0
14 февраля исполняется 90 лет со дня рождения Сергея Петровича Капицы, известного популяризатора науки, бессменного ведущего «Очевидного-невероятного». На доме, где он жил последние годы, сегодня появится памятная доска. О годах работы с Сергеем Петровичем, отношении его отца, Нобелевского лауреата, к «несерьезному» делу сына – вспоминает Генрих Дмитриевич Богомолов, который более 50 лет проработал с Сергеем Капицей в Институте физических проблем РАН, созданном П.Л. Капицей.
«2500 лет назад Аристотель сказал, что все люди от природы стремятся к знаниям. Это первая фраза его знаменитой книги «Метафизика». Метафизикой мы перестали заниматься, но эта фраза достойна того, чтобы о ней напомнить. Поэтому я просто исполняю заветы великих древних мыслителей. Вручая мне эту премию, вы помогаете мне в этом деле, ведь всякому человеку всегда приятно признание того, что он делает. 35 лет назад [для меня] было сложным решением заняться популяризацией науки. Я читал лекции студентам, и это никаких эмоций не вызывало, а когда тебя слушают миллионы, то все меняется. И именно для этого все и делается, нам нужно изменять сознание людей и давать им новые знания».
С.П. Капица (справа) на церемонии премии «Просветитель», 24 ноября 2011 года. Фото: premiaprosvetitel.ru
– Когда вы познакомились с Сергеем Петровичем Капицей?
Генрих Богомолов
– Как вы знаете, Петр Леонидович был отстранен Сталиным от руководства Институтом физических проблем (ИФП) в 1946 году и занимался научной работой – сверхвысокочастотной электроникой больших мощностей – у себя на даче, на Николиной горе. В этом ему помогал его сын Сергей. И только после смерти Сталина и ареста Берии, в 1955 году, П.Л.Капица смог вернуться в институт. При этом он не только стал снова директором созданного им в 30-х годах института, но добился того, чтобы для продолжения работ, которыми он занимался на даче, была создана отдельная организация – Физическая лаборатория АН СССР, где он был назначен заведующим.
Территориально Физическая лаборатория располагалась на территории ИФП, где были возведены дополнительно научные корпуса. Службы обеих организаций были общими, и, как иногда шутил П.Л. Капица, у него как заведующего Физической лабораторией было полное взаимопонимание с директором Института физических проблем – то есть с самим собой.
Сергей Петрович начал работать в Физической лаборатории. Постепенно у него создалась научная группа. Когда в 1960 году я пришел в ИФП студентом Физтеха, нас распределили по лабораториям, тогда я и познакомился с Сергеем Петровичем. И в 1963 году я защитил диплом в Московском физико-техническом институте, уже работая с Петром Леонидовичем Капицей.
– В какой области тогда работал Сергей Петрович?
– В области физики высоких энергий, его группа занималась ускорительной физикой, и в специально построенном здании на территории института для работ с ускорителями до сих пор существует небольшой работающий циклический ускоритель электронов – микротрон, разработанный группой С.П. Капицы.
Сергей Капица. МФТИ. 1973 г.
– Это своего рода прообраз Большого адронного коллайдера?
– Ну нет, нельзя же сказать, что велосипед – прообраз автомобиля. Микротрон был рассчитан на относительно небольшую энергию – до 40 МэВ (1 МэВ = 106 электроновольт), тогда как на БАКе сейчас энергия измеряется ТэВами (1012 электроновольт), т.е. в миллион раз больше, хотя десятки МэВ – тоже вполне серьезная энергия.
В научной группе С.П. Капицы было человек десять, помимо нескольких студентов и аспирантов, это был довольно большой штат для нашего института. Идея микротрона была высказана еще в 1946 году, но Сергею Петровичу удалось после нескольких лет расчетов и экспериментов довести ускоритель до этапа, когда его можно было применять для решения различных задач. Это небольшая, но довольно эффективная установка, которая, помимо довольно интенсивного электронного пучка, дает и высокоэнергетическое гамма-излучение (рентгеновское). В частности, это излучение в нашей лаборатории довольно успешно применялось для так называемого гамма-активационного анализа предельно малых примесей в веществе.
Было налажено сотрудничество с Дубнинским объединенным институтом ядерных исследований и другими организациями, занимающимися ускорительной техникой, в частности с Институтом ядерной физики им. Г. Я. Будкера Сибирского отделения Академии наук.
Одно из полезных применений микротрона – разработка медицинского микротрона и доведение его до промышленного уровня и применения. Его гамма-пучком можно было проводить терапию онкологических больных. Эта работа была успешно нами завершена в сотрудничестве с одним из московских предприятий ВПК.
Разработанные медицинские терапевтические микротроны начали серийно выпускать в конце 70-х – начале 80-х годов. Они использовались как терапевтические аппараты в нескольких клиниках СССР. В Москве аппарат в течении 20 лет работал в Московском научно-исследовательском онкологическом институте им. П.А. Герцена. За это время на нем прошли лечение более 20 тысяч пациентов. Другие такие аппараты использовались в радиологических центрах Обнинска, Минска, Таллина, Киева.
Терапевтические аппараты, но на основе линейных ускорителей, производят во многих развитых странах (США, Франция и др.). Медицинский микротрон был вполне конкурентоспособной российской разработкой, но с приходом 1990-х годов в России отечественные микротроны были ликвидированы, и на их место закупили зарубежные аппараты с линейными ускорителями.
Разработанные нами микротроны можно также было использовать как диагностические аппараты для просвечивания толстостенных деталей – для поиска дефектов в металле. Мы сотрудничали с «Атоммашем» в Волгодонске – предприятием, где производят атомные реакторы, и поставленный там наш ускоритель позволял анализировать качество стенок реакторов, нет ли в них трещин.
1987 год
Кроме того, мы принимали участие в советско-индийском научном проекте. В Индии есть центр прогрессивных технологий (Center for Advanced Technologies) с большим ускорительным кольцом. Индусы начали его строить, используя советский опыт – наш по микротрону как инжектору – предварительной ступени на входе основного ускорителя с гораздо большей энергией, а опыт Института ядерной физики в Новосибирске – по самому основному ускорителю.
Мы выезжали в командировки для наблюдения за работой, передавали опыт. Они изготовили микротрон у себя, с нашей помощью его запустили, и, насколько мне известно, он работал до последнего времени. Несколько микротронов были установлены в других странах: Чехословакии, Румынии и Южной Корее.
Сергей Петрович помимо того, что работал в институте, преподавал и на физтехе МФТИ, был заведующим кафедрой, и это тоже требовало сил и времени.
– Сергей Петрович занялся популяризацией науки с начала 1970-х годов. Первая программа «Очевидное-невероятное» вышла в эфир 24 февраля 1973 года. Как эта его работа воспринималась коллегами-физиками?
– Петром Леонидовичем, его начальником и отцом, воспринималась не очень позитивно. Ему не нравилось, что сын разбрасывается. Ведь сам П.Л. Капица был человеком очень целенаправленным. Он хотел, чтобы сын больше занимался наукой.
Мы собирались почти каждую неделю на заседания Ученого совета Физической лаборатории, иногда и Сергей Петрович выступал с докладом о своей научной работе.
Когда он начал вести «Очевидное-невероятное» на телевидении, то рассказывал нам он об этом в частном порядке. Старший Капица как-то скептически к этому занятию относился, но абсолютно не протестовал, а поддерживал. На ученых советах это, конечно, не обсуждалось, а коллеги иногда как-то немножко даже подсмеивались.
– Вам довелось вместе с Сергеем Петровичем съездить в США, что это была за поездка?
– Мы провели целый месяц в Америке, объездив всю страну. Это было в 1987 году, в середине перестройки – ездили для ознакомления по научным центрам, работающим по ускорительной тематике.
В США
У Сергея Петровича была еще одна задача – договориться с главным редактором научно-популярного журнала Scientific American о переводе и выпуске российской версии этого журнала. Он это сделал, и у нас журнал выходит до сих пор под названием «В мире науки».
С Сергеем Петровичем было очень приятно и интересно ездить, тем более что он был англоязычным, он же родился в Англии.
Я даже спрашивал американцев: «Как его английский?», и они говорили: «Прекрасно! У него кембриджский акцент».
Мы посетили крупные научные центры в Принстоне, Стэнфорде и Брукхэвене. И, в частности, увидели, что американцы в научной работе отличаются узкой специализацией, у нас обычно каждый человек в науке, начиная от м.н.с., интересуется, а иногда и знает не только свою узкую область, а у них, грубо говоря, – один крупный специалист «по гайкам», другой – «по винтам». И когда мы американца спрашивали «про винты», то он говорил: «Я ничего не знаю про винты, но об этом знает господин, который придет завтра». В нашей стране, судя по всему, тоже теперь наступает эпоха такой «узкой» специализации…
– А по характеру отец и сын сильно отличались?
– Сергей Петрович от Петра Леонидовича унаследовал живость ума и умение быстро схватывать предмет. Но из-за своей разбросанности он толково придуманные дела не всегда доводил до конца, иногда передавая ученикам, иногда нет.
Я хорошо общался со старшим Капицей, знаю всю их семью. Недавно, к сожалению, очень неожиданно умер сын Сергея Петровича – Федор (1950-2017). Я общался с ним сразу после смерти Сергея Петровича, Федор был литературоведом, писателем и переводчиком.
Я был хорошо знаком с Анной Алексеевной, женой П.Л. Капицы, часто бывал у них дома.
Петр Капица с сыновьями Андреем и Сергеем. Фото: kapitza.ras.ru
– В том домике возле Института физических проблем, где сейчас музей П.Л. Капицы у метро «Ленинский проспект»?
– Да, когда был жив Петр Леонидович. А после его смерти Анна Алексеевна переехала и жила в квартире рядом с сыном, напротив Первой Градской больницы на Ленинском проспекте, 13.
– 14 февраля на этом доме как раз появится памятная доска в честь Сергея Петровича.
– А у нас возле института есть улица Сергея Капицы около нового здания Президиума РАН. Она небольшая, но все-таки есть.
– Он увлекался аквалангом. Рассказывал об этом?
– Я помню, что он рассказывал у нас на ученом совете, как ездил и нырял с аквалангом в Японском море и на Курильских островах. Он освоил с Аркадием Мигдалом 35-миллиметровый киноаппарат и участвовал в съемках фильма «Над нами Японское море», а потом еще и в создании фильма «У скал Монерона» в проливе Лаперуза. Потом он освоил и управление самолетом и жалел, что ни разу не прыгнул с парашютом.
Сергей Капица с аквалангом
– Популяризация науки в последние годы стала главным делом для Сергея Петровича?
– Да. Когда он, уже в этом столетии, заезжал к нам в институт, обязательно заходил ко мне. Я был зам. директора института, только недавно отошел от научной работы с ним. Он входил, спрашивал: «Ну, как тут у вас дела?» Мы обычно около часа беседовали, он рассказывал о своих делах, я ему об институте. Я не успел с ним увидеться в понедельник 13 августа, когда он заходил, меня не было на месте, подумал: «Ну ладно, завтра увидимся». А на следующий день он умер…
Перед этим он долго и серьезно болел, поэтому неудивительно, что его жена Татьяна Алимовна, когда я ей позвонил и выразил соболезнования, сказала: «Спасибо, Гена, но я его уже пять раз хоронила…» Она скончалась довольно скоро после него.
Кроме сына Федора, остались дочери Варя и Маша. Это была очень гостеприимная семья. У них всегда было много гостей. Когда у Сергея был день рождения, то приходило 20-25 человек. Иногда я там встречал Юрия Петровича Любимова, режиссера Театра на Таганке, с которым Сергей Петрович очень дружил.
Сергей Петрович Капица был одним из выдающихся интеллектуалов своего времени. Его просветительская деятельность была и полезной, и интересной, а человека такого уровня компетентности и непосредственности общения со зрителем на телевидении уже (или пока) нет. Многие пытаются, но… пока никому не удалось не то что превзойти, но даже сравняться с ним.
2011 год. Фото: premiaprosvetitel.ru
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML