2
За свою историю Земля пережила пять массовых вымираний биологических видов. Возможно, прямо сейчас происходит новое, шестое, вымирание и причиной его стал человек. Сотрудник журнала The New Yorker Элизабет Колберт в своей книге «Шестое вымирание. Неестественная история» пытается найти ответ на вопрос, как деятельность человека стала настолько разрушительной для планеты и в силах ли мы остановить шестое вымирание? Ее книга вышла в издательстве Corpus.
Городок Эль-Вайе-де-Антон в Центральной Панаме располагается в середине вулканического кратера, образовавшегося около миллиона лет назад. Кратер имеет ширину шесть километров, и в ясную погоду можно увидеть зубчатые холмы, окружающие город подобно стенам разрушенной крепости.
В Эль-Вайе одна главная улица, полицейский участок и рынок под открытым небом. В дополнение к обычному ассортименту — панамам и яркой вышивке — рынок предлагает, пожалуй, самую большую в мире коллекцию фигурок золотых лягушек. Там можно найти фигурки лягушек, отдыхающих на листьях, вальяжно развалившихся на камнях и — что не поддается никакому логическому объяснению — сжимающих в лапках мобильные телефоны. Сувенирные земноводные носят цветастые юбки, принимают танцевальные позы и курят сигареты через мундштук на манер Франклина Делано Рузвельта. Золотая лягушка, цвет которой напоминает скорее желтизну нью-йоркских такси, но с темно-коричневыми пятнами, — эндемик области вокруг Эль-Вайе. В Панаме она считается символом удачи; ее изображение зачастую можно встретить на лотерейных билетах (по крайней мере, так было раньше).
Еще десять лет назад этих лягушек можно было без труда обнаружить на любом холме вокруг Эль-Вайе. Они опасны — по некоторым расчетам, яда, содержащегося в коже каждой из них, хватит на то, чтобы убить тысячу мышей среднего размера. Вот зачем яркий окрас — благодаря ему эти земноводные выделяются на фоне лесной подстилки.
Один ручей, протекающий неподалеку от Эль-Вайе, стали называть «Потоком тысячи лягушек». Идущий вдоль него человек видел по берегам так много золотых лягушек, греющихся на солнце, что один герпетолог, неоднократно бывавший в тех местах, описал это как «чистое, невероятное безумие».
Затем лягушки вокруг Эль-Вайе начали исчезать. Проблема — тогда еще не воспринимавшаяся как катастрофа — была впервые замечена на западе, неподалеку от границы Панамы с Коста-Рикой.
Так получилось, что одна американская аспирантка занималась изучением лягушек в тамошней сельве. На некоторое время она уехала в США, чтобы закончить диссертацию, а вернувшись, не смогла найти никаких лягушек — и, более того, вообще никаких земноводных. Она совершенно не представляла себе, из-за чего это случилось, однако, поскольку лягушки нужны были ей для исследования, отправилась в новое место, расположенное значительно восточнее. Поначалу там было много лягушек, но затем произошло то же самое — земноводные пропали.
Мор распространялся по сельве, пока в 2002 году не исчезли все лягушки в горах и водных потоках вокруг города Санта-Фе, примерно в восьмидесяти километрах к западу от Эль-Вайе. В 2004 году небольшие трупики стали находить еще ближе к Эль-Вайе — в окрестностях городка Эль-Копе.
К этому моменту группа биологов из Панамы и США уже пришла к выводу, что золотая лягушка находится в смертельной опасности. Биологи решили попытаться сохранить оставшуюся популяцию: отловить в лесах по несколько десятков особей обоих полов и содержать их в закрытых помещениях. Однако то, что убивало лягушек, распространялось даже быстрее, чем боялись биологи. И самое страшное случилось еще до того, как они приступили к выполнению своего плана.
Впервые я прочитала о лягушках Эль-Вайе в детском журнале о природе, который забрала у собственных детей. Статья, проиллюстрированная цветными фотографиями панамской золотой лягушки и других видов яркого окраса, рассказывала историю об активно распространявшемся бедствии и усилиях биологов, стремившихся его обуздать. Биологи надеялись создать новую лабораторию в Эль-Вайе, однако не успели. Они пытались спасти максимальное количество животных, хотя тех и негде было держать.
Что же они придумали? «Разумеется, нам в голову пришла идея лягушачьей гостиницы!» Эта «невероятная лягушачья гостиница» — самый настоящий отель с завтраками для проживающих — разрешила разместить лягушек в нескольких номерах (в специальных контейнерах).
В статье отмечалось, что «биологи сделали все, чтобы лягушки наслаждались первоклассным размещением с горничными и сервисом в номерах». Кроме того, лягушкам подавалась свежая и вкусная еда — «настолько свежая, что чуть ли не выпрыгивала из тарелок».
Через несколько недель после того, как я прочитала о «невероятной лягушачьей гостинице», я натолкнулась еще на одну статью, посвященную лягушкам, однако написанную в совершенно иной тональности. Авторами этой статьи, опубликованной в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences, были двое герпетологов. Статья называлась так: «Не происходит ли сейчас шестое массовое вымирание? Взгляд из мира земноводных».
Авторы статьи, Дэвид Уэйк из Калифорнийского университета в Беркли и Вэнс Вреденбург из Университета штата Калифорния в Сан-Франциско, отмечали, что «за всю историю жизни на нашей планете было пять крупнейших массовых вымираний». Они описали эти вымирания как события, приводившие к «значительной утрате биоразнообразия».
Первое из них произошло в конце ордовикского периода, примерно 450 миллионов лет назад, когда жизнь на планете в основном происходила под водой. Наиболее чудовищное вымирание случилось в конце пермского периода, около 250 миллионов лет назад, и оно чуть не привело к полному исчезновению жизни на Земле (иногда это событие называют «матерью массовых вымираний» или «великим умиранием»).
Самое недавнее — и самое знаменитое — массовое вымирание произошло в конце мелового периода; помимо динозавров тогда же исчезли плезиозавры, мозазавры, птерозавры и аммониты. Уэйк и Вреденбург полагали, что если основываться на темпах вымирания земноводных, то прямо сейчас в мире происходит не менее катастрофическое событие. Их статья была проиллюстрирована всего одной фотографией: дюжина калифорнийских лягушек — все мертвые — лежат на камнях разбухшие, брюшками вверх.
Я поняла, почему детский журнал предпочел опубликовать фотографии живых лягушек, а не мертвых. Я также поняла, почему ученые решили на манер Беатрис Поттер устроить для земноводных гостиницу с обслуживанием в номерах. Тем не менее мне как журналисту казалось, что издатели журнала уклонились от изложения существенных фактов.
Любое событие, произошедшее всего пять раз с появления первого позвоночного животного около 500 миллионов лет назад, должно считаться невероятно редким. И предположение о том, что шестое событие такого масштаба разворачивается прямо сейчас, практически на наших глазах, произвело на меня ошеломляющее впечатление.
Определенно эта тема — значительная, мрачная, с далеко идущими последствиями — заслуживала серьезного рассказа. И если Уэйк и Вреденбург правы, то люди, живущие в настоящее время, не только присутствуют при одном из редчайших событий в истории жизни на Земле, но и сами вызывают его.
«Один слабый биологический вид, — заметили исследователи, — каким-то случайным образом обрел способность напрямую влиять на свою собственную судьбу и судьбу большинства других видов на этой планете».
<…>
Когда несколько десятилетий назад начали появляться первые сообщения о сокращении популяций лягушек, некоторые из самых компетентных ученых в этой области были настроены весьма скептически.
<…>
Дэвид Уэйк, один из авторов статьи, «отправившей» меня в Панаму, был среди тех, кто поначалу не верил в исчезновение земноводных. Еще в середине 1980-х годов студенты Уэйка стали все чаще возвращаться из экспедиций в Сьерра-Неваду с пустыми руками. Уэйк помнил, что в его собственные студенческие годы — 1960-е — лягушки в Сьерре попадались буквально на каждом шагу.
«Вы могли просто идти по лугу и случайно наступить на какую-то из них, — рассказывал он мне. – Они были просто повсюду».
Уэйк предположил, что студенты либо ездили не в те места, либо элементарно не знали, как искать. Затем о той же проблеме ему рассказал знакомый аспирант, занимавшийся сбором лягушек уже в течение нескольких лет. «Я сказал ему: “Ладно, я поеду с тобой в одно из хорошо известных мне мест”, — вспоминал Уэйк. — Мы приехали туда, но даже после усердных поисков я смог найти всего парочку жаб».
Отчасти тайна происходившего касалась и географии: похоже, лягушки исчезали не только из шумных и густонаселенных районов, но и из сравнительно диких мест типа Сьерры и гор Центральной Америки.
В конце 1980-х годов одна американка-герпетолог отправилась в заповедник «Облачный лес Монтеверде» в Северной Коста-Рике для изучения репродуктивного поведения оранжевых жаб.
Она провела в поисках два полевых сезона; там, где раньше жабы спаривались полчищами, ей удалось высмотреть всего одного самца. (Оранжевая жаба, которая теперь считается вымершей, действительно была окрашена в яркий оранжевый цвет. Она очень дальняя родственница панамской золотой лягушки, которая из-за наличия пары желез, расположенных за глазами, строго говоря, также относится к жабам.)
Примерно в то же самое время биологи заметили резкое уменьшение численности популяций нескольких эндемичных видов лягушек в Центральной Коста-Рике. Исчезали как редкие и узкоспециализированные виды, так и более привычные. В Эквадоре жаба темный арлекин, часто посещавшая садики у домов, исчезла всего за несколько лет. А в Северо-Восточной Австралии уже невозможно найти молчаливую речницу — когда-то одну из самых распространенных лягушек в регионе.
Первые предположения о том, кто мог стать таинственным убийцей лягушек от Квинсленда до Калифорнии, появились, как ни странно, в зоопарке. Национальный зоопарк в Вашингтоне успешно разводил много поколений подряд голубых древолазов из Суринама. В какой-то момент лягушки, росшие в искусственных водоемах, начали быстро гибнуть. Местный ветеринар-патолог взял несколько проб и изучил их с помощью электронного сканирующего микроскопа. Он обнаружил на коже погибших животных странный микроорганизм — со временем он смог определить, что это грибок из хитридиевых.
Хитридиевые грибки встречаются практически всюду: и на верхушках деревьев, и глубоко под землей. Однако этот конкретный вид был совершенно неизвестным; более того, он оказался настолько необычным, что его пришлось выделить в отдельный род. Новый вид был назван Batrachochytrium dendrobatidis (batrachos по-гречески означает «лягушка»), или сокращенно Bd.
Ветеринар-патолог отправил пробы, взятые от инфицированных лягушек из зоопарка, микологу в Университет штата Мэн. Миколог вырастил культуры грибов, а затем отправил некоторые из них обратно в Вашингтон.
Когда выращенный в лаборатории грибок Bd «подселили» к здоровым голубым древолазам, те заболели и через три недели умерли. Дальнейшие исследования показали, что Bd влияет на способность лягушек всасывать через кожу необходимые для жизни электролиты — и те, по сути, умирают от сердечного приступа.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML