1
Как встречали Рождество, молились, куда ходили и как развлекались в купеческой семье в 1898 году - дневниковые записи молодой екатеринбурженки Зинаиды Степановны Титовой, бережно собранные ее правнуком, священником Владиславом Мишиным, публикуются впервые. Книга “Букет левкоев”, в которую войдут все воспоминания, готовится к печати.
В воскресный день перед праздником Рождества Христова в храме читается дивная повесть – земная родословная Спасителя. Это первые строки Евангелия от Матфея. Я встречал в своей жизни нескольких человек, для которых именно эти строки стали камнем преткновения.
“Читали ли вы Евангелие?” – обращался я к ним с вопросом. “Читали, да ничего не поняли – там все имена какие-то… Непонятно все как-то.” Печально, что дальше первой страницы сил на чтение не нашлось.
Родословие Спасителя глубоко назидательно. Святитель Иоанн Златоуст, толкуя первые строки Евангелия от Матфея, говорит, что “Христу должно удивляться не только потому, что Он воспринял на Себя плоть и соделался человеком, но и потому еще, что порочных людей удостоил быть Своими сродниками, не стыдясь нимало наших пороков. Так, с самого начала рождения Он показал, что не гнушается ничем нашим, научая тем и нас не стыдиться злонравия предков, но искать только одного – добродетели”.
Но прежде чем углубиться в исследования человеческой праведности и греховности, которые рассыпаны по родословной Спасителя, следует признать особым чудом само ее наличие.
Кто из нас может показать свой синодик, в котором есть имена наших прабабушек и прадедушек, их крестных, другой родни, которая есть у каждого человека? Молимся ли мы за наших далеких предков, кровь которых течет в наших жилах?
Родословие Спасителя с особенной стороны открылось мне в этом году, когда я стал изучать чудесным образом найденные дневники моей прабабушки, Зинаиды Степановны Титовой …
Священник Владислав Мишин
Старые бумаги на даче были приготовлены для растопки печи, но взгляд моей тети задержался на затертой тетради – это был дневник. Так из небытия возникли черты моих далеких родственников. Прабабушка Зинаида жила на Урале, была дочерью управляющего екатеринбургским филиалом Торгово-промышленного товарищества “Преемник Губкина Кузнецов и К°” – крупнейшей в Российской империи фирмой по оптовой торговле чаем.
Возрадовалось и возвеселилось мое сердце, обретя в далекой старине свидетельства о предках, обладавших добрым душевным расположением.
Знакомство с мемуарами открыло для меня повседневный мир далеких родственников. Как они проживали праздники, что делали в горе. На моих глазах на страницах дневника открылась повесть зарождения отношений между моим прадедушкой и прабабушкой.
Эти отношения переросли в сильное чувство, которое захватило их обоих. Они создали семью, которую можно сравнить с деревом. Веточкой от этого дерева стал мой дедушка по маминой линии – Шевелин Николай Алексеевич.
Предлагаемый читателям отрывок содержит описание последних дней 1898 и первых дней 1899 года. Сердцевиной этого времени был дивный праздник Рождества Христова и рождественские богослужения, проходившие все три дня в приходском храме – “Малом Златоусте”.
Зинаида Степановна Титова
Папа вчера получил письмо из правления, в котором заключается распоряжение к 28 декабря быть в Москве всем доверенным (в числе их находится и папа – управляющий магазином чайной торговли у купца Губкина-Кузнецова[i]) для личных переговоров по делам службы. Это для нас в первый момент казалось чем-то невероятным. Настолько это было неожиданно, что просто точно рассудок отказывался верить сказанному известию. Как? Папа уезжает и Рождество, такой великий праздник, и мы встретим без него? Наша семья будет не вся в сборе в тот великий момент, когда среди ночной тиши раздастся в Рождественскую ночь звучный благовест многочисленных екатеринбургских церквей и мы веселые, нарядные, с радостно бьющимися сердцами направимся к заутрене.
Когда, наконец пройдет вся эта торжественная служба и мы, придя домой и поздравив нашу мамочку, начнем разговляться – папино обычное место за столом будет не занято. Право же как-то точно не полно будет наше праздничное настроение. И теперь уже как-то грустно делается на душе. Тогда как в эту же самую ночь в эти же торжественные моменты, наш папа будет мчаться на этой чугунке в душном тесном купе, тускло освещенном догорающей свечей…
Сочельник. Везде предпраздничная суета. Мамочка несколько раз ездили в рынок то то купить, то другое не забыть. Вечерние сумерки уже начинают сгущаться над городом. В комнатах главная уборка уже почти кончена. Пол вымыт, на столах красуются чистые праздничные салфетки. Я кончила только что замысловатые чехлы на цветочные банки и надела их. Моя комната также дышит чем-то праздничным. У икон горит лампадка, на кроватях чистое белье, мой туалет и письменный столик полны разных изящных безделушек, выставляемых мной только в особенных случаях. И так легко, так хорошо чувствую я себя в этой небольшой, но уютной комнатке.
В конце вечера, когда все уже приготовлено, из чулана принесена закуска, для того, чтобы завтра только поставить на стол. Приготовлены и бережно уложены на кресле наши, т.е.мои с сестрой, платья, предназначенные на завтрашний день. Крахмальные юбки, новые туфли, чулки.
Часов в 6-7 садимся пить чай и затем, не раздеваясь, ложимся, утомившиеся и усталые, уснуть до заутрени живительным подкрепляющим сном. Наутро по ошибке, думая, что заутреня будет в 2 часа, мамочка разбудили меня и Лизу в 1 час ночи. Мы приготовились и оделись рано, так как к заутрене заблаговестили не ранее трех часов. Какая-то нервная дрожь охватывает тебя, когда приходится вставать так рано и неудержимая зевота до слез надоедает до невозможности.
Но вот на часах пробило 3 и с колокольни нашей приходской Златоустовской церкви полились гулкие, мерные удары, как-то торжественно и радостно звучавшие в ночной тиши в эту святую ночь. Мы то и дело обгоняли целые толпы спешащих богомольцев. Когда мы пришли, то пришлось еще ждать, так как служба была не начата и несколько сидели. Но вот тонкой змейкой пробежало пламя по ниткам
паникадил и церковь осветила густые толпы богомольцев, разодетых в пышные праздничные наряды и набожно крестящихся при мерном чтении псалмов.
После заутрени мы отстояли и раннюю обедню, которую служили в Малом Златоусте и в восьмом часу по окончании службы уехали домой.
Лишь только мы разговелись, напились чаю, приготовили на стол закуску, я вытерла пыль, убрала чайную посуду, как незаметно подошел одиннадцатый час. В первый раз в этот великий праздник мы поздравляли и разговлялись без папы. Он оставил нам взамен праздничных подарков по золотому (5 рублей), которые нам и были переданы мамочкой.
После 12 стали ездить визитеры: Бусыгин, Чистяков, братья Корольковы и батюшка с крестин. В общем день прошел оживленно и весело, вполне по- праздничному. Спать легли раньше. Недоспанная ночь давала себя знать. Какое-то утомление и дремота овладевает обыкновенно к концу этого дня.
Были у обедни. Народу было масса. Папа сегодня должен по нашим расчетам приехать в Москву. В половине первого часа дня мы отправились в городской театр на дневное представление. Шла «Жизнь за царя».
Народу было мало, в особенности сначала. Вверху было занято всего три ложи, считая нашу. Знакомых почти никого не было, только в одной из лож была семья Деомидовского, да в партере сидел Ижболдинский кассир. Он несколько раз как бы случайно взглядывал в нашу ложу, но он был и сегодня неинтереснее обыкновенного. Еще один из музыкантов, смазливенький брюнетик, также порядочно смотрел в нашу ложу своими глазами. Игра артистов мне и мамочке очень понравилась. Мамочка видели эту прекрасную оперу в первый раз и она произвела на них сильное впечатление. Ну а мне-то не так хорошо показалась она, потому что я ее видела на сцене Большого театра в Москве, где и артисты, и декорации, и костюмы и балет без сомнения были лучше. Из артистов Шакуло был недурным Сусаниным, а Росси порядочной Антониной. Лучший же голос выдавался у Богдана, которого играл Соколов и у Леминской, игравшей Ваню. В первый раз сегодня нам пришлось видеть знаменитого в Екатеринбурге балетмейстера«душку Галецкого» и его жену, не менее знаменитую приму-балерину Ланчевскую.
Театр Фарс. Художник Петров-Водкин
Представление в театре кончилось около 5 часов и мы, приехав домой, пообедали и отправились в гости к Поповым (два дома под № 7 и 8 по Тарасовской набережной (ул. Горького) принадлежали наследникам протоиерея М.Попова) Попили чаю, переговорили много разговоров на праздничные и будничные темы, поиграли в неизбежную «Судьбу», заставили стряпку поворожить на картах, и в 9 часов отправились домой.
За последнее время по городу распространился упорный слух о «кошевниках», ловящих будто бы арканом запоздалых пешеходов, грабящих их и затем выбрасывающих из кошевы. Мы только что выехали на Покровский проспект, как за нами раздался звон бубенчиков. Вскоре нас стала догонять тройка, запряженная в кошеву. Мы порядочно струсили. В голову невольно закралась мысль о «кошевниках». Наша лошадь, раздраженная звоном бубенцов, понесла в мах и вскоре мы очутились на более людной и безопасной улице и они нас обогнали, а мы благополучно доехали домой.
Дома, напившись чаю, легли спать. Какой, однако, разнообразный день был сегодня, и сколько новых впечатлений успело смениться в моей голове.
Степан Игнатьевич Титов, приказчик 1-го класса, кунгурский мещанин
Третий и последний день Рождества, а завтра уже святочные будни. Сегодня были у обедни, а после обеда ездили прокатиться. Морозец знатный, так и пощипывает нос. А когда приехали домой, ну так как есть татуированные индейцы: и нос и лоб и вокруг глаз – все красное. Катающихся такая масса, как точно на масленице. Видели много знакомых; гуляющих плотная толпа двигается тихими шагами от самой мужской гимназии и до театра. Нас еще сегодня чуть немного не зашибли. Едем это мы на паре по Главному проспекту, вдруг из улицы от пожарной бешено мчится тройка и прямо на нас. Кучер наш что-то оробел и вместо того, чтобы скорей проехать, остановился. А кони подлетели уже к самой нашей кошеве и какими-то судьбами остановились, а то бы так и захлестнули нас запрягом. Мамочка страшно перепугались, да и я порядочно перетрусила.
Сегодня днем мы ездили прокатиться[ii]: на Царский мост, потом мимо Харитоновского и прудом обратно.
Я получила из Москвы целых пять конвертов на мое имя. Из письма Вани узнала, что он нынче едет с дядей в Ирбит, и это было для меня приятной неожиданностью. Вечером у нас были Поповы. Обычные разговоры про общих знакомых. И еще мы завтра собираемся на оперу «Фауст» и по этому случаю приглашали Катерину Васильевну составить с нами компанию в ложу, на что и получили: согласие К.В. к 7 часам завтра явиться к нам, одобрительное поощрение матушки и ничего не выражающее «не знаю, подумаем, потолкуем, как батюшка…»
Сегодня я с утра намерена была идти в гости. И вот в 12 часов отправилась к Глаше Корольковой. Ее застала дома, но как потом оказалось, она собиралась к Колыгину и я ее задержала. Время провели весело. Катерина Ивановна играла с нами в карты и Глаша с Марусей были слишком любезны и предупредительны со мной. В 4 часа я была уже дома, так как думала, что Катя приедет засветло. Но вот мы уже отобедали и часы уже пробили шесть, ее и нет, как нет. Тут-то я и поняла разгадку: ей хотелось на готовый счет прокатиться, а на храбрость идти побоялась.
Были у Красновой. Шел «Князь Серебряный», а в заключение – пресмешной водевиль «А. и Ф.». Хорошо выполнили роли: Залесов – князь Серебряный, Светлов – Иоанн Грозный, Краснова – жена Морозова, Муравлев – Морозов и Медведев – Митька. А в водевиле Топорков играл отца невесты, Муравлев – немца-должника, он же и жених – Фим, Барский – художника жениха Вадеева, Стефани-Лялина – невеста и Степанова – Акулина. В конце был чревовещатель Донской со своими девятью говорящими куклами. Публика переполняля зал и не только нигде не было свободных мест, но полон проход – стояли мужчины за неимением мест. Были Топорищев и М.А. Антипин. Последнего я видела каждый раз, когда он выходил из партера в антракте.
Ломал из себя не знаю кого. Он близко проходил мимо нас, так как наша ложа была крайняя и не изволил поклониться. Какой он гордый! Какие холодные глаза, хотя сам не стоит ни гроша. Мне представление ужасно понравилось и я очень довольна сегодняшним вечером.
Сегодня вечером, около 10 часов, когда мы уже напились чаю и даже совсем было расположилась ложиться спать, так как глаза страшно резало после вчерашней бессонной ночи, вдруг на парадном продребезжал звонок. Мамочка спросили: «Кто там?» и им показался чей-то незнакомый голос, сказавший: «Телеграмма. Впустите». Они подумали, что действительно телеграмма и сказали, чтобы шел к артельщику во флигель. Потом говоривший за дверью еще что-то сказал и голос узнали. Это был ни кто иной, как вернувшийся из Москвы папа.
Изумлению и радости не было границ. Тотчас разогрели самовар, подали кое-что оставшееся от обеда и полились нескончаемые рассказы и расспросы о Москве, о путешествии, о разных лицах. Оказалось, что их в Москве порядочно пробирали, и правление сделало много нововведений, очень даже прискорбных. Лошадь, которая держалась при конторе на хозяйский счет, «уничтожена» и признана лишним расходом. А так как на свой счет держать ее слишком дорого, следовательно, в скором времени будут распроданы все наши экипажи и обе лошади. Нам, привыкшим за эти два года к поездкам на лошадках, опять предстоит незавидная перспектива пешего хождения. Прощайте частые поездки в поле! Прощайте чудные зимние катанья!
Папа мне привез из Москвы от Кати фотографию с ней и ее супругом. Он мне ужасно понравился, да и Катя точно похорошела с тех пор, как я ее не видала.
Наша беседа с папой затянулась на полночи.
[i]История провинциальных городов знает примеры судьбоносных событий. Именно благодаря счастливому случаю уездный Кунгур, удачно расположенный на Великом Сибирском тракте, получил титул чайной столицы Российской империи. Сибирский тракт, главная дорога страны, в старину имел ещё одно название – чайный путь. По нему из далёкой забайкальской Кяхты ехали обозы, гружённые фактурами китайского чая.
Знаковой датой кунгурской чайной истории стал 1840 год, когда двадцатичетырёхлетний Алексей Семёнович Губкин основал свою чайную фирму. Для купца всё началось с крупного риска. Воспользовавшись снижением цен на мануфактуру и изделия из кожи, А.С. Губкин в большом количестве скупил эти товары, пользующие спросом у китайцев. Доставил всё приобретённое в Кяхту и с выгодой для себя обменял на чай. Надежды будущего магната полностью оправдались. Ароматный товар был успешно реализован, вырученные деньги вложены в чайное дело, которое спустя несколько десятилетий стало считаться одним из крупнейших в России. Предпринимательское чутьё и природная смётка помогли купцу из уездного Кунгура стать лидером отечественной чаеторговли.
Последний год своей насыщенной жизни А.С. Губкин провёл в Москве, куда из Кунгура была переведена главная контора его чаеторговой фирмы. 27 ноября 1883 года Алексея Семёновича не стало. Его единственный внук и главный наследник Александр Григорьевич Кузнецов преобразовал унаследованное дело сначала в Торговый дом, а спустя несколько лет в Торгово-промышленное товарищество.
А. Г. Кузнецов оказался достойным преемником своего знаменитого деда. Торгово-промышленное товарищество «Преемник Алексея Губкина А. Кузнецов и К°» успешно прошло через все потрясения начала ХХ века. Его история завершилась в 1918 году, когда наступила эпоха национализации.
[ii] В 19 веке нравы в купеческих домах были практически домостроевскими. Если дворяне вывозили своих дочерей в свет – на балы и в театры, где девушки могли познакомиться с будущими кандидатами в мужья, у молоденьких купчих такой возможности не было. Единственным способом хоть как-то “на них посмотреть и себя показать” для барышень становилось участие в выездах, которые проводились несколько раз в год: на Рождество, на Масленицу. Во время прогулки барышню мог заприметить купеческий сын или другой потенциальный кавалер.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML
