3
Отставка правительства - чего ждать? Врачи, учителя, благотворители о том, чем стоит заняться новому составу. Сегодня проходит инаугурация избранного президента Владимира Путина, который примет отставку правительства. 8 мая Государственная Дума утвердит нового председателя правительства, который представит кандидатуры министров президенту.
Ольга Демичева
Сейчас, определяя приоритетные направления, нужно проанализировать ошибки предыдущего правительства, чтобы не повторять их. Думаю, социальная сфера должна стать приоритетной для нового кабинета министров. Здравоохранение, по каким-то трагическим обстоятельствам, стало в последние годы изгоем в плане капиталовложений, внимания, расстановки акцентов.
Мне бы очень хотелось, чтобы эти ошибки – бездумное сокращение медицинских учреждений и медицинских кадров, нецелевое расходование средств, отпущенных на здравоохранение, коррупционная составляющая в вопросах закупок оборудования и медикаментов, а также некорректная политика в отношении подготовки медицинских кадров – чтобы эти ошибки не повторялись. Важно, чтобы ошибки не просто признавали, а анализировали и разумно исправляли.
Мы все-таки социальное государство и конституционные гарантии игнорировать никак нельзя. Граждане страны должны чувствовать себя защищенными. Руководство страны должно понимать, что защищенность граждан — это не только и не столько военная мощь государства, сколько грамотная социальная политика, которая дает чувство повседневной уверенности, что завтра будет не страшно.
Думаю, нам есть, на что надеяться. Планируется увеличение капиталовложений в здравоохранение – это уже озвучено президентом – хотелось бы, чтобы эти средства расходовались целевым образом. Надо понимать, что во главе системы здравоохранения стоит не Минздрав, не департаменты, не чиновники и главные врачи.
Во главе стоит пациент – человек, здоровье которого мы охраняем и оберегаем. Приоритетными фигурами в политике здравоохранения должны быть пациент и врач. Деньги должны доходить до этого звена, а не оседать в карманах «кукольных» страховых компаний, какой сегодня является система ОМС. Деньги, предназначенные здравоохранению, не должны оставаться на руках недобросовестных чиновников, которые проводят некорректные закупки аппаратуры и лекарственных препаратов – у нас много примеров этого.
Если бы не коррупция в здравоохранении, то даже тех небольших средств, которые выделялись прежде, хватило бы на гораздо большую реальную медицинскую помощь нуждающимся гражданам.
Главное – чтобы все средства дошли до пациента, чтобы врач имел возможность работать с больным. Не мешать врачу, а помогать, вот задача системы.
Все ошибки нужно проанализировать, понять, как они были совершены и почему. Да, реформа была необходима – никто это не опровергает – но сейчас ее надо продумать, просчитать заново и определить, куда нужно вкладывать деньги.
Понастроили, как грибов, гигантских перинатальных центров. Кому там работать? Зачем эта вся профанация? Деньги вбуханы, а какое количество необходимой помощи не оказано в итоге! Накупили огромное количество дорогостоящего оборудования – где кадры, которые на нем будут работать? Сколько его распределили в медучреждения, а в итоге оно стоит и ржавеет! Сколько отремонтировали больниц, которые через несколько месяцев после этого капитального ремонта оказались закрытыми! Вот как можно так с деньгами поступать? Бесхозяйственно, безответственно… Так нельзя.
Анализировать, распутывать клубок совершённых ошибок, искать направления, по которым можно и нужно двигаться. Обсуждать механизмы финансирования здравоохранения. Еще раз обсудить, нужна ли нам система ОМС. Да, конечно, будет страшновато все заново перекраивать: сейчас нам, вероятно, надо хоть и непростым путем, но переходить от системы ОМС к системе бюджетного финансирования. И мы сэкономим огромное количество денег, которые впитывает в себя эта “прокладка” по имени ОМС, и сможем эффективно эти средства распределить.
Сейчас вместо того, чтобы грамотно распределять и адекватно контролировать, система ОМС работает исключительно на себя. Мелкие придирки, заниженные расценки, поиск ошибок, которых нет, чтобы накладывать штрафы, чтобы в итоге банкротились те учреждения, земля под которыми кому-то приглянулась – очень много неприятных моментов…
Но для того, чтобы это анализировать, надо полностью менять команду, освежать, делать её честной, порядочной, нацеленной на благо страны, а не на благо собственного кармана. Если придет такая команда, значит, будем жить достойно в достойной стране. Если придет команда людей, которые хотят отстаивать личные интересы, будет трагедия.
Консерватизм, который присущ нашим людям, уставшим от неблагоприятных перемен, диктует многим позицию «уж лучше пусть будет как сейчас, а то вдруг будет еще хуже». Но во многих вопросах, честно говоря, хуже некуда.
Для тех, кто в системе здравоохранения варятся, как я, это очевидно и понятно.
Поэтому надо не бояться менять ситуацию, и надеюсь, что это возможно, потому что такие пути есть. Сегодня еще не тупик. Можно выходить на правильный путь, можно двигаться в направлении прогресса, достигать мирового уровня. Это трудно и для этого, повторюсь, нужны энтузиасты, которые хотят этим заниматься, а не решать личные вопросы.
Леонид Кацва
Эксперименты вызывают, конечно, некоторые опасения, но нынешний курс на унификацию всего, чего только можно, и на максимальное возвращение к советской школе меня тоже не радует. Другое дело, что этот курс придумало не министерство образования – оно его проводник, и предполагать, что на месте министра в нынешних обстоятельствах появится человек, который не будет заниматься унификацией, довольно сложно.
Я бы обратил внимание министерства образования на проблему олимпиад. Они уже давно превратились в большой профессиональный спорт со своими тренингами, тренерами и системой коррупции – возможно, это непрямые взятки, но без участия в тренингах выиграть олимпиаду нельзя, занятия эти оплачиваемые, и главное, длительные, поэтому они надолго вырывают ребенка из учебного процесса.
Поскольку я московский учитель, меня гораздо больше федеральных беспокоят затеи, появившиеся в московском образовании, – например, «Концепция-2025», которая совершенно не продумана и выглядит пока маниловщиной. Предполагаемая система портфолио очевидно приведет к росту коррупции в школе.
Система роста учеников предполагает учитывать каждый шаг ребенка чуть ли не с пятого класса, и это неизбежно приведет к тому, что ни родители, ни ребенок пальцем не пошевелят, если это не будет занесено в соответствующее досье, и любое бескорыстное деяние будет рубиться под корень.
Еще одна система – «Поток»: ребенок будет сам себе выбирать учебный план, якобы это можно сделать в большой школе. У нас не очень большая школа, но в ней все-таки четыре профиля. Мы пытались сделать так, чтобы ребенок на физику ходил в одну группу, на литературу в другую, а на биологию в третью, но это получается очень плохо: возникают дыры в расписании, и никакая большая школа этому не помешает.
К этому прибавляется то, что ребенок сможет выбирать себе учителя. Предположим, что Иван Иванович плохой, и к нему никто не записался, а Петр Петрович хороший, поэтому ему надо либо набрать 40 часов, либо посадить 45 человек в класс…
Вызывает серьезные сомнения также система «Урбошкола» для старших классов – дети смогут в пределах макрорайона передвигаться и выбирать себе индивидуальный учебный план, траекторию, учителей и так далее. В расписании возникнут дыры, неясно, когда будет заканчиваться учебный день…
А МЭШ, которую со всех сторон навязывают? Она меня отталкивает тем, что ее создатели думают, что хороший сценарий урока равен хорошему уроку, и это катастрофа, потому что они выводят за скобки учителя. По любому, даже самому хорошему сценарию, урок может быть провальным, и даже не потому, что сочинил сценарий замечательный Иван Иванович, а дает урок плохой Петр Петрович, а просто потому что они разные, и Иван Иванович писал сценарий под себя.
По одинаковым сценариям работать невозможно. И к тому же сценарий, который годится для одного класса, в другом окажется провальным.
Эта идея, что давать знания будет робот, который лучше учителей даст информацию, а учитель будет навигатором, интегратором, фасилитатором, тоже провальная, потому что робот дает информацию как робот, а я смотрю в детские глаза, и стоит одному ребенку закатить глаза, как я сразу вижу, что он далеко. И когда я даю информацию, я делаю это в диалоге.
В РЭШ мои коллеги с экрана излагают материал, и толку от этого ноль. Телепередача, которая была уже в шестидесятые годы, теперь выдается за прогрессивную методику… Я уже не говорю о том, что коллеги, которые влезли в этот МЭШ всерьез, говорили, что контент ужасен. А рекламируется это все с таким напором, как будто на нас на всех снизошло счастье, а мы этого не понимаем.
Елена Альшанская
От нового правительства я жду, что они не начнут со стандартного, увы, подхода в государственной сфере, когда, не разбираясь в том, что уже было сделано, чиновники изобретают велосипед, зачастую довольно случайный. Первое, что необходимо сделать, – провести анализ состояния, в котором сегодня находится социальная сфера, анализ принятых ранее решений и процессов, которые уже происходят.
Потому что кроме понимания, что все печально и требует серьезной работы, есть и довольно хорошие начинания, которые важно сохранить. Речь идет и о реформировании сети детских домов и психоневрологических интернатов, и о разрабатываемой системе долговременного ухода.
Где-то процесс сегодня на уровне начальных идей, где-то процесс активно идет, например, реформа детских домов. Важно, чтобы сейчас резко не появились новые движения, которые бы разрушили положительные начинания, не построив нового.
А работы у правительства будет много. Социальная сфера далека еще до достойного состояния, в том числе иногда из-за не совсем правильных решений, принятых в процессе оптимизации.
То, что закрывали больницы, фельдшерские пункты, сельские школы, отделения соцзащиты на местах, закрывали маленькие детские дома и отвозили детей в огромные конгломераты, – это плохая история.
Она, надеюсь, будет закончена, и вместо этого новое или новое старое правительство пойдет по пути обеспечения качества и доступности социальной, образовательной и иной помощи на местах.
Алексей Захаров
Нужно очень серьезно менять закон о занятости, тотально реформировать систему центров занятости. Они полностью деградированы. Они профанируют деятельность, при этом на них тратятся огромные деньги. Единственная функция, которую они кое-где выполняют, – это социальная передержка неблагополучных слоев населения, а декларируют при этом обучение, поиск работы и еще много чего.
В этой системе работает тысяч 20-30 народу, все деньги, кроме пособия по безработице, по большому счету тратятся на содержание самой системы. То есть это работа ради процессов с нулевым результатом. При этом благополучных отчетов предостаточно.
Но говорить о переменах можно только после того, как правительство сменится. Если министр останется тот же, значит, не изменятся задачи, которые перед Минтрудом стоят. Топилин работает в ведомстве больше 10 лет, он сам эту систему выстраивал. С точки зрения задач, которые спускаются сверху, все хорошо. Единственная задача – чтобы шахтеры не стучали касками по Горбатому мосту. И она замечательно решается.
С точки зрения развития страны сложнее. Реализовывать прогрессивные идеи, которые появляются в головах у специалистов, может, лучше, но перед министром таких задач не стоит.
Ирина Петрущенкова
Мне кажется, министру образования стоило бы обратить внимание на опыт Финляндии, скажем, на то, как там готовят учителей и как к ним относятся. Но я не верю, что это возможно. У меня устойчивое ощущение, что общество выбрало школу эдакой жертвой и пытается таким образом бороться со своими детскими комплексами.
Для нормального функционирования школы должны быть, кроме всяких академических и материальных вещей, уважительные отношения ученик-учитель. А как их выстраивать, если у среднестатистического учителя десятки причин чувствовать себя некомфортно? В том, что человек униженный не может эффективно заниматься воспитанием и обучением детей, лично у меня сомнений нет.
И трясет сейчас образование по полной программе, даже если не обращать внимания на периодически возникающие странные идеи сверху.
Взять хотя бы электронный журнал в Москве. По идее школе нужно предоставить право выбрать журнал, который будет более или менее устраивать всех, для кого он предназначен – детей, родителей и учителей. Но нет, по какому-то указанию все пользуются тем, что никому не кажется удобным. Или вот в этом году внедряют МЭШ (Московская электронная школа). Чтобы сделать нормальное подспорье для учителей, надо сажать команду специалистов на каждый учебник, а не так, как это делается сейчас.
Я очень люблю всякие перемены, технологии и все такое, но, по-моему, то, что сейчас происходит, имеет своей целью не улучшение образования, а возможность его максимально контролировать.
И еще одна проблема – сейчас очень воинственная риторика в целом. Разве может школа стать оазисом каких-нибудь европейских гуманистических ценностей на этом фоне? Точечно, конечно, есть какие-то места – просто потому, что в них работают люди, у которых есть силы сопротивляться мэйнстриму. А в целом контроль всегда проще созидания.
И еще мне кажется, что любой чиновник, принимающий даже самые мелкие решения, касающиеся школы, обязательно должен сначала поработать лет десять учителем в государственной школе. Без этого никак нельзя.
Алексей Ульянов
Самые большие претензии к прежнему составу кабинета были в экономической политике. Страна пятый год не может выбраться из затяжной стагнации, уровень жизни падает, падают доходы населения. Об этом стараются молчать, но по большому счёту только нефть вытягивает ситуацию до нулевого уровня. Без неё сильно бы ощущалось, что доходы падают, производство сокращается.
Поэтому в экономической сфере надеюсь на кардинальные изменения. В первую очередь жду не на словах, а реальной поддержки малого бизнеса. Ведь мы умудрились, несмотря на все разговоры о поддержке, закрыть малому бизнесу даже те сферы, которые заточены под него. Я говорю в первую очередь про сельское хозяйство.
Сельское хозяйство во всех странах, и развитых, и развивающихся – это малые предприятия, а у нас крупные агрохолдинги. Мы так залицензировали сферу ЖКХ, что у нас управляющие компании иногда на целый район или на город работают. Хотя эта сфера также естественным образом заточена под малый бизнес.
Производственного малого бизнеса у нас по сути тоже нет. Потому что налоговая политика к этому неприспособлена. ФАС России, антимонопольная служба, запрещает создавать программы партнёрства, потому что говорит, что компании должны на аукционах покупать у первого, кто пришёл, а не взращивать годами, как это делается во всем мире, поставщиков из малого бизнеса. Я уже не говорю о проверках.
Контрольная сфера – бич нашей экономики. Президент пять кампаний, наверное, посвятил заказным проверкам, созданию рискоориентированной модели, но воз и ныне там. Почему-то люди не меняются. Тот же Артемьев 15 лет управляет ФАСом.
Если мы посмотрим на любую сферу контроля и надзора, увидим, что проверок проводится в десять, а то и в сто раз больше, чем в сопоставимых с российской экономиках, а ущерба и людей гибнет в тех же пожарах в десять раз больше.
Смысл в этих проверках? Они превратились в лучшем случае имитацию деятельность, а худшем – в вымогательство.
Поэтому надо большую часть контроля направить на страхование ответственности: понесли ущерб граждане, рублем бить по нарушителям, а не надеяться, что проверка что-то сделает.
Иеромонах Феодорит (Сеньчуков)
Если говорить о том, что необходимо поменять в медицине в целом, то надо писать целую программу – есть много направлений. Но есть то, что лежит на поверхности – это итоги той самой оптимизации, когда произошло безумное сокращение стационаров. Нужно отыграть ситуацию назад, чтобы мы вернулись к системе, когда стационар доступен для людей.
Не знаю, насколько это прерогатива правительства, но надо вывести скорую помощь из системы ОМС – это самое главное в моей сфере.
Скорая помощь – это та служба, которая должна финансироваться бюджетом.
А что происходит сейчас? Скорая должна делать большое количество вызовов, тогда будет получать большую оплату от ОМС. То есть вызов оплачивается страховой компанией. Но мы не должны зависеть от количества выездов.
Скорая – это экстренная служба даже в том виде, в котором она у нас существует. И экстренная служба должна финансироваться государством так же, как полиция, пожарные, МЧС, армия. Даже если она не сделает ни одного вызова за сутки, потому что никто не заболел – и слава Богу.
Дмитрий Блидман
Хотелось бы, чтобы расходы на образование не уменьшались, а увеличивались, причем как в абсолютном выражении, так и в процентах от бюджета.
Если говорить про деятельность именно министерства образования, я думаю, что нынешний министр останется, и мне бы хотелось, чтобы то лучшее, что было сделано в прежние годы и ей, и предыдущим министром, сохранилось.
Хочется верить, что останется единый государственный экзамен, и у детей из регионов будет возможность поступать с учетом результатов ЕГЭ. Надеюсь, что будет уделяться достаточно много внимания преподаванию в школах как естественнонаучных предметов, так и гуманитарных, важных для формирования личности подростков.
Очень надеюсь, что не будет изменено в худшую сторону отношение к олимпиадам школьников, потому что это дает возможность талантливым детям, во-первых, самореализоваться, а во-вторых, поступить в лучшие вузы, причем не только школьникам из Москвы, но и из различных регионов России.
Еще одно пожелание, связанное не столько с деятельностью министерства образования, сколько социального блока правительства: хотелось бы, чтобы больше внимания уделялось многодетным семьям – в частности, чтобы они не только получали возможность социальных льгот, но и налоговых вычетов.
Кстати, сейчас много говорят о введении прогрессивной шкалы налогообложения, и я не могу сказать, что я против этого категорически, потому что это в какой-то степени уравнивает людей, но мне кажется, что пороги должны быть связаны не только с уровнем дохода, но и с уровнем дохода на члена семьи. Это важная штука, которую мне бы хотелось видеть в налоговых изменениях, если они будут.
Мне кажется, было бы хорошо, если бы больше уделяли внимание мелкому и среднему бизнесу, давали бы людям возможность реализоваться, поддерживалась бы самозанятость.
И последнее – чтобы в ситуации, когда у нас создаются объективные или субъективные условия для импортозамещения, национальные предприниматели, особенно те, кто занимается производством, получали бы поддержку в виде облегчения условий ведения бизнеса: упрощение регистрации, ведения бухгалтерской отчетности и так далее.
Записали Ксения Кнорре Дмитриева, Наталья Костарнова, Надежда Прохорова
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML