента, а потому что мы позволяем ему. Надо выработать благородную нетерпимость к подобным вещам, чтобы человек понимал, что от него все отвернутся, если он позволит себе такое.
Коррупцию не одолеть только страхом тюрьмы и конфискации. В обществе можно воспитать благородную нетерпимость к взяточничеству, кумовству, лакейству, потому что мораль – это не только воздух, который мы вдыхаем, но и наши «выдохи», каждый из нас влияет на состояние «климата», и даже самой малой возможностью воздействовать на него нельзя пренебрегать. Нужно так жить, чтобы даже упоминание о том, что можно за деньги заказать диссертацию, было чем-то предельно неприличным, даже в голову не приходило.
Насилие в семье, показное пьянство, безразличие к несчастным, особенно к детям и старикам, хамство – это все лечится. Но в этой борьбе важен каждый человек, каждый голос, каждый «вздох» благородной нетерпимости.
Мораль – это дело, касающееся каждого человека, потому что мы дышим одним «воздухом», нам никуда от него не скрыться, не спрятаться. Нельзя выделить «закрытую линию кислорода» лично для вашей семьи, а потому нельзя терпеть, если кто-то отравляет «воздух», которым дышите вы и ваши дети. В Писании есть гениальные слова:
Парение похоти изменяет ум незлобив (Прем. 4:12).
Здесь говорится о том, что «воздух морали» полагает границы как греху, так и святости, и если вы не собираетесь бежать в пустынную келлию, вам надо позаботиться о составе этого «воздуха». Это вопрос жизни и смерти. Буквально.
История с израильскими негритятами – это одна из «проб воздуха морали», которым дышит общество, на треть состоящее из бывших советских граждан. Если им удалось оздоровить моральную атмосферу своей страны, и у нас тоже все получится. Работы много. Каждый труженик на счету.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML