4
«Монах присел рядом и сказал: “Не волнуйся, мы помолимся за тебя!” Мне сразу стало легче, и я подумал: “Счастливый человек! Ему не надо думать про экзамены. Вот бы оказаться на его месте!”» – об испытаниях, которые остаются позади – архимандрит Андрей (Конанос).
Архимандрит Андрей (Конанос)
Сегодня мне хочется повторять только одну фразу. Но – попробую сказать ее другими словами. Что за фраза? Все будет хорошо. Надеюсь, верю и молюсь, чтобы вы успешно сдали экзамены. Чтобы достойно ответили и получили хорошие оценки.
Дорогие бабушки и дедушки! Дорогие родители! Если вы думаете, что сейчас я имею в виду экзамены в переносном смысле этого слова – например, трудности и испытания на жизненном пути или наш ответ на Страшном Суде, – нет, сейчас я не об этом. Сегодня я хочу поговорить именно о тех экзаменах, которые предстоит сдавать вашим детям. Именно о них сейчас пойдет речь.
И о вас, молодые люди – юноши и девушки.
А если у приемника сейчас только взрослые, молодежь где-то отсутствует, – тогда, дорогие мамы, папы, тети или дяди, постарайтесь, чтобы ваши дети услышали эти слова позже, и пусть они утешатся и приободрятся. Ведь экзамены – это так трудно, так изнурительно! Вспомните: ведь ваш ребенок, даже еще не начав посещать школу, уже к ней готовился! Столько лет длится вся эта учеба…
Так что сегодня я буду говорить с вами, мои юные друзья.
Подумайте только: вы столько лет учитесь, занимаетесь, устаете, утром просыпаетесь чуть свет – все юные годы так и проходят: в занятиях, в постоянной усталости. Зимой, летом, в классе, с репетиторами… А сейчас наступает решающий момент: все годы вашей учебы должны будут уместиться на листе бумаги. То есть на трех-четырех листочках сконцентрируются все ваши знания. В считанные минуты решится ваша судьба, ваше будущее. Несколько предложений, которые вы напишете, несколько заполненных страниц решают, в какой вуз, на какой факультет вы поступите.
Нервы – на пределе. Понимаю. Вижу ваше волнение, холодный пот, вижу, как вы бесконечно глотаете кофе за учебниками всю ночь напролет, чувствую ваше сердцебиение. Разве не так? Сверхнапряжение. Ты постоянно ругаешься с родителями – они кричат на тебя, ты кричишь на них, вот и ссора. Или ты унываешь, а затем вдруг начинаешь на что-то надеяться, но через мгновение опять сникаешь, думая: «Все равно ничего не получится». Смотришь на гору учебников, вспоминаешь, сколько ты еще не знаешь, и, преувеличивая ситуацию, уже воспринимаешь свой провал как дело решенное. Будто уже сейчас ты ничего не сдал и никуда не поступил – такие вот предварительные мысли.
Дитя мое, это твой характер. У тебя повышенная чувствительность. Ты – очень чувствительный человек и воспринимаешь все гораздо серьезнее, чем есть на самом деле. И не только ты: все молодые люди такие. И ты – в том числе. Поскольку ты молод, у тебя такая высокая чувствительность, ты не в состоянии пока относиться к жизни объективно, хладнокровно и уверенно. Эта тяжесть пока тебе не по плечу – сколько бы ты ни качал мышцы в тренажерном зале. Да, там ты сильный. Но с житейскими испытаниями ты пока не справляешься. Потому что это действительно трудно и всегда неожиданно.
Трудно учиться, трудно сдавать экзамены. А жизнь так прекрасна! Тебя манит столько всего, столько событий и приключений! Фильмы, музыка, разные певцы, артисты, спортивные мероприятия, прогулки, встречи с друзьями, кафе, магазины – множество всего! А кругом твердят: «Прекращай все это, садись заниматься!» И ты начинаешь протестовать: «Почему я должен заниматься? Я молод, красив, кровь бурлит, я хочу жить! Мне не хочется сидеть дома, а меня заставляют. И с репетиторами постоянные тесты, снова и снова. Не могу больше учить эти билеты, готовить доклады, сочинения… То не получается, это не дается… Ужас, сколько проблем!»
К чему я все это говорю? Только для того, чтобы вы знали: я понимаю вас. Немного, в какой-то степени – но понимаю, сочувствую и говорю с полным пониманием всей сложности вашей ситуации, ваших трудностей. Трудностей, которые вгоняют в стресс, которые подавляют. И я, и все те, кто когда-то поступал в вуз, прошли через это. А ведь впереди вас ждет еще множество экзаменов: и на водительские права, и на сертификат по английскому, немецкому или какому-то еще языку; или какой-нибудь музыкальный конкурс – например, по фортепиано; или чтобы получить какие-то еще дипломы, сертификаты – всего не перечислить, вариантов масса, кто чем занимается.
Я сам до сих пор иногда сдаю экзамены! И каждый раз испытываю то же чувство, что и тогда, в восемнадцать лет, когда делал это впервые, поступая в университет. И каждый раз все переживается заново, хотя мне уже много лет.
Это чувство неуверенности, это волнение, это ощущение, что сейчас решается вопрос всей твоей жизни. Та же паника, тот же страх, холодный пот, стресс, зажатость – всё так же, как и тогда. И другие люди в подобной ситуации тоже нервничают: одни ходят взад-вперед по аудитории, другие теребят волосы, ковыряют в носу – в общем, все переживают по-своему.
Фото с сайта ngzt.ru
Помню, в старших классах я как-то решил поехать на выходные в один монастырь неподалеку от Афин, чтобы спокойно позаниматься там в одиночестве. Взял свои учебники и отправился. В этом монастыре никто не разговаривал по пустякам, монахи трудились в полном безмолвии, и, находясь там, я все время ощущал их молитву, отчего душа получала большое утешение.
И вот в какой-то момент, когда я сидел над учебником, в дверь постучали, и вошел монах с подносом. До сих пор помню, что он мне принес: апельсиновый сок, сухофрукты и какое-то печенье. Монах присел рядом и сказал: «Не волнуйся, мы помолимся за тебя!» Мне сразу стало легче, и я подумал: «Счастливый человек! Ему не надо думать про экзамены. Вот бы оказаться на его месте! Я бы все за это отдал! Быть, как он: свободным, независимым, и никаких вступительных экзаменов. Если бы можно было сделать так, чтобы он отправился на экзамены вместо меня – как было бы замечательно!» Вот какие у меня были мысли на тот момент.
Ближе к вечеру, чтобы немного развеяться, я решил зайти в иконописную мастерскую монастыря. Там работали четверо монахов, писали иконы. Я специально спросил разрешения у старшего по послушаниям, потому что в мастерские постороннему человеку заходить нельзя – там могут находиться только свои.
– Иди, посиди немного, – разрешил мне старший. – Только вот зачем тебе в иконописную мастерскую? Они не делают ничего такого, что тебе было бы интересно. Даже не разговаривают. Просто пишут иконы.
– Да я ненадолго, только немного посмотрю на них, – ответил я и отправился к иконописцам.
Какое же спокойствие было у этих монахов! А я сидел, смотрел на них и все думал про свои учебники. Монахи брали краски, смешивали их с яичным желтком, подбирали цвета, оттенки.
– И они тоже счастливы! – думал я. – А мне так не везет. Снова и снова надо заниматься. У них тут тихо, спокойно…
Солнце садилось, в окна пробивались последние лучи, в мастерской было так спокойно, а у меня – такая паника… Монахи работали молча: писание икон требует большой сосредоточенности и молитвы. И вдруг один из них внезапно обратился ко мне:
– Экзамены, да? И мы это проходили.
И улыбнулся.
А я, разнервничавшись, сказал в ответ:
– Почему ты смеешься? Ты так говоришь, будто это легко и просто. Нет, совсем не просто!
– Мы все прошли через это, – повторил монах. И добавил:
– Пройдешь и ты. Ничего страшного.
Я опять занервничал. Говорят не пойми что, а считают, что это какая-то вселенская мудрость! И, не соглашаясь, я проворчал себе под нос:
– Значит, отче, ничего страшного? Поглядел бы я на тебя на моем месте! Шел бы вместо меня, раз ничего страшного… Сидишь тут себе, подбираешь краски, рисуешь, а мне говоришь: «Ничего страшного!» Мне жить не хочется, а ты так легко к этому относишься…
Прошло несколько лет, я закончил школу и поступил в университет. Меня зачислили, я вздохнул свободно, какое же это было счастье! И тогда я вспомнил слова монаха-иконописца. «А ведь он был прав! – подумал я. – Он сказал, что ничего страшного, что все пройдет. И ведь правда – все позади».
© 2009-2020, «Христианство, православие». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на fond-sovest.ru обязательна. 
* XML, HTML