3
“Я закончила один из своих десяти проектов и скоро возьму новые, когда же это кончится!” – пишет она в полночь, читатели бурно аплодируют. Почему навязчивое желание работать и рассказывать об этом всем - не трудолюбие, а опасное духовное состояние - рассказывает инокиня Евгения (Сеньчукова).
Инокиня Евгения (Сеньчукова)
– Мой рабочий день начался в четыре утра, – пишет он в соцсети в одиннадцать вечера. – Я успел сходить в качалку, написать публицистический очерк о своем исследовании для журнала «Зануда», поработать в лаборатории, дописать новую научную статью, покормить кошек в приюте для животных, привезти подарки детям из детдома, доделать дизайн новой книги автора Иванова – вы же знаете, что я еще и дизайном занимаюсь? – кстати, вот так выглядят мои работы (ссылка), – собрать подписи против загрязнения окружающей среды, провести четыре деловые встречи и даже попить кофе со своей девушкой. А домой я пришел только полчаса назад. Может, успею подытожить результаты работы в лаборатории. Тег: #такойдень». Бурные продолжительные аплодисменты в комментариях, восторженные ахи, сочувствующие охи «зачем же ты так себя загоняешь, а впрочем, я такая же».
Иногда это выглядит немного иначе. «Я, наконец, закончила один из своих десяти проектов! – пишет она в полночь. – Встала для этого в шесть утра! Вы не представляете, какое это счастье! И скоро я закончу еще парочку и смогу взять новые / когда же это все закончится? Мне даже дети не мешали – понимали: мама занята. Завтра в 18.00 в прямом эфире телеканала «Без осадков» слушайте мое интервью на тему деятельности нашей компании! Ах, как я не люблю все эти интервью, отвлекающие меня от работы. Теги: #ялюблюсвоюработу, #длятехктонеспит». Те, кто не спят, аплодируют так же долго и продолжительно, как в предыдущем случае, так же восторженно ахают и сочувственно охают.
То есть трудоголик, вне зависимости от того, сконцентрирован он на одном деле или пытается объять необъятное и носится, как бешеный, по разным сферам деятельности, всегда в центре внимания.
Обычно этот человек вызывает зависть и легкое чувство собственной никчемности: он успевает за день столько, сколько я не успею и за месяц! Сколько талантов, какая работоспособность!
Какое же я на его фоне ничтожество. Пойду к психологу лечить травму.
Трудоголизм отлично описан в замечательном стихотворении детской поэтессы Агнии Барто «Болтунья»:
…Драмкружок, кружок по фото,
Хоркружок – мне петь охота,
За кружок по рисованью
Тоже все голосовали.
А Марья Марковна сказала,
Когда я шла вчера из зала:
“Драмкружок, кружок по фото
Это слишком много что-то.
Выбирай себе, дружок,
Один какой-нибудь кружок”.
Ну, я выбрала по фото…
Но мне еще и петь охота,
И за кружок по рисованью
Тоже все голосовали.
А что болтунья Лида, мол,
Это Вовка выдумал.
А болтать-то мне когда?
Мне болтать-то некогда!
Я теперь до старости
В нашем классе староста.
А чего мне хочется?
Стать, ребята, летчицей…
Слово «трудоголизм» не зря образовано по аналогии с термином «алкоголизм». Навязчивое желание работать – это вовсе не синоним трудолюбия. Это именно навязчивое состояние, которым человек что-то пытается заглушить. Но с этим точно к психологу, а я не психолог, и хочу поделиться размышлениями об аскетической стороне вопроса: что в этом плохого для христианина?
Первое (и главное) бросается в глаза сразу. Трудоголик чудовищно тщеславен. О его достижениях должен знать весь мир, желательно сразу – благо, существует и бесперебойно работает интернет. Между тем, тщеславие духовно обесценивает любую полезную деятельность.
Святитель Григорий Палама, сам глубокий подвижник и тонкий знаток человеческой души (в наше время он бы получил двойное образование – семинарское или даже академическое, а может, и общецерковную аспирантуру и докторантуру бы закончил, и по светской специальности «психолог»), объясняет в письме «Ко всечестной во инокинях Ксении, о страстях и добродетелях и о плодах умного делания»: «Страждут и те, кои славы ради человеческой добрыя дела делают. Ибо таковые, получив жребий — иметь житие на небесех, славу свою, увы! — вселяют в персть».
Значит ли это, что сотрудник благотворительного фонда, собирающего средства на помощь больным редкой болезнью, не должен сообщать о выполненной работе или трудностях в этой работе? Ни в коей мере.
Сообщение – это информация о деле. Тщеславие – о себе любимом.
Сотрудник благотворительного фонда сухо отчитывается: «Собрали на дыхательный аппарат для Васи. Отправили Петю в Германию на операцию. Маша в реанимации, договорились с врачами о круглосуточном присутствии ее мамы. А вот Оля лежит в реанимации больницы №21А, и там врачи нам навстречу не пошли – Оле одиноко и страшно. Уважаемый @главврач_больницы/ @большой_чиновник_от медицины, просьба обратить внимание на этот пост».
Основной пафос трудоголика выражен в речи Чебурашки: «Штроили мы, штроили и наконец поштроили! Да ждравствуют мы!». Это если все удачно. Если все неудачно – то в разрывании рубахи на груди (в том числе и чужой рубахи на чужой груди) и вопле: «Горе нам, горе! Куда катится этот мир/наш народ/эта страна?!». Первое – смешно. Второе – непродуктивно.
Тщеславный трудоголик своим постоянным недосыпом, десятком чашек кофе в день, бесконечной беготней по скользкой московской плитке, отсутствии завтрака (а иногда и обеда) доводит себя до нервного и физического истощения.
Потом он свалится с сердечным приступом или инсультом, сломает ногу, скорчится от приступа панкреатита или остеохондроза, и комментаторы будут ахать и охать: «Он так сгорит на работе!». Сгорит. И статуса мученика не получит. Возможно, пройдет в рай под видом юродивого. А возможно, и не пройдет.
«Тщеславный подвижник сам себе причиняет двойной вред: первый, что изнуряет тело, а второй, что не получает за это награды», – припечатывает нашего друга трудоголика преподобный Иоанн Лествичник.
Между прочим, о безответственном поведении по отношению к собственному здоровью очень хорошо сказал один из авторитетнейших врачей нашего времени Леонид Рошаль в интервью главному редактору Правмира:
«– На ваш взгляд, какие сегодня проблемы в области здоровья больше всего угрожают обществу? Эпидемия, антисанитария, онкология…
– Отсутствие социально-экономической ответственности граждан за своё здоровье.
– Что значит «социально-экономическая ответственность граждан»?
– Вы следите за своим здоровьем?
– Ну, периодически…
– Как это – периодически? А потом приходится лечиться. Подумайте, сколько государству надо денег для того, чтобы вас лечить, ведь вы не следите за своим здоровьем. К примеру, вы курите, вы пьёте, вы наркоман. Почему, если врачи вам назначают определённый курс лечения, вы его не проходите?
На Западе с этим очень строго. Если человек не следит за своим здоровьем, тогда уменьшается страховка – плати сам».
То есть, трудоголик еще и вор. Ворует у государства. Государство не очень жалко, а вот нас всех, платящих налоги в том числе и за то, чтобы в результате лечить того, кто в своих проектах, статьях, благотворительности, забыл о том, что тело ему дано Богом – жалко.
Трудоголик – тот же наркоман. Элементарную диспансеризацию он проходить не будет, потому что времени нет – он же ужасно занят. Ну ладно, диспансеризацию мало кто будет проходить и безо всякого трудоголизма, потому что просто лень.
Но трудоголик не пойдет лечить больную спину, а выпьет таблетку или поставит укольчик, не дойдет до стоматолога, когда побаливает зуб, а съест антибиотик, будет заниматься самолечением, когда начнет покашливать, доведя себя в итоге до воспаления легких или, не дай Бог, пропустив рак. Я знаю таких людей лично. Они сделали много полезного для общества и мира в целом. А могли сделать еще больше…
Именно вследствие своего тщеславия трудоголик крайне болезненно относится к критике. Ироничный комментарий вызывает обиду и возмущение по поводу хамства комментатора. Замечание за резкий тон – еще большая резкость или даже грубость. Указание на несовершенство в работе – ответ в стиле: «Попробуй лучше!», а то и популярное в интернете «Сперва добейся!». Более того: если поправить спешит специалист или коллега, это может привести к конфликту или даже скандалу с полным разрывом отношений. Аргумент при этом будет: «Такие вопросы публично не решаются!» – хотя с чего бы им не решаться публично, если человек сам начал публичное обсуждение?
Трудоголик найдет ваш самый нейтральный комментарий или лайк в сети, который можно истолковать как несогласие с ним, любимым, устроит вам скандал, а иногда и без скандала, молча, ничего не объясняя, отфрендит и забанит.
В реальной жизни трудоголик всегда будет в курсе, кто про него что-то не то сказал и готов едко и зло ответить или смертельно обидеться и всем окружающим об этом сообщить. Откуда только время берется при такой занятости!
При этом внешне трудоголик великодушен к наиболее злобным (а лучше еще и глупым) своим критикам или противникам. В сети он выставит скриншот их злобной и глупой записи и посмеется вместе со своими комментаторами. В жизни – сделает презрительное лицо и бросит через плечо: «Собака лает – караван идет». Типа, у нас тут великие дела или мы тут пашем в поте лица – что нам до этих бездельников?
У трудоголика попросту нет смирения. Он такой немыслимо «крутой» в глазах собственных и окружающих, что тихо пройти мимо или прислушаться и тем более извиниться перед другим – выше его сил. Нельзя ронять нимб «совершенного человека».
Самое неприятное – другое. Трудоголик нарушает одну из десяти заповедей, которые, как известно, Христос не отменял. А именно – четвертую:
«Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих. Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них; а в день седьмой почил. Посему благословил Господь день субботний и освятил его».
Речь вовсе не о том, чтобы скрупулезно, как современные иудеи, не пользоваться электричеством, проходить определенное количество шагов или сверяться со списком запрещенных работ. Речь о том, что Бог определил время отдыха. Причем именно это время Он считает посвященным Себе. В 31 главе книги Исход Бог уточняет: «шесть дней пусть делают дела, а в седьмой — суббота покоя, посвященная Господу». Правда, дальше тот же 15 стих звучит пугающе: «всякий, кто делает дело в день субботний, да будет предан смерти».
Мы все-таки в Новом Завете живем. Специально никто никого убивать не должен, потому что кто без греха? Лентяй, конечно, может первым бросить в трудоголика камень, но его грех (праздность) входит в список смертных и ничуть не лучше, так что и ему лучше бы помолчать.
Трудоголик сам себя обрекает, как выше сказано, на болезни, а следовательно – и гораздо меньшую продолжительность жизни. Механизм действия ветхозаветных предписаний в свете Нового Завета действует примерно одинаково. Когда Бог сказал Адаму и Еве не брать плодов с древа Познания Добра и Зла, потому что как только они это сделают, они смертью умрут, Он вовсе не имел в виду, что они, как в сказке про Белоснежку, упадут замертво, откусив запрещенное яблоко. Он говорил о том, что они станут смертными. И в момент, когда плод был съеден, они потенциально умерли и обратились в прах.
То же самое происходит с нарушителем субботы. Не выделил времени для отдыха душой и телом – пожалел времени для Господа. Пожалел времени для Подателя Жизни – «подключился» к смерти.
Как ни странно, вовсе не в воскресном или праздничном посещении богослужения исполняется заповедь о субботнем дне. Как раз воскресенья и праздники – это отдых другой, особый, он может быть связан и с довольно напряженным трудом. Христа принимали и Марфа, и Мария вместе. На службе могут болеть ноги (у священников варикоз – вообще профессиональное заболевание), трапеза после богослужения – а многие пастыри справедливо считают ее обязательной для сохранения духа общины, то есть Церкви, тот же святитель Иоанн Шанхайский прямо называл совместный обед после службы «литургией после Литургии» – это труд бабушек, варящих на всех кашу, прихожанки, принесшей на общей стол пирог, служащего священника, прихожан, двигающих столы…
Строго говоря, воскресенья (и праздники, отсылающие нас к Воскресению) не мы отдаем Богу, а Христос подарил нам. Это – день первый и эсхатологический день восьмой. Это – день изменения всей жизни мира Его Воскресением. А почил Он – и Ветхом, и в Новом Завете – в субботу. Кстати, именно поэтому мы поминаем усопших в субботы. Они не просто усопшие, они – почвшие. Они отдыхают от земных трудов. Их взял Господь – в вечный покой.
Вот и на земле нужно отдать Богу наш покой. Хотя бы иногда остановиться в бешеном беге непонятно за чем, кроме как удовлетворения своей страсти «сделать что-то еще».
И именно отдать Богу, а не продолжать свой отдых как повод поработать из отеля или немножко попочивать на лаврах. А то будем похожи на еще одного библейского персонажа – безумного богача из притчи Христа:
«У одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих? И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое, и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? Так [бывает с тем], кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет» (Лк.12:16-21).
Для кого мы собираем эти сокровища наших постоянных трудов, стоящих нам нервов, но приводящих к полному и решительному самоудовлетворению? Уж точно не для Бога.
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML