Я очень верю Улюкаеву

08.12.2017 22:52

Бывший глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев, обвиняемый в получение взятки, в своем последнем слове в суде попросил прощения у граждан России. Его речь в суде стала едва ли самым обсуждаемым событием дня. Своим мнением об этой речи и мотивах автора делится публицист Татьяна Краснова. Я очень верю Улюкаеву

Татьяна Краснова. Фото Анны Даниловой

Я совсем ничего не знаю о человеке по имени Алексей Валентинович Улюкаев.

Дело в том, что вплоть до вчерашнего дня наша жизнь проходила в совсем разных… ну, скажем, плоскостях. И дело даже не в том, в какой транспорт мы с ним садились по утрам, чтобы ехать на работу, в каких квартирах жили, на каких курортах встречали Новый Год, и какую зарплату получали на карточку. Мне кажется (очень возможно, что я ошибаюсь!), что жизнь Алексея Валентиновича проходила до сей поры в сфере целесообразного.

Я попробую пояснить.

Вот, например, сельские школы в умирающих деревнях. Целесообразно ли вкладывать в них деньги – с экономической точки зрения? Едва ли. Нет у них перспективы.

Или вот те же дома престарелых. Целесообразно ли менять там матрасы, кровати и окна? Те, кто живет в этих домах больше не принесут никому пользы, они всю жизнь прожили кое-как, им даже трудно объяснить, что такое ДМС, и что в свою старость надо было делать разумные инвестиции.

Или вот дети с тяжелыми заболеваниями. Целесообразно ли посылать их на лечение в какую-нибудь Германию, если из них все равно едва ли вырастут полноценные рабочие для заводов и солдаты для армии? Обуза для общества из них вырастет, честно говоря…

Или вот… Впрочем, довольно.

Будем помнить, что я говорю о человеке, которого не знаю.

Очень вероятно (и даже скорее всего) Алексей Валентинович помогал многим, и наверное щедро помогал.

Лично для меня сейчас важны вот эти слова, сказанные Улюкаевым в суде:

“Только когда сам попадаешь в беду, начинаешь понимать, как тяжело на самом деле живут люди, с какой несправедливостью они сталкиваются. Когда у тебя все в порядке, то ты отворачиваешься от людского горя. Простите меня за это, люди. Я виноват перед вами, я многое передумал за этот год, но как бы ни сложилась моя дальнейшая судьба, остаток жизни я посвящу отстаиванию интересов людей”.

А важны они для меня потому, что означают, как мне кажется, выход из сферы целесообразного в область жалости, любви и милосердия. Иррациональных. То есть, уж простите, Христианских. Потому что если судить каждого из нас за сделанное и несделанное рационально – несладко придется нам с Алексеем Валентиновичем.

Нашу жизнь трудно назвать образцовой. Здесь, у себя, в своем наивном дурацком мире, мы много суетимся и много делаем лишнего. Вот кучу денег собрали, чтобы умирающего малыша отправить в Европу – нам казалось, что шанс есть, а его не было, и малыш умер, и деньги «пропали», и ничего не осталось, только память, да еще твердое знание, что сделали все, что могли. Этим знанием сейчас живут его родители, но ведь тут такое дело – не определишь, сколько оно стоило…

Или вот линолеум в ПНИ команда Лизы Олескиной на ваши деньги перестелила. И матрасы, и тумбочки, и шарики, и чай с пастилой… Можно и так дожить. Без пастилы.

Иррационально…

Понимаете, о чем я?

Я очень верю Улюкаеву. Кто я такая, чтобы не верить человеку, который просит прощения?

У меня не хватит сил разобраться в его уголовном деле. Я не юрист, да и незачем оно мне.

Но я рада, что вы с нами, Алексей Валентинович.

Если по отношению к вам совершена несправедливость – пусть будет восстановлена правда и законность. Пусть ваша судьба сложится хорошо. Мне кажется, вы выбрали очень правильную задачу для «остатка» своей жизни. Пусть этот остаток будет долгим и плодотворным.

Источник